Муж общался с Дуней мало. А когда ему разговоры разговаривать. Июль пора знойная, пора сенокоса. На улице стояла невыносимая жара. В полдень ни ветерка, ни дуновения. Одно сплошное марево.

Дуня работала на огороде. Она распрямила упругую спину и посмотрела в сторону дома. На крыльце сидел и крутил в руках папиросу брат Федора Иван. Он внимательно и с интересом посматривал на Дуню.

– Чего тебе,– не удержалась Дуня.

– Ничего. Просто смотрю, как ты работаешь.

– На свою жену смотри ,– строго сказала Дуня.

– А чего мне на нее смотреть, я ее каждую ночь вижу,– рассмеялся Иван.

Дом у Васильковых очень большой. Федору и Дуне отвели комнату на втором этаже. Напротив спальня родителей. А в углу, уровнем выше комната Ивана с женой. Остальные комнаты располагались на первом этаже

Очень тяжело было Дуне привыкнуть к порядкам, заведенным в доме Васильковых . Никто не брал ложку за обедом вперед отца. Дети бегали по двору вечно грязные, ими никто не занимался. Свекровь Дарья Матвеевна относилась к Дуне хорошо. Она была женщиной доброй , сговорчивой. Ладила со всеми снохами. И снохи ее любили и уважали. Дарья Матвеевна никогда не повышала голоса.

– Ишь какие грязные, чертенята. Ну- ка живо на пруд купаться,– пожурила она внуков. – Девки, детей помыли бы,– выговаривала она беззлобно невесткам.

Так прошел год . Все время хлопоты и заботы. Этим летом Дуня родила первенца. Дуня рожала дома. Пришла бабка- повитуха по имени Степанида и приняла роды.

– Мальчишка-то какой у тебя крупный. Как назовете-то,– спросила Степанида.

– Макаром назовем,– сказала свекровь.

У Евдокии хлопот прибавилось. Она долго кормила малыша грудью. Сядет бывало в саду под яблоней и качает его на руках. Не любил Макар в люльке спать. Только на руках.

– Чего ты его с рук не спускаешь. Сидишь, как царица-молодица,– высказывала ей младшая сноха Аксинья.

– Не лезь ты к ней, – одергивала ее Авдотья. Она ночами не спит. Ребенок-то неспокойный, все время орет, как оглашенный. Даже внизу слышно, а ты не слышишь что ли?

– Я все слышу. И не только как дите плачет.

– А чего еще,– усмехнулась Авдотья.

– Много чего слышу,– уклончиво говорила Аксинья.– Слышу, как лаются по ночам с Федором. Она ему в любови отказывает часто,– уже шепотом сплетничала Аксюха.

– А тебе, что за дело. Ты спи по ночам. Видать работаешь мало,– отзывалась Авдотья.

Дуне было неприятно слышать весь этот разговор. Ей было обидно оттого, что женщины говорили о ней так, как будто ее здесь и не было.

Дуня была уже беременна вторым. Федор никак не мог без той самой любови. Не давал Дуне ни ночи покоя.

Через полгода родила Дуня второго сына. Роды снова принимала Степанида.

– Мальчонка-то прям красавец. На тебя, Дунька, похож.

Дуня лежала на кровати еле живая. Роды были сложными. Два дня маялась девка.

С рождением Николая забот у Дуни еще больше прибавилось. Хорошо еще, что помогали подрастающие золовки. Марии было на тот момент уже пятнадцать лет. Она очень любила Дуню и ее ребятишек. Во всем старалась помочь Дуне, все время крутилась около нее.

– Ишь-ты, родню Мария-то признала,– кивала в сторону Марии и Дуни Аксинья.

– Чего ты все время ворчишь на нее?– удивлялась Авдотья.– Хорошая баба. Все время старается угодить во всем. Федора уважает, родителей почитает. Чего вяжешься –то к ней?

– Не нравится она мне. Молчит-то молчит , но как-то уж больно высокомерно.

– Не выдумывай. Просто ты ей завидуешь. Федор любит Дуську. А вот твой Иван тебя вниманием не балует и заботой тоже.

– Не правда это,– возмущалась Аксинья.

Дуся все чаще замечала, что Иван бросает на нее взгляды полные любви и желания.

Дусе было стыдно, она краснела и отворачивалась.

Как-то Дуся на заднем городе полола картошку. Она не заметила, как к ней подошел Иван. Он схватил ее за руку.

– Фу ты, леший, напугал-то как,– вздрогнула и шарахнулась в сторону Евдокия.

– Дуня, приходи ночью на сеновал.

– Эт зачем еше?

– Будто не знаешь зачем?– ехидно улыбался Иван.

– У меня муж есть. Вот скажу ему про твои бессовестные хотелки,– пригрозила Дуня.

– А я не боюсь Федора. Ты мне нравишься очень,– говорил Иван.

– Отстань Иван, а то все Аксютке расскажу.

На этом разговор был окончен. Но Дуня сердцем чувствовала, что ненадолго.

С этих пор она стала сторониться Ивана. Старалась реже встречаться с ним.

Что уж скрывать, Иван нравился Дуне. Федора она терпела изо всех сил, а к Ивану испытывала иные чувства. Когда их глаза встречались, Дуню бросала в жар от его взгляда. Аксинья становилась все злее. Наверное, она о чем-то догадывалась.

– Ты бы приглядывал за своей женой, Федор,– наконец, как-то не выдержала Аксинья.

– А чего такое?

– Да ничего? Просто напоминаю, что жена у тебя есть.

– Я и так знаю. Мне напоминать не надо. Я люблю Дуню, она тоже меня любит. Вон каких сыновей мне родила.

– Дуня, ну люблю я тебя,– говорил в очередной раз Иван.

– Прекрати, Иван,– ответила Дуня, а щеки женщины покрыл румянец.

– Я знаю, что ты ко мне тоже неравнодушна. Приходи ночью на сеновал. Я ждать тебя буду.

Дуня долго сомневалась, а потом все-таки решилась.

– Дуня, любимая моя,– страстно шептал Иван жаркой летней ночью.

– Иван, что же такое творится промеж нас,– плакала Дуня.

– Это любовь, Дунечка.

– Ох, и горька эта любовь. Федор прознает, не сносить нам обоим головы.

Так оно и вышло. Той жаркой летней ночью не спали еще двое: Аксинья и Авдотья.

Аксинья выследила, как Иван, ее муж, и Дуня возвращались украдкой с сеновала. Женщина проснулась внезапно, как от толчка и обнаружила, что мужа нет рядом.

Авдотья не могла уснуть, потому что с вечера голова болела. Авдотья встала воды попить. Так они обе встретились во дворе.

– Аксютка, ни слова никому. Сама поговорю с Дуней,– приказала Авдотья.

– Ага, как же, они будут миловаться, а я молчи. Иван совсем от меня отказался. Два месяца ко мне не прикасается. Злой стал, как кобель.

– А я тебе, говорю, молчи. Не дай Бог свекора узнают, конец тогда, Дуньке.

– Ну и пусть. Будет знать, как чужих мужей уводить.

Дарья Матвеевна поджав губы мыла посуду. Все ее прежнее добродушие исчезло с лица. Назар нервно курил, сидя подле жены на табуретке.

– Убью ее, паскудницу,– решил свекор.

– Да ты что, сдурел что ли?

– А что ты прикажешь теперь делать.

– А ничего. Будем жить, как жили,– вдруг сурово сказала жена. –Всякое в жизни случается. Чай не с чужим, со своим же.

– Вот именно, в семье бардак затеяла, потаскуха,– рычал свекор.

– А я тебе говорю, ничего не надо делать. Дуська девка умная. Она все поймет и сама. А вот Иван перебесится со временем.

– Да как же жить после такого?

– Избу им построим.

– Кому?

– Ивану с Аксиньей.

– А остальные тоже отделиться захотят.

– А пускай отделяются. Им тоже поможем.

Так постепенно распался семейный клан Васильковых. Сначала отстроили небольшой домик Аксинье с Иваном, а потом отселили Бориса с Авдотьей. А Дуня с Федором так и остались при родителях. Федор ничего не узнал про тот случай.

Свекор со свекровью молчали. Авдотья была не из болтливых. Она даже Борьке своему ничего не рассказала. А вот Аксютке свекор пригрозил: «Узнаю, что Федьке рассказала или по деревне трепешь, язык вырву. Ты меня знаешь. И со двора прогоню».

« Дуня, ты женщина умная, береги нашу вторую мать. За старшую здесь остаешься. Дарья Матвеевна от позора тебя уберегла,– тихо напутствовала Евдокию Авдотья перед тем, как уйти в новый дом.– Только три человека в семье знают от кого ты Настю-то родила… Кое-как убедили свекра, что дочь твоя от Федора».

ВЕДЬ ОН МОЙ СЫН

– Ну, идем, дорогой. Сегодня ты – первоклассник. Я поздравляю тебя! – торжественно сказала Вика Илюшке.

Илья не был ее сыном. И все же Вика считала себя ответственной за его жизнь.