– Что?

– Как информация-то у нас поставлена?

– На высшем уровне,– констатировала Мила, улыбаясь Ирине дежурной улыбкой.

Мила вышла из офиса, накрапывал нудный сентябрьский дождь. Мила посмотрела на небо.

«Похоже, надолго, а я зонт не взяла»,– с тоской подумала она.

– Мила, садитесь. Я подвезу Вас. Нам в одну сторону,– сказал Владимир, выезжая со служебной стоянки.

– Как Вы вовремя. А я зонт не взяла, понадеялась, что синоптики снова врут.

– Нет. Сегодня не врут,– засмеялся Володя.

– Вы давно здесь работаете?– спросил Володя, когда они выехали на шоссе.

– Пять лет.

– А я вот на повышение пошел, перейдя к вам. До этого в головном офисе все корпел. Мила, а ведь мы с Вами почти соседи. Я живу в доме, который стоит сразу за магазином, в тридцать третьем,– уточнил Володя.

– Да, действительно, почти соседи,– улыбнулась Мила.

– Мила, а как Вы отнесетесь к тому, если я приглашу Вас в это воскресенье за грибами. Вы знаете, я заядлый грибник, а Вы….

– Не надо, Володя,– обыденно сказала Мила.

– Чего?

– Вы сами все прекрасно понимаете. Меня не интересуют мужчины моложе меня. Мне с ними не интересно.

– Ну не настолько уж я моложе Вас.

– И все же, не надо. Спасибо, что подвезли.

Мила вышла из машины, отчаянно и решительно хлопнув дверью, как будто этим самым она уже поставила точку. Володя грустно посмотрел ей вслед.

«Какая красивая и умная женщина, сколько в ней женственности и в то же время достоинства и гордости, и даже какой-то юношеской непорочности. Удивительная женщина»,– подумал Володя.

– Мама, мы привезем к тебе на выходные Антошку?– спрашивала и утверждала дочь Милы Настя.

– Конечно, я очень по нему соскучилась.

– А Вы куда?

– Мы к друзьям Ромки на выходные. У них юбилей, они нас пригласили,– отрывисто говорила Настя.

– Ты что там делаешь, дочь?

– Пол мою, ужин готовлю,– отчитывалась Настя.

– Ой, ну какая же ты у меня деловая,– не без гордости сказала Мила.

– Да, вот такая я. Вся в тебя.

– Аккуратнее там,– говорила Мила, провожая зятя и дочь в дорогу.

– Мама, ты ему дыни много не давай. У него в прошлый раз была жуткая аллергия,– напутствовала Настя.

– Хорошо, хорошо. Поезжайте.

В последствии, Мила часто возвращалась к этому дню. Она не понимала, как такое могло произойти и почему.

В чем она виновата перед жизнью. За что так несправедлива к ней судьба?

Девять лет назад Мила потеряла в автокатастрофе мужа, а теперь единственную дочь и зятя. Антошка в одночасье лишился семьи.

У Милы даже не было слез, чтобы плакать. Она сидела в коридоре больницы, где ей только что сообщили, что ее дочь умерла. Ромка погиб на месте. Когда приехала скорая, Настя была еще жива. Но спасти молодую женщину не удалось. Врачи сделали все возможное и даже невозможное, но Настя ушла, ушла навсегда.

Она смотрела на свою дочь, на ее красивые губы, и думала о том, что она никогда не увидит больше, как ее Настена улыбается.

«Нет. Этого не может быть. Господи, за что? Ну за что ты лишил жизни мою единственную дочь. Я больше не верю тебе»,– постоянно вела молчаливый диалог с самой жизнью, несчастная женщина.

Миле казалось, что она умерла вместе с Настей. Ей казалось, что ее больше не существует. Она все делала по инерции. Ходила на работу. Отводила Антона в садик, забирала его, готовила ему еду. Мальчик часто плакал. Мила тоже не сдерживала слез.

– Мила, пожалуйста, хватит,– говорил ей Володя.– Я понимаю, что тебе очень тяжело. Но у тебя остался внук, ты ему нужна, надо жить дальше, понимаешь?

– Нет. Я не хочу,– безразличным голосом сказала Мила.

Все эти дни, месяцы, годы Володя ни на шаг не отходил от Милы. Он старался ей во всем помочь. Но не мог сделать только одного- вернуть ей Настю.

Прошло два года.

Время не лечит душевные травмы. Мы лишь привыкаем к ним. Да , боль от потери близких и родных людей притупляется со временем, но постоянно кровоточит эта, никогда не заживающая, рана.

Антошка подрос за эти два года.

«Видела бы тебя сейчас твоя мама»,– часто думала Мила.

– Бабуль, а можно мы с дядей Володей пойдем в парк завтра. Он обещал меня покатать на пони,– сказал Антон.

– Можно, конечно, можно, сынок,– с улыбкой сказала Мила.

– Там и тетя Лена будет со своим другом,– продолжал Антошка.

– Это хорошо,– говорила Мила.

Дочь Володи, Лена очень хорошо относилась к мальчику. Они подружились. Когда Лена узнала о Миле и ее горе, она вместе с Володей как могла, поддерживала ее.

– Странно получается,– говорила тогда Лена,– Вы, Мила, потеряли Настю. А моя мама жива, но не хочет меня видеть. Почему все так в жизни получается?– спросила Лена и заплакала.

– Лена, это очень сложно объяснить. Наверное, для того, чтобы закалить нас. Чтобы показать саму ценность жизни. Чтобы мы учились ценить малость.

– Как это?– не поняла Лена.

– Чтобы мы ценили каждый прожитый миг, ценили своих близких и родных людей еще при жизни. И помнили о том, что жизнь очень хрупкая субстанция, которая может оборваться в любую минуту. И уже ничего нельзя изменить. Тот, кто понял эту истину, наверное, счастлив.

– А Вы знаете таких людей? – спросила Лена.

– Нет,– с горечью сказала Мила. Мы все чего – то копошимся, куда-то спешим, у нас вечно нет времени, чтобы хоть на миг остановиться и задуматься о том, что самое главное в жизни это наши любимые люди.

Мила провожала первого сентября Антона в первый класс.

– Бабуль, а мама и папа радуются за меня, там, на небе?– спросил малыш.

– Конечно, Антоша. Они все видят и радуются за нас за всех,– уверенно сказала Мила.

Антошка радостно шагал в школу, держа крепко за руки Милу и Володю.

«Антошка, ты не волнуйся. И помни, что у тебя есть мы,– сказал Володя.– Антошка, у тебя все будет хорошо, верь мне»,– твердо сказал Володя.

БОЛЬШАЯ СЕМЬЯ

Евдокия вышла замуж в восемнадцать лет. Ее никто не спрашивал, хочет ли она замуж. Просто сосватали и все. Своего жениха Евдокия увидела только на свадьбе. Федор ей понравился. Симпатичный такой, видный.

– Дуня, теперь, доченька, ты в соседней деревне в доме мужа будешь жить,– сказала мать перед тем как ехать в церковь.

– Мама, но ведь я его не люблю. Я его даже не знаю.

– Мы обо всем позаботились.

– С Федором тебе будет хорошо. Он из хорошей богатой зажиточной семьи. А мы-то что? Мы нищие. У тебя вон и младшая сестра на выданье.

Федор с интересом посматривал на жену. Красивая русская девушка. Длинная коса, красивые русые волосы, фигура статная.

Дуня росла покорной и молчаливой девушкой. Со всем соглашалась. Слово родителей для нее было – закон.

В первую брачную ночь Федор был страстен. Для молодой неопытной девушки это было пока еще непонятно. Но Дуня ни в чем не перечила мужу.

– Дуняша, вставай,– сказала свекровь рано утром. – Надо еду готовить на весь день.

Семья Васильковых была большая. Два старших брата Федора, Борис и Иван, да две сестры Федора, Мария и Ольга. Пятеро детей в семье Васильковых. Два старших брата были уже женаты и жили тоже с родителями. Их жены Авдотья и Аксинья женщины крупные и слегка грубоватые, но работящие. У каждой было уже по ребенку. Вот в такую семью привел Федор молодую жену.

Стоял Июль – пора сенокоса. Большое хозяйство было у Васильковых. Две коровы, три теленка, овцы, поросята десятка два. А птицы вообще не пересчитать. Здесь и куры, и гуси, и утки, и индюшки. Всех надо было накормить. Дуня с утра до ночи работала. Огород тоже требовал немало сил и заботы.

В летней кухне готовили обед, а потом вся большая дружная семья Васильковых садилась за стол обедать. Ели много. Свекровь варила густые щи или суп куриный, мяса не жалели. А потом на второе кашу, опять же с мясом. К чаю подавались блины или пироги. Мужчины ели с аппетитом. Во главе стола сидел отец Васильковского семейства Назар Петрович. Он смачно чавкал и причмокивал, хлебая щи большой деревянной ложкой. Работали много и ели с аппетитом. Назар был мужчиной угрюмым и малоразговорчивым. Дуня его побаивалась. В доме свекра и свекрови она чувствовала себя неловко. Но старалась во всем угодить родственникам.