«Ну что Оракул, хоть ты меня порадуй. Что покажешь? Серьёзно?!» – увидев картинку ближайшего будущего, от неожиданности аж закашлялся, мигом растеряв всю концентрацию, чего ранее никогда не случалось.

Это утро принесло немало приятных открытий. Для начала выяснилось, что Ивон, проказница такая, за моей спиной уже решила все вопросы с компаний «Железные крылья». Как не сложно догадаться, с помощью денег, которые наёмники очень даже любили. Оплатила лечение пострадавших бойцов в специализированной клинике. Судя по прогнозам, у них всё не так плохо, как мне вчера показалось. И это хорошо.

В частной военной компании ребята работали бывалые, повидавшие много разного «дерьма» и случайностей, поэтому случившееся их не особо удивило. Ошибку мы признали. Извинения принесли. Провинившегося члена своего отряда наказали. По счетам расплатились. Так что претензий к нам Железные крылья больше не имели и были готовы к продолжению сотрудничества. Из практических соображений. С дураками они ещё не раз поработают вместе, а вот с магистрами, тут уж как повезёт.

Было немного странно видеть их вновь дружелюбные улыбки, но гораздо сильнее меня смутила вторая новость. "Пошуршав" в кошельке и найдя через секретаря отца нужные номера телефонов, Ивон предложила мистеру Олдри маленькое, но прибыльное дельце, не мешающее заключённому ранее контракту с бароном Норт-Уорика, на что тот с радостью согласился. Оказывается, никакого вызова в штаб не было. Это хитрой француженке захотелось устроить нам романтическое свидание в уединённом месте с продолжением того, на чём мы остановились в прошлый раз, переночевав в одной палатке.

Заниматься этим, под охраной подозрительно весёлых наёмников, в специально снятом для нас домике на окраине города, где уже были приготовлены фрукты, ягоды и ведёрко с шампанским, мне пока ещё не доводилось. Это оказалось более волнительно и неловко, чем я думал. Когда всё случается само, возникают совсем другие ощущения. А так, по заказу, чуть ли не при свидетелях, это было… Да у меня слов не нашлось, чтобы описать, что я в тот момент чувствовал. Если бы Ивон тогда и мне предложила денег, то всё стало бы проще и понятнее.

Там же, набравшись храбрости, желая быть честным и с Ивон, и с самим собой, перед тем как всё повторилось, заявил, что несмотря на изменившийся характер наших отношений я пока не готов сделать ей предложение. И вообще, между нами вспыхнула страсть, влечение, я по новой оценил красоту француженки, а вот любви к ней, увы, пока всё ещё не испытывал. Из-за чего не хотел брать на себя обязательств. Как и обманывать Ивон, становясь подлецом. Попросил меня понять и простить. А ещё, стыдливо покраснев, как-то жалобно пролепетал, что мне нравится сразу несколько других девушек, с которыми я бы тоже не прочь разделить одну постель. Вот такой вот я похотливый кобель. Понимаю, мне нет прощения и оправданий. Разрешил дать мне пощёчину, сказав, что не обижусь. А ещё, несмотря ни на что, я всё равно буду её защищать, уважать и считать своей близкой подругой, храня её секреты, как свои. От переживаний, ожидая, что меня сейчас будут бить и, возможно, даже ногами, напрягся. Отчего, непроизвольно вжав голову в плечи, крепко зажмурился.

Выслушав мой сбивчивый монолог, Ивон так расхохоталась, что пролила шампанское на постель, дрыгая ногами от избытка эмоций. Чуть с кровати не свалилась. Глядя на Ивон, мне стало до жути обидно. Сильно захотелось её стукнуть. Я тут душу раскрываю, а она издевается. Увидев выражение моего лица, уткнувшись в подушку, француженка пошла на второй круг, неприлично всхлипывая.

Наконец, успокоившись и восстановив дыхание, Ивон сообщила, что знала с кем связывается и ничуть не удивлена этим «откровениям». И вообще, в моём возрасте нормально заглядываться на разных девушек, вовлекая их в свои эротические фантазии. А ещё, если бы я был слабовольным, трусливым слюнтяем, неспособным на откровенный разговор, то она бы в мою сторону даже не посмотрела. Серьёзные решения, принятые в порыве мимолётной страсти, редко бывают долговечными. Она же нацелена на нечто большее, чем становиться чьим-то временным увлечением.

Ивон прекрасно понимала, что чем ценнее приз, тем тяжелее его получить. Поэтому она решила складывать фундамент наших отношений по камешку, неторопливо, основательно, пока не возведёт несокрушимую крепость, со всех сторон обложив своего избранника высокими стенами. На мой ироничный вопрос, уж не на возведение ли Бастилии она нацелилась, француженка многозначительно улыбнулась, никак его не прокомментировав. Типа думай, что хочешь, всё равно от тебя уже ничего не зависит.

После этого разговора мне стало легче. Такое ощущение, будто снял с души невидимый груз. Несколько позже, во время возвращения в наш лагерь мне пришла в голову мысль, что если бы Ивон тогда, в ответ на моё признание, вспылила, устроив скандал или драку, то я бы с чистой совестью смог прервать наши романтические отношения. Испытывая чувство вины и обиды. А так, история продолжается, и никто не знает, чем она закончится. Я ведь действительно хотел сделать предложение стать моей девушкой другой молодой особе, однако, пока всё никак не осмеливался сделать первый шаг в этом направлении из-за боязни быть отвергнутым. Но и к той девушке, ради объективности, я пока не уверен, что испытываю именно влюблённость, а не что-то другое. Плюс, сверху наложилась вся эта гонка с рангами, турнирами, непонятными играми герцогов, проблемами слуг. Я постоянно чем-то был занят.

А может, это только отговорки? Я действительно трус, которому проще сразиться с отрядом наёмных убийц, чем поговорить на эту тему с понравившейся мне девушкой. Или признаться остальным, что у меня с Ивон дело зашло гораздо дальше поцелуев. Казалось бы, что здесь такого?

Предаваясь грустным размышлениям, выйдя из броневика, так и спросил первую попавшуюся ученицу Святой Анны.

– Скажи, Маргарет, я правда похож на жалкого труса?

– Ну-ка поверни голову направо, – по обыкновению невозмутимо попросила леди Бедфорд, одетая в строгий дорожный костюм.

– Маргарет? – растерянно заморгал, только сейчас сообразив, что меня смутило в этом вопросе, помимо него самого. – Ты что здесь делаешь? – отшатнувшись, испуганно посмотрел на неё, как на говорящее приведение.

Подойдя ближе, из-за разницы в росте глядя снизу вверх, пальчиком за подбородок она аккуратно повернула мою голову сначала вправо, а потом влево.

– Твоя левая сторона выглядит более испуганной, чем правая, – спокойно ответила на мой предыдущий вопрос.

– Так его, так, – поддержала нашего капитана, стоявшая рядом, Ханна, держа руки в карманах куртки. – Можешь ещё коленом добавить, – мстительно посоветовала.

– За что?! – испугался ещё сильнее, инстинктивно сделав шаг назад.

Мысленно паникуя, – «Откуда она узнала?»

– За то, что сделал ей больно и довёл до слёз, – обвинила сестра.

– Да она ржала, как сумасшедшая. А если бы ей было больно, то не просила бы по…, – заметив странные выражения лиц застывших девушек, осёкся.

Кажется, я сказал лишнего. С глубоким вздохом Ивон прикрыла глаза ладонью, покачав головой.

– Это Гриффин-то? – с недоумением уточнила Ханна.

– Гриффин? – я удивился не меньше, продолжая смотреть в глаза сестре «стеклянным» взглядом.

Если бы в наступившей тишине заиграл сверчок, сложившаяся картина обрела бы завершённость.

– Ах Гриффин, – преувеличенно бодро обрадовался, несмотря на прохладную погоду, чувствуя выступившие капельки пота. – Ну, конечно же,… Гриффин. А что Гриффин? – внезапно проявил повышенный интерес к этой теме.

– С тобой всё в порядке? – забеспокоилась Маргарет.

Не дожидаясь ответа, приложила ладонь к моему лбу. На что я даже не вздрогнул, сохраняя прежнее выражение лица.

– Да он уже третий день такой, – пожаловалась Ханна подруге. – И лицо иногда делает настолько самодовольным, что руки чешутся, настолько хочется по нему стукнуть. Думала, после вчерашнего пройдёт, но, по-видимому, поторопилась с выводами.