Взяв ветку, Эйрих старательно нарисовал на утоптанной земле виденный след.
— Ты действительно что-то видел, — хмыкнул Хумул. — Но я думаю, это была собака. Всё же, пойдём к водопою. Если окажется, что это ерунда, то выбью из тебя душу. Древком вот этого копья.
Охотник взял копьё, прислонённое к стене его хибары, после чего направился в сторону леса.
Последовав за охотником, Эйрих раздумывал о том, как можно попросить у него детский лук и не быть посланным на срамный уд.
Дойдя до безопасного спуска к реке, они остановились, потому что Хумул напрягся. Причиной напряжения его было то, что волчьих следов на песке было много. Гораздо больше, чем видел Эйрих.
Осень — это время, когда животным нужно набирать побольше жира на зиму. Эйрих не был глупцом, поэтому умел интуитивно устанавливать причинно-следственные связи. Готы появились здесь недавно. И сразу, как появились, они начали выбивать окрестную живность, от малой до великой. Охотиться стало тяжело, это да, но не только людям.
Возможной причиной появления здесь волков может служить бескормица, созданная самим существованием готов. И если эти волки голодны, то скоро начнут пропадать люди...
— Ох, сучье семя... — процедил Хумул, глядящий куда-то в лес.
Эйрих посмотрел в том же направлении и увидел группу волков.
— Надо уходить в деревню и собирать мужей, чтобы перебить тварей, пока они нам людей резать не начали, — произнёс охотник. — Сопляк, беги за мной!
Примечания:
1 — Зернотёрка и курант — самые древние приспособления для перемола зерна. Известны с неолитических времён, то есть практически со старта производящего хозяйства. Представляют собой нижнюю каменную плиту — непосредственно зернотёрку, а также верхний камень — курант. Зернотёрка обычно ровная и плоская, но бывали изогнутые версии, а курант напоминал камень вытянутой формы или цилиндрической формы. Фактически эти штуковины повторяют работу жерновов, только менее автоматизированную и ещё менее удобную. Труд низкопроизводительный и монотонный, оттого не особо уважаемый. Неудивительно, что такую незамысловатую работу доверяли в основном детям и рабам.
2 — Монгольский календарь — заклёпкометристам на заметку — у монголов с 1210 года действовал уйгурский календарь, который они позаимствовали у уйгуров вместе с письменностью. Двенадцать месяцев, примерно по тридцать дней, почти как у нас, только сдвинут в сторону, и год там начинается 22 марта. Но если смотреть на быт монголов, то становится ясно, что на болте вертели они точное летоисчисление, ведь кочевое скотоводство было жёстко привязано к доступным для понимания даже идиотам изменениям времени года — ну, там, типа, лето, осень, зима, весна и всё такое... Чингисхан, как преуспевающий правитель, естественно, точно знал такую вещь как календарь и активно ею пользовался, просто потому что нельзя управлять континентального размера империей и ориентироваться на выпадение снега или пожелтение листьев.
3 — Нукер — от монг. «нөхөр» — помощник, товарищ — воин на службе знатного господина, совсем как дружинник на Руси в период становления феодализма или как хускарл в древнегерманских племенах. В истории монголов довольно быстро превратились в обычных вассалов, так как господа начали наделять их землёй с крестьянами.
4 — Нойон — монг. «ноён» — господин, князь — первоначально так называли главу монгольского рода, типа, как даймё в Японии, но Чингисхан преобразовал это дело в обычную феодальную аристократию, так как ему нужно было централизовать власть в своей степи. И если до Чингисхана нойоны были сами с усами, то вот в его времена они превратились во что-то вроде знатных типов, которые вроде как правящий класс. А когда империя рухнула, нойонами стали называть независимых от ставки правителя типов, которые снова сами с усами. До добра последнее, естественно, не довело.
5 — Меркиты — монгольское племя, покорённое Чингисханом в XIII веке. Оэлун, его мамаша, изначально, была сосватана меркиту Чиледу, но Есугей-багатур, отец Темучжина, перехватил едущих домой молодожёнов, в результате чего Чиледу сбежал, а Оэлун досталась трофеем Есугею, став его женой. Сильно потом, когда Темучжин подрос и стал идти к успешному успеху, Чиледу, во главе отряда меркитских налётчиков, налетел на стойбище Темучжина, пока тот был в отъезде, и похитил Бортэ, жену Темучжина. Пробыв некоторое время в плену, Бортэ была отбита Темучжином. И до конца жизни последнего преследовали слухи, что его первый сын, Джучи, это не его сын, а «меркитский подарок», то есть прямое следствие того, что Чильгер, младший брат несостоявшегося мужа его матери (Чиледу, к этому моменту, уже отъехал в Царство Вечной Охоты), неоднократно чпокнул жену Темучжина. Впрочем, Рашид ад-Дин, персидский врач, учёный-эниклопедист и вообще отличный парень, приводит версию, дескать, меркиты захватили Бортэ, а затем, с бухты-барахты, передали её Тогрулу a.k.a Ван-хану, чтобы он «сохранил её за завесой целомудрия». Последнее сомнительно, потому что возникает вопрос «нахрена?», а также никак не разрешается проблема мести меркитов за поруганную честь Чиледу. А ещё важно знать, что Рашид ад-Дин работал министром в государстве Хулагуидов, то есть был на зарплате у потомка Чингисхана.
Глава третья. Волки!
/21 августа 401 года нашей эры, Западная Римская империя, провинция Паннония/
— Сопляк, не отставай! — крикнул через плечо Хумул. — Если хочешь жить — беги быстрее!
Эйрих же не тратил дыхание на ответ. Сейчас он по-настоящему понял, насколько слаб, поэтому фокусировался исключительно на беге. До деревни путь неблизкий, а волки, вероятно, кинулись в погоню.
Ещё он понял, что нужно срочно раздобыть обувь или сделать себе какие-нибудь обмотки. Сучья и колючки царапали и кололи его пятки, но сейчас не до этого.
В деревню они влетели на последнем издыхании. Точнее, это Эйрих чуть не сдох, а Хумул сделал несколько вдохов-выдохов, перехватил копьё и развернулся, чтобы встретить волков.
Но волки не рискнули лезть в поселение, ведь они понимают, что тут полно взрослых и вооружённых мужчин.
Уперев руки в колени, Эйрих часто задышал. Желудок просился вывернуться наизнанку, горло горело огнём, а маленькие ножки тряслись. Пусть он держал себя в руках, но организм не обманешь — он был на грани смерти от клыков голодных хищников.
В степи волки тоже были большой бедой. В особо лютые зимы они проникали в стойбища или нападали на отары. Иной раз, в метель, эти хитрые твари похищали овец, а иногда даже коней. Если в стойбище были достаточно глупые дети, то похищали и их — тела потом легко можно было не найти.
Решением являлись волкодавы — свирепые зверюги, коим по плечу загрызть даже взрослого мужчину. Но здесь Эйрих так и не увидел ни одной псины высотой человеку, хотя бы, по колено — такие шавки волку не помеха. О наличии поблизости волков, к слову, следовало судить по поведению дворовых псин. Они первыми чувствуют прибытие своей дальней родни...
— Уф... Что делать будем?.. — спросил Эйрих, немного отдышавшись.
— Беги в бражный дом, кричи — волки, — ответил Хумул, не сводя глаз с волков.
— Налетят на тебя, — произнёс Эйрих с неодобрением.
— А ты — божий хранитель для меня? Иисус Христос? — процедил охотник. — Беги давай, а то двоих сожрут!
Хумул был прав: едва ли волки воспринимают Эйриха серьёзной угрозой и угрозой вообще, поэтому единственное, что их останавливает — близость селения и копьё в руках охотника.
Не став строить из себя непонятно что, Эйрих развернулся и побежал в сторону центра поселения.
— Волки! Волки! — кричал он. — К оружию!
Не успел он добежать до бражного дома, как оттуда посыпали вооружённые воины, бородатые и свирепые.
Указав пальцем в сторону северо-западного входа в поселение, Эйрих закричал:
— Дядя Хумул там один остался, против волков!
