- Вот веришь, Игорек, - расчувствовался сосед. - Я еле слезы сдерживал. Иду по темному вагону, а там полно детей. Кто сидит, кто лежит на полках, и все смотрят на меня, как на Бога. За окном слышны периодические взрывы, а в вагоне тишина. Никто не плачет, не пугается взрывов... Дети истощенные, у многих и сил то не осталось, но глаза... Эти глаза меня теперь до самой смерти будут преследовать. Не хочу, чтобы мои внуки до такого ужаса дожили. Иду, значит, смотрю и чую, меня за штанину кто-то ухватил. Опускаю взгляд, а это паренек. Худющий, но взгляд у него бесстрашный, не потухший, как у многих. Тянет за штанину и говорит мне:

   - Дядя кавалерист, а вы разведчик?

   - А что? - интересуюсь в ответ. Я понял, что меня по кубанке за кавалериста приняли, а по пятнистым штанам за разведчика.

   - Скоро мы немцев победим?

   - Мишка, не немцев, а фашистов, - поправляет его лежащая рядом девочка.

   - Верно, - говорю я и присаживаюсь рядом на корточки. - Немцы такие же люди, как и мы, а вот фашизм - это захватническая идеология и ей не место в мире. Сказал и сам испугался -поймут ли...

   - Так скоро? - вновь интересуется мальчик, а я и не знаю, в каком времени оказался. Задаю встречный вопрос:

   - А ты знаешь, какой сейчас год?

   - Срок третий.

   - Ну вот в мае сорок пятого война и окончится. Осталось два годика потерпеть...

   - А вы откуда знаете?

   - Я? Хм... на самом деле я волшебник, - решил я детям поднять настроение. - Знаю всё, что будет с Россией до лета 2022 года!

   - Ух ты? - произнес тезка, но по глазам его я видел, что мне не верят. - Но ждать еще два года долго..., - с сожалением в голосе произнес ребенок. - Не успею я повоевать...

   Меня словно ушатом холодной воды окатило. Не мерз до этого ни сколько, хотя пар изо рта шел. А тут озноб по всему телу. Ребенок от горшка два вершка, а уже тоже воевать собирается. Блин, а у нас по телеку показывают, как молодые парни бегут за бугор, суки..., а тут ребенок голодный. Ну да бог тем беглецам судья. Погладил мальчишку по голове и говорю:

   - И не нужно тебе воевать. Страну нужно будет возрождать и детей правильно воспитывать, чтобы не выросли они фашистами. А если придется встать на защиту Родины - вставайте! Мы сильные и умные. Даже в космос первыми полетим!

   - Правда? - пацаненок ко мне наклонился, а в его глазах такая надежда и вера была, что я обнял его и сам заплакал. Сижу, губы кусаю, думаю: "Какую страну мы просрали" и слышу, как детвора оживилась. Оглядываюсь, а это Света несет сладости заморские и всем говорит, что это гостинчик от бойца дяди Миши. Все вежливо произносили: "Спасибо, дядя Миша" и брали скромные порции. И главное никто из детей не ринулся первым без спросу брать. Не дрались, ни отбирали еду друг у друга. Все чинно ждали, когда до них очередь дойдет. Полоски тоненькие получились, а я вижу, как дети их сначала долго нюхали, жмурясь от удовольствия, а потом принялись медленно сосать, как леденцы. А у меня сердце кровью обливается. Света видимо поняла мое состояние, но ничего не сказала. А я достал сигареты, сказал, выйду покурить и направился в тамбур. Едва дверь открыл и вновь мощный взрыв. В меня словно кто-то ударился... В глазах потемнело, и я упал... Очнулся... смотрю... лежу на полу современного тамбура. Меня вновь будто обухом по голове: "Вернулся!" ...

   Парням своим ничего не рассказывал. Только друган наш медик меня обругал, что я поврежденную руку грязной тряпкой обмотал. И где я её только отыскал, мол, полная антисанитария. Вколол мне укольчик, рану продезинфицировал, зашил и всё... Потом прибыли на место... Как служилось, рассказывать не буду, - посмотрев на часы, заметил сосед. - Сейчас жена уже выйдет. Но до Горловки добрался. Там и узнал, что от семьи родственников никого в живых почти не осталось. Дом разрушен снарядом, а пацана отправили в детский дом. Нашел потом, встретились. Оказалось - он мой тезка, тоже Миша. А когда я увидел его глаза, как у тех ленинградских детей, понял -судьба. Я Михаил, в вагоне том был Мишка и этот тезка. Решил - жив буду заберу его с собой. Командование помогло с оформлением документов. Вот он с нами и вернулся в Оренбург.

   - Мда... история почти фантастическая, - задумался писатель. - Можно кино снимать. Так ты думаешь, тебя на самом деле в прошлое закидывало или глюки?

   - Знаешь, Игорек. До вчерашнего дня я так и думал, что мне это привиделось. Окно в нашем тамбуре оказалось на самом деле разбитым. Может, хулиганы во время движения в вагон бросили железяку. Есть же уроды. Рану я получил, кровь лилась, может и водка паленой была. Я для себя и решил - глюки. Но вот в чем дело, - оглянулся он на свой подъезд, откуда как раз выходила его супруга. - Вчера мне раздался странный телефонный звонок с неизвестного номера. Звонил какой-то Михаил Сергеевич Тихомиров. Сказал, что ему нужно что-то для меня передать. Мол, знакомые его попросили, а он долго искал мои контакты. Сообщил, что он вечером будет проездом через наш город. Ну я и поехал. Опаздывал, буквально перед отходом поезда уже мы встретились. Мужик намного старше меня, седой уже с палочкой ходит. Увидел, разулыбался. Говорил, что не верил встрече, но это на самом деле я. Начал меня благодарить за что-то. Якобы я ему дал путёвку в жизнь, веру в людей и сладостями какими-то вдобавок угощал.... Я толком и понять ничего не мог. Думал, может он с Донбаса... пересекались где-то? Уже объявили об отправлении поезда. А он мне напоследок вручает небольшой пакет, мол, я его открою и всё сам пойму. Поезд отправился, а он мне все махал рукой на прощанье. Я в машину свою вернулся, вскрыл пакет, а там...

   Сосед достал из автомобильной сумочки до невозможности потертый футляр для очков и протянул его писателю. Игорь Петрович осторожно открыл изношенную вещь и увидел, что внутри лежат постаревшие от времени очки. Одно стекло треснуто вдребезги, но позже аккуратно заклеено. Все швы хорошо просматривались. Второе стекло тоже исцарапано, но целое. Пластмассовые дужки раскололись от времени, металл кое-где заржавел. Носить эти очки было уже невозможно, хотя фасон у них выглядел вполне современно.

   - И что это? -не понял Михаила писатель.

   - Это?! - усмехнулся тот, забирая раритет. - Это мои очки. Они у меня в тот раз были при себе. Дальнозоркость возрастная. Но когда я "вернулся", очков утром не обнаружил. Ходил в тамбур, спрашивал у проводницы. Никто очков не брал и не видел. Пришлось потом новые заказывать. А позже до меня дошло, что, присев перед ребенком на корточки, очки банально моги выпасть из кармана. Я их потерял тогда, зимой сорок третьего года в промёрзшем вагоне блокадного поезда! А Михаил Сергеевич Тихомиров - тот самый пацан Мишка, который у меня спрашивал, когда война закончится! Пазл сложился! Все его слова на перроне теперь стали мне понятны. Не глюки это были...