За ним пробегает Чонин, получает такой же комментарий, извиняется и скрывается в офисе.

— Вы с ума тут посходили?..

Важный проект от уважаемых заказчиков — постоянных клиентов; офис превращается в муравейник и даже Чонина привлекают к работе, хотя раньше он выполнял роль секретарши для всех ребят.

— Чани! — буквально орёт Минхо, высунув голову из своего кабинета.

На крик сбредаются все, не только Чан.

— Отлично, как раз проведём небольшую летучку. Феликс, потом передам тебе бриф по проекту, Сынмин, с тебя я жду счёт-фактуру и накладную, нужно сделать всё это до пятницы. Чонин-а, ты помогаешь ему сделать приходный кассовый ордер, иначе проект слетит и мы не получим оплату. Джисон и Хёнджин — я посмотрел вашу презентацию, рекомендации по правкам скинул на рабочую почту, правки сделать как можно быстрее, иначе перестану пускать вас в курилку.

— А мне что делать? — спрашивает Кристофер, когда остальные покивали и разошлись по делам.

— А ты следи за этими оболтусами! Давайте вперёд, сроки и так поджимают.

Работа кипит, никто не сидит без дела и забывают даже про ланч, не то что про регулярный почасовой поход в курилку.

Минхо настигает Феликса, когда он стоит у кулера и набирает себе воды в пластиковый стаканчик. Минхо прижимается к стене, смотря на менеджера.

— М? — краем глаза Феликс замечает начальника. — Я посмотрел бриф и сделал копии для всех, единственное что меня смущает, это…

— Я тоже люблю тебя.

На лице Феликса не меняется ничего, только рука замирает над кнопкой выключения воды и она переливается за края стаканчика, перетекая на пол, добавляя к лужам кулерную воду.

— Я люблю тебя, — повторяет Минхо.

— Здорово.

Минхо тянется выключить воду и перехватывает руку Феликса, сжимая её в своей.

— Я не знаю что я должен сделать, чтобы ты верил мне.

— Я не могу поверить. Я не могу довериться.

— Я знаю. Просто хочу, чтобы ты знал.

Феликс поднимает взгляд на начальника. Ему хочется верить. Хочется слышать в его словах правду, хочется быть с ним и забыть всё, что было раньше.

— Я думал, что ты не услышал меня тогда, — говорит Феликс и берёт вторую руку Минхо, пальцем выводя на ладошке какие-то буквы. Минхо на этом не зацикливается.

— Услышал, просто ты сразу завалился спать, а мне… нужно было время обдумать.

— Я боюсь.

— Я знаю.

Феликс упирается лбом в плечо Ли Ноу, он, в свою очередь, обвивает руки вокруг Феликса и прижимает его к себе.

— Всё сложно, — выдыхает Феликс.

Минхо вспоминает слова своего заместителя:

— Всё легко. Просто мы пытаемся всё усложнить.

Феликс усмехается:

— Тебе это Чан сказал?

— Ага.

— Мне Чонин говорит то же самое.

— Значит так и есть.

Они стоят в обнимку пару минут, пока Феликс не разрезает тишину едким:

— Надо работать. Обсудим это позже.

— Ладно, — Минхо целует менеджера в лоб и отпускает, смотря как он быстро уходит из столовой в сторону туалетов. Явно не работать и точно не по естественной нужде (Минхо видел, как Феликс выходил оттуда десять минут назад), но он за ним не идёт, потому что ещё раз смотреть на плачущего Феликса сравнимо только с закланием.

✧ ✧ ✧

Довериться человеку звучит здóрово. В теории. На практике всё получается не так здорóво.

Феликс понимает это, когда бьётся в истерике битый час. Слёзы прошли в первые двадцать минут, остальное время он лишь беспомощно содрогается на холодном полу и повторяет имя Минхо, как мантру.

«Я люблю тебя» от Минхо ранило больше, чем молчание. Потому что Феликс тоже любит. Потому что он оступился, осёкся и снова упал в пропасть. Этого не должно было случиться. Он нарушил данный самому себе обет. Всё это надо было пресечь ещё после их первого раза, как он делал это с остальными.

Возможно, он первый и нарушил принцип «никакой любви, никаких отношений», когда пришёл к нему во второй раз; когда позволил себе думать о нём по вечерам; когда секс на работе неожиданно перетекает в секс дома, потом — совместные праздники, поездка в Австралию и слова поддержки, такие пустые, но такие нужные.

Феликс хотел поверить, что он действительно может быть любимым. Что это не очередной обман, потому что с ним классно спать.

Хочется почувствовать себя нужным. Нужным, не только для того, чтобы присунуть ему и свалить ранним утром. Нужным, для чего-то большего. Чтобы держать за руку, чтобы переступать с ним через себя, чтобы говорить и восхищаться созвездиями на его щеках.

Кажется, что Минхо знает о Феликсе всё и одновременно ничего — это пугает и притягивает.

В первую очередь пугает. Потому что ничто не вечно. Потому что однажды им придётся расстаться и не важно по каким причинам: смерть, ссора или измена — они потеряют друг друга однажды, однажды феликсово хрупкое сердце снова разобьют.

Он сам причинял себе боль, он издевался над собой и над своим телом, но он не готов к тому, что кто-то снова сделает это за него. И не потому что это на самом деле больно — это обидно. Одного раза хватило.

Феликсу не хватает больше сил и он отрубается на том же полу. Не проходит и пары часов, как он просыпается в холодном поту и опять засыпает. Ему снятся сны. Тревожные сны. Когда он просыпается, он не помнит их и засыпать снова не хочется — его организм думает иначе, — он проваливается в сон, если это состояние можно назвать сном.

Когда он открывает глаза, на улице уже светает. Феликс поднимается с пола и идёт на кухню, залпом выпивая два стакана воды. На часах пятый час утра.

— Давай поговорим, — тяжело ворочая языком, сказал он в трубку.

Минхо приезжает за жалких двадцать минут.

Как только дверь открывается и Минхо переступает через порог, Феликс делает к нему шаг и останавливается на расстоянии вытянутой руки.

— Привет, — здоровается он.

— Тебя как будто бы поезд переехал.

— Ага. Поезд с загончиками.

Минхо выдыхает. Феликс протягивает всё ещё дрожащую руку к нему, Минхо вкладывает свою ладонь и тянет парня на себя, завлекая в объятия.

— Что-то случилось?

— Да, — честно признаётся Феликс. — Да, случилось.

Минхо сам ведёт Феликса в комнату, усаживает на кровать и приносит ещё один стакан воды, впихивает в руки и осторожно присаживается на корточки перед ним, держась за его коленки.

Феликс делает пару глотков и отставляет стакан на прикроватную тумбочку. Ему требуется порядка десяти минут, чтобы остановить бегущие мысли.

— Я хочу быть с тобой. Хочу, чтобы ты действительно остался, — Феликс ласково оглаживает щёки Минхо большими пальцами. — Мне тяжело думать о нас и о нашем будущем.

— Феликс, я всё понимаю.

— Я знаю… Знаю, — Феликс прижимается лбом к лбу Ли Ноу и шепчет что-то нечленораздельное на английском, прекрасно зная, что Минхо его не поймёт. — Я знаю, что я для тебя не просто секс партнёр. Знаю, что ты смотришь глубже. Я знаю, знаю, я всё это знаю. Но вдруг…

— Это не пустые слова, — говорит Минхо.

— Я хочу в это верить.

— Я всегда буду рядом. Не уходи в себя, котёнок. Не оставайся один. Ты не сможешь. Я не смогу…

Феликса пробивает током.

«Всегда.»

Прошлое «всегда» было жутко больно.

— Не обещай ничего.

— Я и не обещаю. Я люблю тебя, Феликс.

Феликс закрывает рот Минхо поцелуем.

Слова такие нужные, такие правильные, но такие сложные.

Минхо не отвечает на поцелуй. Феликс смиряет его вопросительным взглядом.

— Не затыкай меня, не уходи от ответа.

— Ты же знаешь, что я отвечу тем же.

— Знаю, но я не хочу, чтобы ты говорил это через силу. Я могу ждать. Я не требую от тебя ничего.

— Возможно, у нас ничего не получится, — предупреждает Феликс. Минхо улыбается по доброму грустной улыбкой.

— Возможно.

— И ты правда готов?

— Разве у меня есть выбор?

Феликс картинно задумывается:

— Джисон?

— Заткнись.

— Значит нет.

Минхо аккуратно целует Феликса в нос.