— Миссис Грейнджер, прекратите так тяжело дышать. Я же не железный.

— Я не… — начала было волшебница, но тут же замолчала под звук шелестящих шагов Кэрроу.

Мужчина удивленно посмотрел в тупик, не понимая, куда могла деться девушка. Оуэн погладил её поясницу пальцами, вызывая электрическую волну по телу. Его сердце билось ровно и спокойно, отбивая ритмичный стук. Они стояли в узком проходе неподвижно, словно статуи. Изгородь начала немного обвивать волшебников, будто выталкивая их с другой стороны лабиринта. Через несколько мгновений они оказались рядом с лавкой.

Запыхавшийся Кэрроу вышел из тени барбариса и окинул Оуэна неприязненным взглядом.

— Девушка вам ясно сказала, что не хочет вашего общества. Нет значит нет, — презрительно сказал Димитров. — Томас, лучше убирайся отсюда…

Неприкрытая угроза, выбивающаяся из этикета. Как неподобающе. Как бесцеремонно. Как правильно в этой мерзкой ситуации. Возле субтильного Кэрроу Оуэн выглядел ещё более мужественно. Его закатанные рукава обнажали большую татуировку, на запястье виднелся кожаный напульсник, а на шее висел какой-то серебряный герб.

Димитров вытащил волшебную палочку и направил прямо на Томаса.

— Три…

Кэрроу тут же ретировался, бормоча под нос что-то о наглости некоторых гостей, и куда катится мир.

— Самый скользкий слизняк, которого я только видел, — проговорил колдун. — Так на чем мы остановились, миссис Грейнджер?

— Я не…

— Шшш… — его смуглый палец снова оказался на мягких розовых губах Гермионы. — Будет очень грустно, если вы сейчас начнёте лгать. Прошу, не нужно.

— Как вы догадались?

— Здесь Малфой, мисс Блэкли и мистер Забини. Куда же они без вас? Да и вероятность существования сестры… Что ж, очень интересная история.

— Зачем вы здесь? — девушка смотрела в зелёные глаза, не отрываясь.

— Как и все… Кураж, веселье, красивые женщины… Даже удалось спасти одну из них от чванливого идиота. Не люстра, конечно.

— Откуда вы знаете Кирин Димитрову? — гриффиндорка не отступала ни на шаг. Между ними было не больше двадцати дюймов.

— Общее прошлое. Много общего прошлого, — уклончиво ответил волшебник. Он мягко взял руку Гермионы и заглянул в её ладонь. — Слышали что-нибудь о гадании по руке? У вас очень сильная линия судьбы.

— Расскажите о ней, что знаете! — почти потребовала Грейнджер.

— О судьбе? Считается, она даётся человеку при рожде…

— О Кирин!

— Вы очень волевая личность, Гермиона… Такие женщины, как вы, встречаются так редко… И я чувствую от вас запах смерти. Вы буквально пропитаны ей…

— Оуэн, расскажите о Димитровой. Это очень важно.

Мужчина коснулся ее щеки и приоткрыл рот. Его глаза блуждали по настороженному лицу волшебницы, заставляя румянец снова окрасить красными оттенками бледную кожу.

— Такая требовательная. Такая властолюбивая. Как жаль, что у вас может быть только один любовник. Смерть. Вы носите её с такой гордостью, как дамы расшитые платья. Пронизанная насквозь мраком и холодом, словно ранее утро ещё морозной весной, — тыльная сторона его руки продолжала гладить пылающую щеку. — Вы себе представить не можете, какая вы опасная женщина… И притягательная.

— Оуэн…

— Гермиона, я не могу сказать все… Но если бы я стоял на перепутье между Францией и Испанией, то предпочёл бы Париж. Подумайте над этим…

Его глубокий голос гипнотизировал. В нем была какая-то своя загадка. Древняя тайна, которую хотелось изучить и найти ответы. Грейнджер приоткрыла рот, набирая воздух для очередного вопроса, но Димитров это воспринял, как приглашение, и медленно наклонился к её губам.

— Отойди от неё. Сейчас же, — отрывистый голос Малфоя искромсал тишину своим льдом.

Гриффиндорка отскочила как ошпаренная, но мужчина стоял, не двигаясь.

— Прошу прощения, лорд Малфой. Ваша сестра — это кохинур в семейной сокровищнице, — Оуэн коснулся губами руки Гермионы и, слегка кивнув Драко, направился назад в здание.

Звенящую тишину разрезал только звук его удаляющихся шагов. Как только волшебники остались одни, Драко смерил Гермиону презрительным взглядом.

— Что ты себе позволяешь, во имя Салазара? — он шипел, даже не пытаясь скрыть свои эмоции.

— Общаюсь с новым другом в саду. Это преступление? — никто больше не будет контролировать её жизнь. Никто.

— Ты позоришь моё имя, зажимаясь с проходимцами по углам. Светишь бельём перед этим… — Малфой перевёл взгляд на дорожку, по которой ушёл Оуэн.

— Оу, ты думаешь, раз купил мне Ла Перла, то бельём я должна светить перед тобой? — шаг ближе. Каждое слово выплевывать, приправляя отборным ядом.

— Именно так я и думаю, Грейнджер, — опять хватает за плечи. Это становится какой-то странной традицией: сжимать её тело, когда она сделала что-то не так.

— Если бы оно было на мне… — девушка практически касалась кончиком носа его губ.

— Что если я тебе не верю?

Провокация. Черт возьми, в мыслях Гермионы скользнул образ, как Малфой трогает ткань кружева на её бёдрах. И этот образ ужаснул ведьму. Она думала о пальцах слизеринца на своих трусиках. «Слишком много шампанского. Я просто выпила слишком много шампанского».

Она продолжала смотреть, не в силах отвести взгляда. Словно магия удерживала её прямо в ледяной пустыни серых глаз.

— Что если я тебе не верю, Грейнджер? — еле слышно повторил Драко свой вопрос.

Перед ним стояла совсем не зазнайка, а совершенно другой человек. Перед ним был он сам. Образ потерянной дочери Люциуса дрогнул. Поплыл. Растворился. Малфой увидел каштановые кудри и ореховые искорки. Фиолетовая дымка обрамляла мягкие черты лица. Она закусила губу. Драко почувствовал знакомое напряжение ниже живота. «Твою мать, только не на Грейнджер». Мужчина моргнул и вновь увидел перед собой блондинку, которая смотрела на него с такой злостью, что пробрало бы до дрожи и дементора.

— Тогда проверь, — выдохнула ведьма.

Выстрел насквозь. Очередью из непростительных. Она пробила его грудную клетку двумя словами. Гриффиндорка предлагала ему взглянуть, есть ли на ней белье. А может и не просто взглянуть.

Дерзкий рот был слишком близко. И много себе позволял.

Звук шагов. Быстрых. Кто-то шёл к ним. Не сейчас.

— Хватит уже шушукаться. Я уже все это треклятое казино оббегал. Скоро игра, а вы… — Забини запнулся на полуслове. — А что вы тут делаете, собственно?

— Общаемся в саду. Это преступление? — Драко повернулся к другу и отпустил девушку.

Он повторил её фразу. Дословно. Ведьма почувствовала укол разочарования, перестав ощущать его руки на своих плечах. «Прекрати немедленно! Перестань об этом думать!»

— Ты в порядке? Не говори мне, что Малфой укусил тебя, и теперь ты умираешь от змеиного яда… — Блейз усмехался и смотрел на девушку, которая продолжала лишь стоять и сжимать кулаки.

— Его яда недостаточно даже, чтобы вызвать у меня головную боль, — гордо ответила волшебница и пошла в направлении игорного дома, обходя мужчин стороной.

— Драко, мне кажется, ты не этого хотел добиться. Может стоит поменять стратегию, — мулат старался удержать весёлую атмосферу. Совсем неправильный момент.

— Ты можешь заткнуться хотя бы на пять минут? — Малфой последовал за Гермионой, не желая слушать ни одного слова из уст Забини.

Слишком тяжелый план. Слишком непростое задание. Волшебник не понимал, почему так сильно злился. Да, его безумно раздражала всезнайка, которая позволяла себе слишком многое. Да, стоявший к ней так близко какой-то недоумок вызывал желание проткнуть ему горло чём-то тупым. Да, он не должен, твою мать, чувствовать ничего такого по отношению к ней. Но злость никуда не уходила. И сейчас он не мог это отключить. Если начнётся приступ, то все пойдёт под хвост гиппогрифу. Драко догнал её почти у бара.

— Прекрати этот фарс, — он взял тонкую руку в свою и, натянув улыбку, бросил фразу прямо в красное лицо.

— Малфой, все в полном порядке. Перестань думать, что тебе нужно все решать и контролировать, — Грейнджер устало выдохнула. Уже не пререкалась. Не было сил срываться на него. И желания тоже.