В таких вопросах никогда нельзя быть уверенным наверняка.
Ясно было только одно — имперскому флоту тут делать было нечего. Магистр был прав, готовя армию Вычислителей и умоляя Бордена, чтобы он ее возглавил и научил.
На физическом уровне эта проблема явно не решается.
Если, конечно, империя не обладает каким-нибудь неконвенционным оружием, что вряд ли. За годы пребывания в игровых мирах я уже изучил все местные вундервафли.
— Мы готовы сделать тебе последнее предложение, — сказал он.
Я встал на ноги, стряхнул песок с вечноголубых джинсов и посмотрел прямо на него.
Есть предложения, от которых надо отказываться. И если договориться можно с каждым, это не значит, что тебе все время стоит так поступать.
Есть те, с кем нельзя договариваться.
Это опасно, безответственно и неполезно для кармы.
Наши цивилизации слишком разные, и если мы когда-нибудь и сможем понять и принять друг друга, то явно не на данном этапе развития.
Он просто стоял, смотрел на меня и ждал.
И все его Множество стояло, смотрело куда-то, и ждало.
Словно они и не знали, что будет дальше. Но я-то знал.
В каком-то смысле за мной тоже стояло Множество, и эти множества не совпадали.
— Ты же понимаешь, что я все равно не соглашусь, — сказал я. — Так давай уже перейдем к танцам.
***
Вообще, жизнь — странная штука. Порой забавная, порой печальная, порой непредсказуемая и попросту нелепая, и известно в ней только одно. Сколь бы длинной она ни была, рано или поздно она все равно закончится.
Так уж сложилось, что в последнее время я часто думал о своем личном финале. Конечно, в таких делах ничего нельзя предсказать и бессмысленно загадывать, и он может случится в любое время и при любых обстоятельствах, но иногда, в редких припадках тщеславия, мне казалось, что я достоин чего-то большего, чем просто сгинуть в очередном данже при схватке с проходным тощим противником, пусть его хоть сам Магистр пару десятков лет выпестовывал.
Правда, шансы на то, что я встречу смерть в собственной постели, старый, немощный и слегка свихнувшийся, окруженный многочисленными детьми и внуками, тоже стремились к нулю.
Все говорило за то, что это будет очередная драка. Не Серая Гавань, но поле под Камланном.
В конце концов, от старых привычек не так-то легко избавиться.
Особенно от плохих.
Особенно в том месте и тех обстоятельствах, которые эти плохие привычки только поощряют.
Но в одном я почему-то был уверен на сто процентов.
Что бы там ни случилось и каких пакостей бы ни приготовила мне жизнь, это произойдет не сегодня.
***
Он сделал шаг вперед и в его руках появился пылающий меч, и это было так банально, что у меня аж зубы свело и уши зачесались. Но тут проблема, конечно, не в нем, а в моем небогатом воображении, может быть, в его видении он галактикой в меня швырнуть попытался…
Я отбил удар меча своей верной битой, увернулся от второго, а потом пнул его в живот. Он слегка согнулся и шагнул назад, а я, развивая успех, вломил ему битой по голове.
Он упал на колени и выронил меч, который тут же перестал пылать, и серый клинок практически слился с серым фоном песка, на котором он лежал.
Это вот был тонкий момент, потому что, с одной стороны, добивать кого-то, кто уже вроде бы оглушен и стоит перед тобой на коленях, как-то не очень красиво и не в духе фэйр-плей, но, с другой стороны, кто же знает этого типа. Может быть, он таким образом группируется, и сейчас как прыгнет…
Я ударил как раз в тот момент, когда он прыгнул, и инерция меня подвела, бита разминулась с его головой на считанные сантиметры, мазнула по уху и наверняка врезалась бы в плечо, если бы не не метаморфировал прямо во время прыжка. Он превратился в гигантского змея и попытался обвить мое тело, но я против таких близких контактов третьего вида, и, брезгливо содрав его с себя, закинул подальше.
Тогда он превратился в вепря. Как по мне, вепри с пустыней не очень хорошо сочетаются.
Он рычал, сверкал клыками, пускал слюну и напрыгивал на меня, а я уворачивался, по ходе дела охаживая его бока битой, и это продолжалось, наверное, минуты полторы, и это были полторы минуты одной из самых унылых драк в моей жизни. В смысле, он как будто какую-то обязательную повинность отрабатывал и махал проходил как-то скучно, без огонька. Тот же Элронд в свое время заставил меня попотеть, да и выглядело оно куда зрелищнее…
А может быть, дело не в нем. Может быть, просто я сам старею, становлюсь скучным, предсказуемым и уже не способным навизуализировать себе что-нибудь в стиле Майкла Бэя. Не все вино становится лучше со временем. Какое-то превращается и в уксус.
В конце концов, я подловил его на противоходе и врезал битой в челюсть, так, что у него клыки хрустнули, а один даже сломался и выпал. Он рухнул на песок, вернувшись в человеческую форму, и оказалось, что его деловой костюм даже не помялся.
Он попытался встать, а я поставил ему ногу на грудь, толкнув обратно, и покачал головой.
— Зачем вы это делаете, мистер Андерсон?
— Что? — спросил он.
— Впрочем, уже неважно, — сказал я.
Остальные члены Множества стояли там, где они стояли раньше, и не делали никаких попыток присоединиться к веселью. Может быть, все дело в расстоянии, которое разделяло нас в физическом мире. Может быть, это противоречило их жизненному укладу. А может быть, они просто хотели посмотреть, что из всего этого выйдет.
Они ж не люди, кто их вообще поймет.
Я убрал ногу с его груди, убрал биту обратно в свое воображение (со стороны это выглядело, как будто бы она втянулась ко мне в рукав, словно я какой-то дешевый балаганный фокусник), повернулся к нему спиной и пошел прочь.
Словно все мои дела здесь были сделаны, а новые дела ждали меня в той стороне пустыни. Хотя, на самом-то деле, никаких дел в чужой пустыне у меня не было и быть не могло.
Я играл на публику, и играл нечестно. Пусть я и стоял к нему спиной, здесь это не имело никакого значения, и я не переставал за ним наблюдать. Я подозревал, что он прыгнет, и был готов к этому.
Я был почти уверен, что он прыгнет, потому что мы с ним уже дрались, и ты нигде не можешь узнать человека лучше, чем в драке.
Более того, я надеялся, что он прыгнет.
И он прыгнул.
Поскольку я был к этому готов, я пригнулся и перебросил его через себя, и он снова плюхнулся на песок с другой стороны. А когда я пригнулся, моя рука легла на рукоять оброненного им в начале драки меча, и лезвие его снова начало пылать, возможно, даже ярче, чем раньше.
— Немыслимо, — сказал он, когда я выпрямился, сделал шаг и всадил пылающий меч ему в грудь.
Кровь из раны не выплеснулась, но это меня не удивило. Зато в том месте, где его рассек клинок, серый деловой костюм начал тлеть и очень быстро занялся огнем, а спустя пару десятков секунд полыхало уже все тело.
Впрочем, погасло оно так же быстро, как и загорелось, и передо мной на песке лежали только обугленные останки, в которых человеческие очертания угадывались уже с очень большим трудом.
— Раз, раз, раз, проверка звука, — сказал я, и с каждым новым слогом мой голос становился все громче. Все более зычным. Наверное, если кто-нибудь возьмется написать очередную книгу о моих похождениях, в этом месте ему будет лучше использовать капс. — Вы слышите меня, бандерлоги?
Множество не ответило и вообще никак не отреагировало, но поскольку мой глас разносился над всей пустыней, я не сомневался, что они меня слышат.
Тогда я воздел к небесам пылающий меч (сразил врага его же собственным оружием, пусть знают), а потом резко его опустил и одним движением отсек от тела все нити, что продолжали крепится к обугленным останкам.
Тоже никакого эффекта. Может быть, я вообще зря позерствую?
Но, как утверждал один давно покойный чувак, шоу маст гоу он, и я был намерен доиграть этот спектакль до конца.
