Она кивнула со слезами на глазах.

Коджи понял, что был другой выбор. Ему не нужно было играть в их игру. Ему не нужно было мучить ни Хану, ни себя.

— Тебе не нужно этого делать. Я выступлю против них, — Коджи потянулся за мечом.

Молодая женщина снова схватила его.

— Пожалуйста, не надо. Они спят в одной комнате с моей младшей сестрой.

Коджи чувствовал отвращение, но Хана покачала головой.

— Не так. Они там спят, так что если мы попробуем что-нибудь, она умрет первой. Вы не можете противостоять им сейчас.

— Очень хорошо. Я сделаю это утром. Вернись в свою комнату.

Женщина заколебалась.

— Можно мне остаться здесь? Тогда я смогу действовать так, будто я послушалась, и моя семья будет в безопасности.

Он почти сказал ей, что это не имело значения. Внутри фермерского дома они чувствовали все, что произошло, и поймут, что Коджи не спал с ней. Они поймут, что он не прошел проверку убеждений. Но когда он увидел ужас в ее глазах, он смягчился.

Не долго думая, Хана забралась в его кровать и положила голову на подушку. Не зная, что делать, Коджи протянул руку и провел рукой по ее волосам, позволяя ей плакать. Пока он это делал, его мысли блуждали, он проверял результаты действий и историю, которую придется рассказать.

Он не заметил, как она заснула, но, в конце концов, понял, что ее дыхание стало медленным и ровным. Что она пережила за последние несколько дней? Он причинил ей страдания, или это случилось бы в любом случае?

Вопросы беспокоили его, но в его голове проступила новая мысль, новая цель, которую он должен был преследовать.

В конце концов, Коджи заснул, его сердце было настроено исправить его самую большую ошибку.

Глава 5

Она шла лишь несколько дней, но Аса уже устала оглядываться. Какое-то время люди опасались клинков, но теперь на Асу и ее вид охотились, они стали мишенями.

Она привыкла к подозрению во взглядах, страху на лицах прохожих. Раньше путники могли угостить ее едой, а теперь на нее бросали взгляды. Никто не делился и не говорил с чужаками, даже не клинками. Она всегда была на грани, всегда ждала нападения. Она снова и снова думала об этом случае в дороге. В один момент она была полезным незнакомцем, а в следующий — врагом, ради которого стоило рискнуть жизнью. Переход казался невозможным за такое короткое время.

Аса устала. Постоянная бдительность была непривычной, изматывала ее, как точильный камень, стирающий когда-то острый нож.

Два дня Аса уходила от дороги, всегда держась северо-востока. К сожалению, необходимость заставила ее вернуться на людные тропы. Она недостаточно хорошо знала территорию, чтобы бродить по ней без проводника. Ей нужно было держаться поближе к дороге, как бы она ни ненавидела эту идею.

Временами она задавалась вопросом, станет ли ей легче после нападения. Ей не терпелось провести тренировку, но сейчас у нее не было шанса. Если бы кто-нибудь ее увидел, ее бы безжалостно преследовали.

Несмотря на ее настороженность, никто не напал на нее во время путешествия. Она слилась с морем людей, уходящих от Убежища, прочь от войны.

Она почти не заметила знак Края Реки, сбитый у обочины дороги. Кто-то прибил к тому же сломанному столбу еще одну табличку с надписью «НЕТ ЕДЫ — НЕТ КОМНАТЫ». Буквы были ярко-красными, впились даже в измученное сознание Асы.

Аса не нуждалась в пище или укрытии, она смутно помнила, что в Крае Реки была станция для клинков. Если ей не изменяли смутные воспоминания, маленькая деревня находилась всего в получасе ходьбы от дороги.

Она решила изменить курс. Горы на северо-востоке будут там и позже, но Аса увидела шанс найти место для отдыха. На станции будут койки и еда. Она могла тренироваться, не опасаясь охоты. Предложение было слишком хорошим, чтобы отказаться от него.

Дорога в деревню была почти полностью заброшена, и Аса решила пойти по ней, не видя причин заблудиться на незнакомой территории.

Когда она впервые увидела Край Реки, ее сердце упало. Руины станции ничем не отличались от руин Убежища, которые тлели через несколько дней после того, как сгорели. Ей не нужно было спрашивать, что случилось. Хотя в деревне насчитывалось менее сотни человек, казалось, что каждый сердито смотрел на руины, проходя мимо, как будто одним своим взглядом мог разжечь пламя.

Остатки промежуточной станции резко контрастировали с природной красотой города. Большинство домов недалеко от центра города были двухэтажными, роскошными по большинству стандартов. Глаза Асы следили за рекой, и она предположила, что, хотя деревня была небольшой, ее жители жили в достатке за счет торговли по реке.

Если бы не сгоревшие остатки станции, деревня выглядела бы мирно. В Крае Реки не было шума и суеты такого города, как Убежище, но его магазины были хорошо снабжены едой и специями. На заднем плане мягкие звуки реки.

Аса села рядом с рекой, текущей через город, совершенно измученная. Все, что осталось, — это унылый, казалось бы, бесконечный путь. Она не хотела так жить.

Ее голова была подперта руками, когда она услышала за спиной дружелюбный голос:

— Простите, мэм, но вам нужно где-то остановиться?

Аса подняла взгляд и увидела пожилого мужчину, может, пятидесяти лет, смотрящего на нее с озабоченным лицом. Он был в обычной одежде: свободную накидку бесчисленное количество раз залатывали, а еще сандалии и широкая шляпа. На первый взгляд он казался невзрачным, но, изучая его, она поняла, что он держался хорошо, почти с балансом мечника.

Она почти сказала «да», но воспоминания о встрече с семьей у дороги остановили ее.

— Это очень любезное предложение, но я в порядке, спасибо.

Седовласый мужчина выглядел бодро, что не сочеталось с возрастом. Его взгляд пронизывал, и он улыбался, хотя Аса просто пыталась быть вежливой.

— Чушь. Я знаю, как выглядит уставший путник. У нас достаточно еды, и у нас есть удобная комната для гостей, ведь сын ушел служить в армию. Я не приму ответа «нет».

Асе следовало сказать «нет». Но перед его энергией и добротой было невозможно устоять. И она устала. Слишком устала, чтобы отказаться от предложения, которое, как она была уверена, плохо кончится.

Аса вздохнула и поклонилась.

— Большое тебе спасибо. Я очень благодарна.

Пожилой мужчина привел ее к своему дому на окраине деревни, что мало что говорило. Всю деревню можно было пройти быстрее, чем варился рис.

Мужчина быстро рассказал ей о себе. Его звали Дайки, и он был и фермером, и торговцем. Он продавал мебель и некоторые выращенные им культуры. Он жил дома со своей женой Аяно. Их единственный ребенок, Акихиро, был частью армии Исаму, и хотя он хотел узнать о мальчике, Аса ничего не могла ему сказать. К сожалению, она была не в курсе последних новостей.

Их дом был маленьким, но за ним находилась красивая мастерская, гордость Дайки. Снаружи дом был не примечателен, но столы и инструменты внутри были прекрасно обработаны. Резьба на ножках стола была изысканной, а дерево было отполировано, и Аса увидела свое отраженное лицо. Она едва могла различить стыки. Она была удивлена. Этому человеку, по всей видимости, небогатому, строители мебели позавидовали бы.

Аяно уставилась на Дайки взглядом, который мог расплавить камень, когда он вошел с Асой. Женщина была крупной и сильной, знающей тяжелую работу. Хотя ее гнев был очевиден, он быстро рассеялся мягкостью Дайки.