— Я не вечен. — Ответил Киркин и слегка улыбнулся, смотря на изгоя. — И я верю в тебя.

362 не стал ничего уточнять. Время все прояснит, но вера в Киркина в нем снова укрепилась. Он поймал себя на мысли, что все-таки он нуждается в вере, как любой человек, ведь без веры жить невозможно. В этой жизни все равно придется на кого-то опираться и доверять, потому что без этого невозможно выжить. Люди выживают благодаря вере, значит изгоям тоже придется осознать это.

Оставив внутреннюю философию в покое он последовал за ученым и целый день помогал ему, вытаскивая оборудование и катая тележки с инфицированными, не обращая внимания на людей, которые постепенно собирали оборудование и вывозили его наружу.

Здесь его сила была необходима, поскольку больные постоянно пытались вырваться и приходилось их сдерживать силой, когда Киркин начинал процедуры. К концу дня он уже под руководством ученого поставил инфицированному капельницу и подключил его к прибору. Машина равномерно тикала и он смотрел на спящего подопытного. Прибор не выдавал ошибок, сердце работало равномерно. Пациент был стабилен.

— С ним все будет хорошо. — Сказал мысленно Киркин, подойдя к уставшему изгою. — Тебе тоже надо отдохнуть, для первого дня совсем неплохо.

— Возвращайся в свою комнату. — Это он уже произнес словами, поскольку рядом находились люди, выносившие коробки, чтобы не привлекать их внимание.

362 послушно встал и направился на выход прямо в белом костюме, выданном ему Киркиным. На улице уже было темно и свежо. Он прислушался к ночным звукам, где-то кричала сова, под ногами трещали кузнечики и это было настоящее наслаждение для слуха после целого дня в комнате с жужжащими приборами и вопящими инфицированными. Он оглянулся на лабораторию, где сегодня провел первый рабочий день и направился в свою комнату.

— 362 стоять. — Раздался до боли знакомый голос, от которого сразу нахлынули воспоминания о первом отряде, о гибели, о приказе и он повернулся навстречу сотруднику, которого ощутил лишь тогда, когда тот позвал изгоя.

Он вышел из тьмы, как призрак, одетый в неизменную армейскую форму штурмовика и направился к нему легкой походкой, выйдя под лампу, освещающую вход в лабораторию и тени от света легки на его лицо, скрывая глаза и превращая его лицо в бездушную маску.

— Как служба? — Задал он вопрос, но 362 просто смотрел на него, как в ничем не бывало.

— Продолжаешь играть? — Усмехнулся сотрудник. — Что же, имеешь право. У меня к тебе вопрос. Обещаю, тебе ничего не грозит.

Сотрудник посмотрел на здание, словно их могли подслушать или очень надеясь на это и сделал один маленький шаг к изгою.

— Вы постоянно общаетесь? — Константин снова повернулся к нему и уперся своим холодным взглядом голубых глаз, которые больше не скрывала тень. — Вернее сказать, ты его постоянно слышишь?

362 молчал, стоя перед ним, не меняясь в лице и смотря в эти ледяные глаза без всяких эмоций.

— Свободен. — Улыбнулся сотрудник после минуты молчания и 362 спокойно развернулся и направился в свою комнату.

Не имело значение, что знал или подозревал Бацифик. Каждый из них играл в свои игры. Люди, Киркин, все они хотели использовать его в своих манипуляциях, но он не собирается быть игрушкой в чужих руках.

Ему внезапно вспомнилась фигура на мосту, тень, разлетевшаяся от удара кувалды и от этого воспоминания изгой замер посередине коридора здания, освещаемый лампами. Кто он и почему вспомнился именно сейчас? Он наверняка тоже манипулятор со своими целями и 362 осознал, что скоро они пересекутся. Начинается новая игра, в которой им будут пытаться управлять, как пешкой. Изгой зашел в свою комнату, аккуратно снял медицинскую куртку и ботинки, затем лег на пол и закрыл глаза, чувствуя, как ветер от окна приятно обдувает его тело и моментально уснул. Завтра будет новый день, который возможно принесет много ответов и в тоже время еще больше вопросов.

Изгой открыл глаза, разбуженный солнцем, пару секунд смотрел на окно, за которым начиналось утро, радостно чирикали птицы и перевел взгляд на дверь своей комнаты. Она была закрыта, но не на замок, ведь он снова был почти свободной личностью, к тому же приносящей пользу всему человечеству. 362 аккуратно встал, одел медицинскую куртку и осторожно открыл дверь, будто за ней кто-то есть, покинув свою комнату отдыха и по совместительству камеру. На базе тем временем кипела бурная деятельность. Люди продолжали грузить оборудование в вагоны и собирать разные коробки. Пора и ему заняться делом и изгой, не мешкая, направился к Киркину. Без проблем он попал в лабораторию и Киркин ему кивнул в сторону комнаты с прикованными к кроватям, давая понять, что делать дальше. 362 занялся снова прочисткой инфицированных. С более прочищенной кровью они были заметно спокойнее, но 362 все равно был настороже. Он понимал, они могут атаковать в любую минуту, стоит только отвлечься или подойти к ним в неправильной точке, как он тогда атаковал, в своих еще смутных воспоминаниях начала очищения. Инфицированные молчали и не сводили с него глаз, но это его не смущало, ведь он поступал точно также, когда находился на их месте. 362 ходил между коек, занимаясь своим делом, а конкретно ставя капельницы и снимая показания приборов, а также подключая инфицированных к фильтрам для крови, как только Киркин разрешил ему делать эту процедуру. Наконец разобравшись со всеми пациентами он направился в саму лабораторию к Киркину, усердно что-то изучающему на компьютере.

— Что это? — Спросил он мысленно, смотря на крутящиеся фигуры на мониторе.

— Это пост-вирус. — Ответил ученый голосом. — То, что ты сейчас наблюдаешь, это рецидив.

— Рецидив? — Изгой посмотрел внимательно на монитор, на мелкие черные точки, которые увеличивались в количестве.

— Это когда после очистки вирус не стабилизируется и возвращается к прежней концентрации в крови и воздействию на организм. У данного вируса есть интересная особенность. Если его концентрацию снизить до определенного показателя, то он будет самостоятельно поддерживать данное значение, войдя в своеобразный симбиоз с носителем. Он перестает размножаться, получает энергию для существования от организма носителя, взамен наделяя его силой и скоростью для успешного выживания. Но если это значение превышает показатель 50 хоть на 2 единицы, вирус снова начнет активно размножаться, превращая объект обратно в вечно голодного монстра.

— Откуда этот вирус?

— Это уже не важно. — Киркин посмотрел на второй монитор. — Вирус наблюдаю давно. Он явно был создан искусственно, поскольку постоянно мутирует, видимо для самозащиты, но при этом не нарушает свой функционал, поэтому да, он искусственный, это единственное, что я могу стопроцентно утверждать.

— Куда все вывозится? — Спросил 362, смотря на людей, проносящих документацию.

— Мы возвращаемся в лаборатории. — Киркин внезапно улыбнулся и повернулся к изгою. — В наш малый дом. По графику через пять дней выезжаем. Ты тоже.

— Сотрудники где? — Спросил 362.

— Они уехали сегодня ночью, не прощаясь, как обычно. — Киркин снова посмотрел на монитор и написал задачи для системы. — Хватит болтать, бери шестую койку и вези в четвертую комнату. Осторожней с ним. Именно у него рецидив.

— Что с ним делать?

— Люди займутся им. — Ученый посмотрел через стекло в направлении комнаты. — Он хороший потенциал, но вирус сильнее, жаль его терять.

— Может провести повторную процедуру очистки?

— Слабая концентрация вируса еще более опасна. Они становятся весьма агрессивными и нестабильными. Такое состояние напоминает больше бешенство и пациент стопроцентно умирает в муках.

— А если провести только треть процедуры?

Киркин посмотрел на него широко открытыми глазами и погладил свой подбородок.

— Почему я никогда не задумывался над этим. — Он даже сказал это словами. — Подожди немного.

Он что-то просчитал на компьютере и наконец повернулся к изгою.