Надеясь, что существо будет освобождено или, по крайней мере, выпущено в большое пространство после окончания урока, я сосредоточилась на эскизе, который мне было поручено создать. Мой рисунок был ужасен, но я поняла, что наличие небольшого рисунка рядом с моими рукописными заметками поможет мне, когда дело дойдет до пересмотра в конце года. И что ж, если рисунок помогал мне отвлечься от колючей болтовни, которая происходила вокруг меня, то это тоже было хорошо. Хотя, как бы я ни старалась, я не могла удержаться от того, чтобы слова не пронзили мои уши.

Растушевывая пушистые лапки моего маленького рисунка, я нажала слишком сильно, когда услышала, как кто-то произнес мое имя. Они говорили обо мне. Напрягая плечи, я отложила карандаш и смахнула сломанный грифель со своего пергамента. Сдув остатки, я рискнула краем глаза взглянуть на студентов, сидящих за своим столом, они должны были заниматься своим собственным изучением существ, но они наблюдали за мной. Надеясь, вопреки всякой надежде, что они прекратят, я опустила руки на колени и сжала их в крепкие кулаки, желая, чтобы меня оставили в покое. Но, конечно, этого было слишком много, чтобы просить.

Стулья за столом резко заскрежетали по полу, когда один из парней из-за стола встал, и я не стала ждать, чтобы узнать, куда они направляются. Вместо этого я быстро встала со своего места, взяла своего Глюмбамбла, поспешила прочь от своего стола и попыталась создать некоторое пространство между нами, возвращая существо в переднюю часть класса. Это было бесполезно. Я обнаружила, что мой путь к отступлению был отрезан студентом, стоящим передо мной и преграждающим мне путь.

Сделав глубокий вдох, я собралась с духом и посмотрела в насмешливое лицо студента, смотрящего на меня сверху вниз. Кэрроу — конечно, это была Кэрроу — стояла передо мной с притворной улыбкой, ожидая меня. Сжимая рукава своей мантии крепкими пальцами, я ждала, потому что я, конечно, не заговорила бы первой.

— Как дела, Лэндис? — спросила моя соседка по дому, воплощение дружелюбия. Не то чтобы она могла быть какой-то иной, кроме приятного, во время урока.

— У меня все хорошо, спасибо, а у тебя? — я ответила, благодарная за то, что мой голос не дрожал так, как хотелось бы. По крайней мере, он был ровный, как будто я не дрожала внутри.

— Я великолепно, — улыбка Кэрроу стала еще шире. Мое сердце упало. — Мой брат спрашивал о тебе. Он попросил меня присмотреть за тобой, передать привет.

Мои губы приоткрылись в слабом вздохе, чистый лед наполнил мои вены.

— Последнее, что я слышала, твой брат не может ни с кем связаться из своей камеры.

При упоминании о нынешней судьбе своего брата, улыбка Кэрроу померкла. Она перестала притворяться и открыто насмехалась надо мной. Язвительность окутала её слова:

— Если я прикоснусь к тебе, Лэндис, ты тоже донесешь на меня? Ты собираешься попытаться дать мне то, чего я не заслуживаю?

— Твой брат получил именно то, что заслужил, — парировала я, желая, чтобы в словах было больше силы. Они этого не сделали. Они были слабыми, но, по крайней мере, я их произнесла. — Он не должен был прикасаться ко мне, и он получил именно то, что заслужил.

Я наблюдала, молча собравшись с духом, как её лицо исказилось, превратившись в портрет ярости.

— Ты…

Кэрроу не договорила. Класс наполнился гулом, который внезапно наполнил воздух. Существа, которых так долго держали в своих маленьких коробочках, агрессивно летали вокруг, и ученики начали визжать, уворачиваясь и пригибаясь, чтобы избежать укусов раздраженных существ. Кэрроу не так повезло, её несколько раз ужалили, и она бросилась прочь от меня, громко ругаясь, пока наш профессор пытался вернуть контроль над существами.

Пригнув голову, чтобы избежать приближающегося жала, я искала убежища под столом, стараясь спрятаться. Издалека я слышала крики людей, когда они пытались спрятаться в поисках убежища, я пыталась выяснить, как эти существа сбежали. Выглянув из-под стола, я посмотрела в переднюю часть класса, где на столе лежали десятки Глюмбамблей, хранящихся в отдельных стеклянных коробках. Они были там, но все они были пусты. Но как…

Мой взгляд остановился на хаффлпаффце, скорчившемся под столом, ближайшим к передней части класса, прикрывая голову руками. Скамандер что-то сделал, но почему? Из того, что я знала о Хаффлпаффе, он слишком заботился о существах, чтобы даже помышлять о причинении им вреда. Не то чтобы этим существам причинили какой-либо вред. Тем не менее, я наблюдала из своего безопасного места, как Скамандер пригнул голову, чтобы избежать укуса. Мое внимание было оторвано от него, когда я услышала, как наш профессор обращается к классу. Пожилой мужчина говорил твердо, настаивая на том, чтобы все успокоились и что он разберется с этим делом. Это заняло время, и к концу урока большинство Глюмбамблов были успешно захвачены, а я все еще пребывала в замешательстве. У меня не было ответа на вопрос, почему Скамандер перевернул стол, но он это сделал, и я была этому рада. Он никак не мог этого знать, но он спас меня.

***

Мое любопытство, впервые с тех пор, как я вернулась в Хогвартс на шестой курс, заставило меня искать сокурсника. Но когда я задержалась за пределами общей комнаты Хаффлпаффа, я должна была признаться себе, что, возможно, это было не так уж и плохо. Возможно, я искала Скамандера, потому что он был одним из немногих людей в этом замке, которые не смотрели на меня как на тварь. Не считая Стефани, он был первым, кто посмотрел на меня без презрения. Было ли действительно так плохо хотеть проводить больше времени рядом с кем-то, кто, по крайней мере, внешне не думал обо мне с презрительным пренебрежением? Но я бы не стала задерживаться надолго. Я бы не стала навязывать свое присутствие хаффлпаффцу, который был известен своим сдержанным характером. Как только я получу ответы на свои вопросы, я оставлю его в покое.

И вот я ждала снаружи подземелья Хаффлпаффа, стоя со скрещенными руками. Студенты, проходившие мимо меня, бросали любопытные взгляды в мою сторону, но не приближались ко мне. Я не встречался с ними взглядом, не желая привлекать к себе еще больше внимания. Было достаточно плохо, что я была студенткой Слизерина, слоняющийся по их общей комнате, где мне нечего было делать. И, Салазар, действительно было странно ждать здесь Скамандера, но я, конечно же, не собиралась обыскивать территорию замка в поисках его. Если бы только я могла дождаться Скамандера, не получая столько неприязненных взглядов. Этого было достаточно, чтобы заставить вас думать, что слизеринцы не могли дождаться хаффлпаффцев. Или, может быть, это было только для меня?

Наконец, после того, что казалось вечностью, Скамандер завернул за угол, держась за ремень своей школьной сумки. Он шел один, поправляя лямку сумки, когда она соскользнула с его плеч. Но он шел быстро, как будто куда-то спешил, и мне стало стыдно за то, что я хотела его задержать. Он поднял глаза от пола, когда подошел ко входу в общую комнату, резко остановившись, когда увидел, что я жду там. Когда он остался стоять, не собираясь продолжать идти, я проявила инициативу и направилась к нему.

— Скамандер, — сказала я в знак приветствия. Хаффлпаффец, стоявший выше и более долговязый, встретился со мной глазами, прежде чем быстро отвести взгляд. — Мы можем поговорить?

Он на секунду заколебался, крепче сжимая свою сумку. Я попыталась вспомнить любое взаимодействие, которое у нас было раньше, желая знать, была ли причина его нежелания разговаривать со мной. И не могла вспомнить ни одного. Однако, возможно, моя предыдущая репутация подвела меня. Или моя нынешняя репутация. В конце концов, не многие студенты мужского пола хотели, чтобы их видели со мной, на случай, если я «донесу на них за то, чего они не делали». Не то чтобы я с самого начала слишком стремилась находиться рядом со слишком большим количеством студентов мужского пола.

В конце концов, он кивнул и быстро сказал:

— Да, конечно. Да.