Хорошо, что Шуша тут. Только сейчас дошло: после вчерашнего с дяди станется устроить настоящее ограбление! Книги и прочее не особо жалко – это всего лишь вещи, а вот собачка живая и может пострадать. Наверняка братец Вадик проговорился и о втором условии завещания – обязанности заботиться о Шуше. Значит, Якову выгодно от нее избавиться. Он пока не в курсе, что я собираюсь отказаться от наследства. И «культурного наследия» заодно.

Я потянулась за телефоном, намереваясь отойти в сторонку и набрать юриста. Шуша подпрыгнула и, хватанув провод от наушников, рванула их вниз – вместе с присоединенным девайсом. Он упал под стол, собачка слетела с моих коленей в том же направлении. И уселась мохнатой попой ровно на телефон. Я попыталась его забрать, но тихий недружелюбный рык заставил отдернуть руку. За провод тоже подтащить не удалось, Шуша вцепилась в него на совесть.

– А ну, отдай, – прошептала я, свесившись с кресла не в самой изящной позе. – Плохая девочка, фу.

Она не отдала, еще и задними лапами пропихнула телефон к стене. Попятившись следом за ним, плюхнулась сверху всей тушкой. Зараза!

– Гляжу, она у тебя послушная, – донесся ехидный голос возвращающейся из туалета Дианы. – И дрессированная.

Я не удостоила ее ответом. Выпрямилась, утешая себя тем, что лучше пусть Шуша погрызет телефон, чем моих коллег. Все равно он старый и кнопка громкости вон работает как попало. Хуже не будет! Юристу позже позвоню, не засела же собачка там навечно…

Пару часов я разгребала почтовый ящик, а Шуша не высовывалась из-под стола. Чавканья слышно не было, и пластиковые опилки во все стороны не летели, что обнадеживало. Потом случилось жуткое: телефон зазвонил. Рабочий стационарный. С моего стола.

Кошмар. Ужас. Катастрофа! Что за жестокие коллеги звонят несчастному интроверту, когда есть такая замечательная электронная почта? Изверги. Прикинулась бы отсутствующей… Но с тех, кто не сбрасывая названивает дольше минуты, станется и прийти, поэтому трубку я взяла. Из нее раздался мамин голос:

– Я тебе на мобильный дозвониться не могу! Почему ты ничего не рассказала нам с отцом про наследство?!

Ну, Вадик. Теперь я с тобой точно в разведку не пойду…

Угадала: родители узнали новости именно от него. Дорогое «такси» вышло, однако! Пришлось оправдываться перед мамой негромким и сугубо деловым тоном, дабы коллеги не навострили уши. Почему я не рассказала про наследство? Да потому что нечего говорить «гоп», пока не перепрыгнешь. Квартира еще не моя, есть странные условия, и не только они… Не сообщать же про местную мафию, повелевающую тьмой с помощью подозрительного печенья.

Маму озвученные аргументы ни капли не убедили, она посетовала, что с близкими принято делиться. В смысле не наследством, а новостями и тревогами. Призвала слать братца лесом с любыми его поползновениями, а дядю Якова слать еще дальше, причем теми выражениями, за которые, между прочим, всегда меня ругала. Я немного воспряла духом и извинилась за свое партизанское молчание. Мама меня простила, и я решила исправиться немедленно. Поделиться переживаниями хотя бы отчасти:

– Я до сих пор в шоке, что Агата сделала наследницей меня… Мы и не виделись-то никогда.

– Виделись, – огорошила мама, – ты совсем крошка была, вот и не помнишь. Она и на твой день рождения заявилась однажды, когда тебе три года исполнялось. Подарила какую-то книжку с дикими картинками! Мы ее тебе не дали.

Ничего себе, что выясняется! Агата не только была в курсе моего существования, но и подарки мне в детстве дарила.

– А где та книжка сейчас? – полюбопытствовала я. – Выкинули?

– Да нет, на даче валяется. На чердаке в коробках, наверное.

– Поищи, пожалуйста. Вдруг есть связь между книжкой с дикими картинками и квартирой с дикими интерьерами….

– У нее просто специфические вкусы, – фыркнула мама, – вот и связь. И собака у нее была та еще.

– Маленькая, черная и лохматая? – догадалась я по Шуше и найденной старой фотографии. – А что ненормального в ней было?

– Чудовище зловредное и нелюдимое. Никого не подпускала, рычала. Все боялись, а ты на семейном празднике полезла ее тискать с криком: «Ах ты мочалка непослушная». И с рук весь вечер не спускала, пока Агата тебе не пообещала такую же подарить, когда ты вырастешь.

– А ведь действительно подарила, – пробормотала я, заглядывая под стол.

Подарочка Агаты там не было. И мобильного телефона. Зато за моей спиной скакал на одной ноге Стас, пытаясь стряхнуть со штанины вцепившуюся в нее мертвой хваткой Шушу. Черт!

– У меня срочные дела, – выпалила я маме.

Повесила трубку и кинулась к Стасу, пока его прыжков не заметили коллеги. Кажется, не орал он на весь офис благим матом лишь оттого, что стеснялся. Того, что не в состоянии отцепить мелкую собаку.

– По-моему, она хочет меня съесть, – пожаловался он мне. – Признавайся, ты ей торт не разрешила дать, потому что людьми кормишь?

– Шуша, не слушай его… И не кушай, брось, – приказала я с очень хозяйскими интонациями, – он невкусный.

– Чего это я невкусный? – оскорбился Стас. – Наоборот, аппетитный и питательный, раз она именно меня хватанула.

– Может, ты ее чем-то спровоцировал? – заподозрила я. – Она под столом сидела спокойно.

– Всего лишь пулек у тебя из ящика одолжить думал! – Он беспомощно дрыгнул ногой. – Пока ты по телефону треплешься.

Ах, одолжить?! Подкрадывался подло, ворюга. Все свои отстрелял из бластера в Никиту, а собирать их по офису – не барское дело.

– Шуша, молодец, – похвалила я, – охранница. Славная девочка. Так держать! Но не его… Отпусти негодяя, пусть идет. Но в следующий раз разрешаю съесть.

Собачка покосилась на меня с недоверием, но отпустила. Стас уставился на штанину, выглядящую так, словно ее зажевало эскалатором.

– Но пулек-то дай, – возмутился он. – Зря я пострадал, что ли?

Шуша рыкнула, и Стаса сдуло из моего угла. Надолго. Даже к кофейному автомату вместе с остальными потом не подошел! Сдается мне, одним любителем кофе на сегодня будет меньше.

Телефон я не обнаружила ни под столом, ни рядом, ни вокруг. Только наушники сиротливо валялись чуть поодаль. Хоть к Шуше в пасть лезь с проверкой! Или позвонить себе? Если она завибрирует, значит, точно сожрала…

Кстати, насчет пожрать. Обед я пропустила, поскольку идти в столовую что с Шушей, что без – не вариант. Но сточенное ночью содержимое холодильника мне помогло, аппетит мирно спал. Не захотелось даже торт. Диана принесла его после обеда и принялась раскладывать по тарелочкам под бдительным руководством Алисы. Нужно ведь было проследить, чтобы остался красивый и большой кусок, который она торжественно понесла в кабинет Варнавскому. Шуша под столом оживилась, заинтересованно поводила носом по воздуху.

– Нет, – сказала я строго, – никакого торта, это не собачья еда. Будешь себя хорошо вести – вечером купим шоколадку.

Она специальная, без сахара. Нужно следить за здоровьем вверенного питомца. И на корм хороший перевести вместо сомнительной каши. Тем более что та каша уже кончается.

Шуша грустно вздохнула, а я погрузилась в работу. На несколько минут… Не успела и пару писем прочесть, как прибежала Алиса.

– А где это твое животное?

Я кивнула под стол, но так и зависла в кивке. Шуши опять не было. Я заозиралась, но ее не было нигде. Ни сзади, ни у кофейного автомата, ни у столов коллег.

– Отошла она, видимо, – я по-дурацки улыбнулась, – по делам…

– Вот я так и думала, что не уследишь, – прошипела Алиса. – Найди ее сейчас же!

Я отправилась искать, и вовсе не потому, что мне велели. Вдруг Шуша потерялась? Забилась в какой-нибудь угол и боится. Слабо представляется, но все же…

Глеб подсказал, что видел ее выбегающей в коридор. Я прошла по всему этажу, присматриваясь к пространствам опен спейсов, заглядывая под столы и в углы. Результат нулевой. А вот в конце коридора… Там я услышала чавканье. Жадное, безудержное, с похрюкиваниями. За дверью закрытого кабинета. «Виктор Варнавский» гласила надпись на нем. Ох! Шуша забралась туда и уже доедает нашего управляющего директора?! Теперь меня наверняка уволят!..