Кроме того, Роуз любила свою работу. Ей писали со всей страны, чтобы спросить совет.

"Нет, он тебя не уволит. Ты же миссис Уокер".

Зачем ему увольнять своего самого популярного автора колонки?

Она вспомнила, как впервые увидела Дюка Хавермейера Третьего. В тот день высокий, эффектный мужчина в деловом костюме пронёсся мимо неё возле лифтов. Лифтёр обратился к нему как к мистеру Хавермейеру, и Роуз беззастенчиво на него уставилась, желая лучше рассмотреть знаменитого магната.

Почему-то её даже не удивила его красивая внешность. Плечи у Хавермейера были широкими, ноги длинными, над воротником вились тёмные волосы, а высокие, чётко очерченные скулы говорили о высоком происхождении их владельца. Роуз быстро его раскусила. Надменный и привлекательный персонаж, который оправдывал свою репутацию холодного и расчётливого отпрыска промышленной отрасли.

А потом Роуз заметила шрам над его левой бровью, который её заинтриговал. Он делал Хавермейера неидеальным, но оттого более интересным. Именитый издатель выглядел как пират в костюме, готовый проткнуть саблей любого, кто встанет у него на пути.

После этой встречи Роуз посвятила себя посвятила себя многочасовым исследованиям, проглатывала каждую газету, которая попадалась ей в руки. Она выяснила, что хоть Хавермейер и холост, он постоянно попадал на страницы деловой прессы, но никогда в светские колонки. У него не было ни невесты, ни любовницы? Из того, что ей удалось раскопать, выходило, что он не занимался ничем, кроме работы в газете. По какой-то причине и это её заинтриговало.

Надеялась ли Роуз увидеть его каждый раз, когда появлялась в редакции? Определённо да. Хуже того, у неё вошло в привычку прогуливаться мимо, чтобы просто увидеть, как Хавермейер забирается в свой экипаж и уезжает. Она представляла, как он её заметит, остановится и с улыбкой пригласит в "Дельмонико" или "Шерри", один из роскошных ресторанов, которые посещает элита Нью-Йорка.

И вот теперь он хочет её видеть – и совсем не для того, чтобы пригласить на ужин. Надо полагать.

Но почему бы не помечтать.

Она сложила руки.

– Что ему от меня нужно?

– Не представляю, но лучше поторопиться. Хавермейер не любит ждать.

– Он знает...?

Пайк издал сухой смешок, в котором не слышалось веселья.

– Нет, я придерживался нашей легенды. Все считают, что миссис Уокер очень скрытна, и ей неприятно общественное внимание. Вам решать сообщать ему правду или нет, но после этого скандала... Скажем так, если дорожите работой, возможно, лучше молчать.

Значит, и дальше придётся притворяться миссис Уокер, замужней светской львицей. Роуз опустила взгляд на свой простенький наряд – кремового цвета блузу и коричневую юбку. Не особо изысканное одеяние для женщины, которую весь город считал эталоном элегантности. Сегодня она даже не накрасилась, а макияж помог бы накинуть пару лишних лет.

Что ж, уже ничего не поделаешь. Она предстанет перед ним в таком виде и будет надеяться на лучшее. Кстати, разве в прошлом не одна из её двоюродных бабушек работала актрисой в Дублине? Если Роуз сохранит самообладание, то сможет одурачить Хавермейера. Одна встреча с ним ей вполне по плечу.

Пайк продолжал перебирать бумаги, а она стояла, не зная, что делать дальше. Возможно, сегодня она в последний раз видит его морщинистое лицо и седые волосы. Он был её наставником, единственным человеком, которого она знала в газете на протяжении двух лет. Кроме того, именно Пайк помог Роуз придумать образ миссис Уокер. Что же сказать на прощание главному редактору?

– Мистер Пайк... – Её руки безвольно повисли вдоль тела.

Он остановился и одарил её слабой улыбкой, полной доброты.

– А теперь, успокойтесь. Вас ждёт светлое будущее. Миссис Уокер – самый ценный актив "Хавермейер Паблишинг", и мне нравится думать, что я приложил к этому руку. У меня остались только приятные воспоминания, Роуз.

– Надеюсь, мы не перестанем поддерживать связь. Мне будет вас не хватать, – кивнув, ответила она.

– И мне вас, миссис Уокер. А теперь поднимайтесь к Хавермейеру... или мы оба потеряем работу.

***

Дюк Хавермейер бросил на стол ещё одну газету конкурирующего издания. Чёрт подери! Сколько плохих новостей выпадет на его долю?

Всё началось вчера утром, когда за завтраком он узнал, что сотрудников "Вестника" обвиняют во взяточничестве. Дюк немедленно поспешил в офис, где было созвано экстренное собрание правления "Хавермейер Паблишинг". Совет директоров пришёл в ярость из-за скандала, который непременно бросит тень на репутацию газеты. Как и следовало ожидать, акции резко упали в цене. А это повлияет на итоговую прибыль компании. И если Дюк в кратчайшие сроки не исправит ситуацию, его могут сместить с поста президента.

Увольнение Хавермейера с должности президента "Хавермейер Паблишинг" – немыслимое... но вполне возможное событие.

Нельзя сказать, что его не волновал скандал. Напротив, Дюк пришёл в бешенство из-за подозрений. Лгать, брать взятки и порочить репутацию семейной газеты непростительно. В общей сложности, он уволил девять сотрудников, в том числе главного редактора, мистера Пайка. Дюку нравился мистер Пайк, он работал в "Вестнике" ещё со времён правления его отца. Жаль наблюдать за уходом старика, но интересы газеты стояли на первом месте.

Интересы газеты всегда стояли на первом месте.

Хавермейеры впитывали этот постулат с молоком матери. И Дюк не был исключением. К двадцати восьми годам он досконально изучил издательское дело, что в результате привело к росту компании, которого не видывали ни его отец, ни дед. Благодаря Дюку, "Хавермейер Паблишинг" владела десятью газетами по всей стране... а вскоре приобретёт одиннадцатую.

А эти одиннадцать газет станут процветать только в том случае, если им будут верить. В противном случае грош цена этой макулатуре.

Мужчина стоит ровно столько, сколько стоит его слово.

Как же часто отец повторял эти слова? Сотни? Тысячи? Дюк собирался восстановить прежнюю репутацию любыми средствами.

Раздался стук, и на пороге появилась его секретарша с горящими от возбуждения глазами. Миссис Дженкинс всегда оставалась совершенно невозмутимой. Что же вызвало столь бурную реакцию?

– Сэр, здесь миссис Уокер. Сама миссис Уокер, – с придыханием объявила она, будто требовались какие-то пояснения.

Не требовались. Дюк ожидал встречи с миссис Уокер, одной из ярчайших звёзд компании... и ключевым элементом в его плане по восстановлению доверия к "Хавермейер Паблишинг".

– Пригласите её войти, пожалуйста.

– Слушаюсь, сэр. Постарайтесь улыбаться. Пусть она чувствует себя непринуждённо.

Он встал и одёрнул жилет. Хотя его раздражали чужие советы, Дюк счёл, что миссис Дженкинс права. Ему нужна помощь миссис Уокер, и запугивать её не стоит... разве что она ему откажет.

Нацепив на лицо неловкую улыбку, Дюк скрестил на груди руки и стал ждать. Ему действительно не терпелось встретиться с миссис Уокер. Она стала настоящей знаменитостью в Нью-Йорке, тем не менее, Пайк был единственным в "Хавермейер Паблишинг", кто контактировал с ней за время её сотрудничества с компанией. Дюк начал читать её колонку сразу же после её появления, сомневаясь в том, что "новости" такого рода нужны компании. Читателям всегда нравился серьёзный материал, а не чепуха.

Как же он ошибался. Миссис Уокер в мгновение ока завоевала успех. В первую же неделю письма, адресованные ей, заполнили комнату для корреспонденции "Хавермейер Паблишинг". И вскоре он понял почему. Она мастерски владела словом, умиротворяла читателей и никогда не обращалась к ним свысока. В колонке сочетались юмор, информативность и продуманность. Кроме того, миссис Уокер брала примеры из собственной жизни, оставляя читателей с ощущением того, что они лично знакомы с миссис Уокер, будто автор колонки – их близкий друг.