– Угомонись, – рокот инквизитора по коже проходится. – Он заслужил свою участь.

– Тем, что помог? Так вы за добро отплачиваете? Что ты за нелюдь такой! – смотрю в огненные глаза, и они все темнеют, там пожар разгорается.

– И они получат свое наказание, – обводит взглядом своих помощников, – По прибытии. Не углядели за тобой. И ты, Злата, привыкай, – надвигается на меня, хищник, готовый растерзать, – За любое деяние кара следует.

– Кто? Какая еще Злата? – хмурю брови. У меня скоро от всего этого безумия башка, как арбуз, треснет.

– Злата… – очень тихо, почти шепчет, и прядь волос на палец наматывает, – Локоны золотые, – глаза закрыл, шумно выдохнул. – Отныне так тебя звать, – уже жестче.

– Злата так Злата, – махнула рукой. Не время сейчас на такие мелочи внимания обращать. – Зови, как хочешь, ты только это… отпусти мужчину… он как лучше хотел… он не знал… – хватаю инквизитора за руку и в глаза заглядываю, – Пожалуйста!

Меняю на ходу тактику. Может, так прокатит. Через перчатку жар адский ощущаю, и отчего–то забирать руку совсем не хочется. Наоборот, странное желание содрать перчатку, и к его коже прикоснуться. Я точно умом тронулась.

– Сговор против короля, такого не прощают, – странно как-то застыл. На мою руку неотрывно смотрит. И голос мягче стал, характерный рык пропал.

– Он не знал ни про какого короля… А как тебя зовут? Как к тебе обращаться? – и я свой тон сменила на жалобно-просящий. Терпеть такое не могу, даже когда с голодухи помирала, до попрошайничества не опускалась. Но тут жизнь человека на кону. И если из–за меня кишки ему выпустят, так никогда же себе не прощу.

– Даркмор, – голову набок склоняет, и зрачки, щелочки вертикальные, увеличиваются в размерах, и там языки пламени мое отражение пожирают. – Незнание закона не освобождает от кары, этот постулат един для всех миров.

– Пожалуйста! – округляю глаза, сжимаю его руку.

Втирать про то, что мужчина девушке хотел помочь, и про чудиков ему на ум не могло прийти, смысла нет. Мужчина стонать начинает. Но ничего не говорит, видно, от страха дар речи потерял.

– Бросьте его, – со злостью своим прихвостням бросает. – Времени мало, – резко разворачивается, – За мной, Злата. И только попробуй что-то учинить.

– Спасибо, – бормочу растерянно. И на спасителя оборачиваюсь. Он от испуга полуживой. Но главное – живой! Его отпускают, но с какой-то неохотой, растерянностью.

Наше странное шествие продолжается. Я в кольце чудиков черных. Инквизитор впереди.

– Эх, сколько времени потеряли. Могли еще одну пташку прихватить, – вздыхает Марко, и на меня со злобой смотрит.

– Остальной оброк на следующую вылазку оставим. Король ее ждет, – инквизитор скрипнул зубами. Или мне показалось?

Меня? О нет, точно не меня. Хотя вообще странно, как непонятный король может и про Софию знать, девку, обласканную с рождения, купающуюся в любви родителей, не знающую ни в чем отказа? Как распутать непонятную хреновину, в которую меня угораздило вляпаться?

– Давай полетим, чего лапы стирать о камни!

– Не велено внимание привлекать. Никаких полетов в людском мире, – и шаг ускоряет, так что бежать за ним приходится. Туфли я свои давно посеяла. А теперь в ноги всякий мусор впивается.

– У них железные птицы летают! И нас бы не заметили, – выдает мужик, что рядом со мной идет.

И тут меня на хохот пробивает. Нервный такой. Дикость ситуации зашкаливает. Они все как по команде на меня уставились.

– А то, что ты посреди белого дня машины как бумагу рвешь? То, что видок у вас, ну-у-у… скажем так… стремно-пугающий? Что фоткали вас на каждом углу? Да, и на свадьбе вы засветиться успели, это, по-вашему, не привлекать внимания? – смех он спасает в данной ситуации. Помогает сбросить дикое напряжение.

– Невежа, – ухмыляется. – Наши образы не запечатлеть на технике вашей.

– Ну… так и летите, чего уж там. Раз неуловимые такие, – хоть и видела крылья его. Но все мне это каким–то спектаклем до сих пор кажется. Не может же подобнее в реальности существовать.

– Расплющит их, – кивает в сторону своих прихвостней, – Коли с железной птицей столкнутся. И я могу крыльями люд сгубить.

– Неужели? О людях думаешь? А только что чуть кишки невинному человеку не выпустил!

– За дело. А так мы сюда не за смертями приходим, – смотрит на меня долго, в глазах снова вулкан взрывается. Подходит, и через плечо перекидывает. – Время утекает. Так быстрее.

– Хоть не головой вниз! Пожалуйста! – как перекинул, так сразу вертолеты перед глазами.

Рык издает. Но все же, к моему удивлению, и, под скрипуче-удивленные голоса прихвостней, с плеча меня снимает и на руках несет, так что голова моя к груди инквизитора прижимается. А перед глазами все равно мельтешит. Двигается с какой-то космической скоростью. Только вдруг мне спокойно стало, тело расслабилось. Запах его вдыхаю, и дурманящее тепло по телу расползается. Руки сильные, меня бережно держат. Голову поднимаю, смотрю на маску черную, на губы слишком чувственные для чудовища, идеально очерченные, мягкие… наверно…

Стоп! Куда меня несет! Не пофиг ли на его губы? Это ж палач! И явно в неадеквате.

А мы тем временем трассу прошли, в лес свернули. В заросли меня густые тащит. И тут страх новой волной расползается. Что будет-то?! Задаю вопросы. Молчит. Идет уверенно, словно каждую травинку тут знает. Смотрю вдаль, а там какая-то красная точка виднеется, и чем ближе подходим, тем больше она становится.

– Э-э-э, нет парни… Поиграли… хвати-и-ит… – голос дрожит. Запах серы и горечи чувствую.

Ставит меня на ноги. А вдалеке огромная красная воронка, молниями сверкает. Точно, ворота в ад! Больше нет с нами мужиков странных. Огромные вороны над головой летают. Карканье их в ушах погребальными колоколами звучит.

Не-е-ет! Не подписывалась я на такое! От страха сердце так колотится, что сейчас инфаркт меня хватит. Дрожь тело сотрясает.

– Не пойду! Все! Не София я! Слышишь! – за плечо его хватаю. А он неотрывно на ту воронку смотрит. – София там осталась! Я ее подменяла! Ошибся ты!

Глава 3

Очень медленно на меня взгляд переводит. Всматривается в лицо, языки пламени в разум пробираются. Достает из-под кольчуги фотографию.

– Хочешь сказать, это не ты? – тычет мне ее под нос.

– Нет! Не я! – топаю босой ногой по земле.

– Брешешь. Ход добротный, отчаянный. Только заруби себе на носу, отныне судьба твоя королевское ложе согревать.

 – Послушай как там тебя… Дарбер… Дархер… – от отчаяния не получается собраться, мысли в разные стороны разбегаются. Кажется… вот они последние мгновения жизни… а дальше все… ад… А я не хочу там гореть… лучше, как раньше, по старинке под мостом кантоваться. 

– Даркмор, – фыркает.

Блин! Разозлила! Угораздило ж меня имя перепутать! Все нервы, чтоб их. А кто спокойным останется, когда огненная пасть тебя сожрать хочет?!

– Прости… забыла… Ну, это… попросили меня подменить на церемонии Софию, – вцепилась в его руку, в глаза хищные заглядываю. – Деньжат обещали подкинуть. Роль я играла. Понимаешь! У вас же театры есть, актеры… или что–то подобное… вот и я на спектакль этот подписалась. Будь нормальным чуваком, а… отпусти-и-и! – говорю быстро, не раздумывая, все, что на язык приходит. Заболтать его хочу, время оттянуть. А там, может, что-то и соображу.

Снова фотку мне в лицо тычет.

– Одно лицо, – но в голосе, едва заметно, нотка неуверенности проскользнула.

И я хватаюсь за эту нотку, как за спасательный круг в адском океане.

– Да… есть такое дело. Похожи мы с ней, понимаешь! Потому и взяли меня, что без сто грамм не разобраться. Не отличить. Сама офигела, когда ее фотки увидела. Они еще мне прическу замутили, макияж сделали, ее повадки учить заставили. Меня месяц готовили!

Смотрю в его глаза. Хочу, чтоб почувствовал, не вру!

– И кто ты? – то на меня, то на фотку зыркает.

– Мыша… – всхлипываю.

– Кто? – чую, терять терпение начинает. Губы в ухмылке кривит.