На щеках Мэйсона появляются алые пятна, и его тащит к нам девушка. Она толкает его вперёд.
— Это наш старший сын Мэйсон. Именно он занимается всеми делами наших ресторанов. Мы отошли от дел, как и говорили ранее. Так что вы можете обсудить ваше бизнес-предложение с ним, сэр Нолан. А это наша младшая дочь Милисент, — говорит мать Мэйсона. Боже мой. Мне становится дурно. Он вовсе не бедный бармен. Мэйсон богатый наследник ресторанного бизнеса. Какого хрена?
— Насколько я помню, то Мэйсон тоже встречался с девушкой по имени Энрика. Наверное, когда-то было модно давать мужские имена девочкам. Но это так странно, правда? — смеётся миссис Лидед.
Меня бросает в пот от ужаса. До меня всё доходит довольно медленно. Мой мозг отказывается принимать новую ложь.
— Это была я, — решительно говорю, бросая злобный взгляд на Мэйсона. Почему он не рассказал мне о том, что является владельцем ресторана? И какого чёрта Слэйн собирается уничтожить их бизнес? Не дай бог, что это из-за меня.
— Дело в том, что мы работали вместе с Мэйсоном в одном из ваших ресторанов. Он был барменом, а я простой официанткой. Но видимо, каждый из нас не спешил раскрывать свою личность. Мы дружили…
— А ты говорил, что на свидания ходил, — журит его сестра. Мэйсон ещё сильнее краснеет, и теперь у него на лице выступают белые пятна.
— Вряд ли. Моя невеста принадлежит только мне. И уж точно никто не может составить мне конкуренцию. Энрика моя. — Слэйн до боли сжимает мою талию, вжимая в своё тело.
— Как тесен мир, — смеётся мистер Лидед.
— Слишком тесен, — фыркает Мэйсон.
— Тогда мы не будем отвлекать вас от праздника. Это ваш день. Бизнес может и подождать. Мы обсудим все дела немного позже с вашим сыном, — произносит Слэйн.
— Ни черта я с тобой обсуждать не буду. Рестораны не продаются, и никакие изменения в них меня не интересуют. А что до тебя, Энрика, то ты сделала паршивый выбор. Я тебе соболезную. У тебя нет вкуса, — злобно рыкает Мэйсон. Он разворачивается и уходит, скрываясь в толпе.
Я краснею от стыда.
— Простите, мы поговорим с сыном о манерах. На него недавно напали, и у него было сотрясение. Видимо, Мэйсон ещё не пришёл в себя. У вас обоих прекрасный вкус. Вы замечательно смотритесь, и я очень рада узнать одной из первых о том, что скоро в газетах появится подтверждение слухам. Сэр Нолан считается самым завидным холостяком Ирландии, но уже бывшим холостяком. Наслаждайтесь вечером, — натянув для нас вежливую улыбку, женщина одной рукой хватает мужа, а другой свою дочь.
Они уходят, и только сейчас я могу дышать.
— Ты знал, — мрачно произношу, глядя на Слэйна, и отталкиваю его от себя.
— Конечно.
— Ты специально поставил всех в такое неудобное положение. Не стыдно? Из-за тебя Мэйсон получил сотрясение, хотя он хороший парень. Он хороший и не работает на тебя…
— Он будет работать. Если не будет, я его убью, — равнодушно перебивает меня Слэйн.
— Не смей, — тихо рычу, тыча в его грудь пальцем. — Не смей прикасаться к нему, понял? Не смей трогать людей, которые не виноваты в том, что ты такой ублюдок. Не смей винить их в том, что они лучше тебя. Себя вини во всём, а не их. Не трогай Мэйсона, иначе я тебя трону. Он мой друг. Ты достаточно причинил всем боли и страданий. Если хочешь мстить, то мсти лично тем, кто не хотел тебя любить. А не тем, кто не хочет быть рядом с тобой насильно.
Слэйн стискивает зубы и резко хватает меня за затылок. Я подавленно вскрикиваю и упираюсь ладонями в его грудь.
— Не устраивай сцен, — шепчет он мне на ухо и медленно начинает танцевать под музыку, якобы так и было задумано. Очередной фарс. Как я устала от этого фарса!
— Отвали от меня. Заставить меня принимать тебя ты не можешь. Заставить любить тебя тоже. Если я кого-то и выбрала бы, то это Мэйсона, потому что в отличие от тебя, он никогда не причинял мне боли.
— Вряд ли бы он смог бы удержать тебя, Энрика. Он никогда не справится с твоим темпераментом, и его не нужно спасать, как меня. Тебе нравится спасать меня и выглядеть жертвой рядом со мной. И ты выйдешь за меня замуж. Ты станешь моей женой. Мне плевать, насильно или добровольно, но ты будешь моей навечно, — тихо угрожает он мне на ухо. У меня несутся мурашки по позвоночнику. Слэйн отталкивает меня и возвращает в свои руки. Мы продолжаем танцевать, но это больше похоже на сильную хватку на моей шее и талии.
— Я даже не удивлена, что ты это говоришь. Твой отец изнасиловал твою мать, чтобы появился ты. Тебе ближе плохое и жестокое, потому что тебе это нравится. Но я лучше сдохну, чем буду твоей. Я лучше спровоцирую тебя и вытащу твоего зверя наружу. Лучше запру себя с ним в одной клетке и позволю ему разорвать меня зубами. Я лучше буду биться током сотню раз. Но никогда, запомни, Слэйн, никогда я не выйду за тебя замуж. Никогда. Я не хочу тебя спасать. Ты не заслужил спасения. Ещё недавно я винила себя за то, что отвернулась от тебя. Ты сам вынуждаешь меня не любить тебя. И делаешь это со всеми вокруг. Ты насилуешь людей, доказывая, что тебя нельзя любить. Не за что тебя любить. Ты ничтожество, которое не заслуживает прощения. И это твоих рук дело, а не окружающих. Только твоих, — произношу и останавливаюсь, упираясь ногами в пол, показывая ему, что больше не собираюсь потакать его желаниям. И танцевать с ним я тоже не хочу. Чёртов лжец! Омерзительный подонок.
— Я не знал ничего хорошего, Энрика. Откуда мне знать, как живут другие, если всё, что я видел и чему был научен это жестокость, ненависть и насилие? Я ничего не заслуживаю, ты права. Я беру это силой, потому что добровольно никто и никогда меня не полюбит. Я знаю об этом. Знаю. Я видел это на протяжении всей своей жизни. И слышал это несколько раз в день. Ты называешь меня лжецом и актёром, но чем сама лучше меня? Ничем. Ты тоже врала мне. Врала, что будешь со мной, когда мне будет плохо. Врала, что любишь меня. Врала, что справишься и покажешь мне другой мир. Ты врала. Ты не менее двуличная, чем я. Я играю роль, потому что мне настоящему нет места в этом мире. Спасибо, что доказала мне это снова. Но ты делаешь хуже себе. Ты воюешь сама с собой, вместо того чтобы следовать инстинктам и логике. Я не буду настаивать. Я подожду, а потом возьму силой. Другого варианта я не знаю. Меня не научили, и ты тоже отказалась показать мне, как может быть по-другому.
Он смотрит несколько секунд на меня. Голос Слэйна не выдал его эмоций, а вот глаза потемнели и стали мрачными и полными боли. Моё сердце отвечает ему тем же. Мы стали врагами друг для друга, и я не понимаю, как прекратить всё это. Чем дальше, тем хуже. Мы специально причиняем боль друг другу. Оба говорим гадости, словно ведём игру, кто кому сделает больнее. Но простить не могу… не могу…
Слэйн выпускает меня из рук.
— Я встречусь с некоторыми людьми, будь у бара. Я вернусь за тобой, Энрика.
Он оставляет меня одну и скрывается среди людей, а я снова чувствую себя виноватой. Почему? Это меня все обманывают, а я защищаюсь! Я не должна быть виноватой во всём, что происходит вокруг меня. Мне врут все. Каждый подходит и в лицо врёт. Каждый гадит в мою душу. Каждый издевается надо мной.
Боже мой, я так устала.
Бреду к бару, расположенному в другом зале. Нахожу для себя свободное место и заказываю воду. Потягиваю её, не понимая, как оказалась во всём этом дерьме.
— Это официально?
Вздрагиваю от недовольного голоса Мэйсона. Удивляясь, поворачиваю к нему голову. Он садится на стул рядом со мной.
— Ты о чём?
— О тебе и об этом мудаке. Он официально сделал тебе предложение, и ты согласилась, или он врал?
Цокаю и закатываю глаза.
— Тебя это не касается. Ты тоже врал мне. Ты не рассказал мне о том, что ты вовсе не бедный парень, работающий барменом, чтобы прокормить себя, — язвительно поддеваю его.
— У меня были причины скрывать это. Я изучаю наши рестораны изнутри и так больше узнаю о том, где нужны дополнительные усилия. Но я, по крайней мере, не собираюсь совершить самый идиотский поступок и связать свою жизнь с ублюдком Слэйном Ноланом, — ядовито отвечает Мэйсон.
