- Мистер Аддерли! Не указывайте мне, как воспитывать юную леди! – обиделся нянин голос. 

Проснулась я утром, слыша, как няня чем-то шуршит. Приоткрыв один глаз, я увидела роскошное платье, которое впору было надевать на бал.

- Это для гостей! Хозяйка всегда должна выглядеть красивее гостей! Чтобы они зеленели от зависти, давились ужином и больше никогда не приезжали! – заметила няня, любовно расправляя кружево. 

Пока она занималась моим утренним туалетом, а я быстро доедала завтрак, в доме было слышно, как слуги в коридорах бегают туда-сюда с криками, словно что-то случилось. 

 - Что они делают? – спросила я, выходя из комнаты в повседневной, но роскошной одежде.

- Сам не знаю, - усмехнулся Венциан. Он сидел в кресле, наблюдая, как мимо проносится служанка со стопкой белья. – Видимо, обеспечивают себе хорошую репутацию. На случай, если будут менять работу. О, я служила в доме Аддерли! Помните, вы приезжали! Там был такой порядок! 

В открытой двери показалась растрепанная голова Марианны. 

- Сэр, она не хочет никого видеть. И отказывается открывать доктору! Что ей передать? – задыхаясь, спросила Марианна,  а я поняла, что речь идет о бедной больной экономке.

- Передайте ей, что если она немедленно не спустится, я спущу все свое состояние за карточным столом сегодня вечером, - вежливо улыбнулся Венциан. 

- Хорошо, - кивнула Марианна, бросаясь прочь. Весь дом стоял на ушах. Ручки полировались до блеска, лепнина протиралась от пыли, а подоконники сверкали чистотой. 

Я старалась не встречаться взглядом с мужем и ускользнуть в сад как можно быстрее. 

В коридоре я увидела экономку, которая направлялась в сторону хозяйской комнаты. Она была бледной, как мел и слегка растрепанной. Тем не менее, она держалась так же сухо, как и всегда. 

Я пожала плечами, с легким сердцем направляясь в свой сад. Никогда не любила эту суету, связанную с гостями. 

Мистер Квин уже стоял возле тайной двери, делая вид, что обрезает непослушные лозы. Открыв дверь ключом, я увидела, как мистер Квин осматривается и достает из зарослей инструменты. 

Я вошла первой и ахнула! Даже те растения, которые казались безнадежными, стали потихоньку зеленеть. Розы ползли вверх, прикрывая собой разбитую мозаику. Некоторые из них разрослись,  расползаясь по полу.  

Мистер Квин отодвинул шкаф, чтобы сделать мне будуар для переодевания. И я была ему очень благодарна. 

- Я не знал, как ухаживать за клумбами, пока не отсидел в тюряге! Мы тогда грабанули карету, а жандармы паслись в соседней деревне! Кто ж знал, что там убили девку! – хрипловато спросил мистер Квин, почесав голову под шляпой. 

- Девушку? – ужаснулась я, высунувшись из будуара и прикрывшись платьем.  – Убили?

- Ага, растерзала зверюга! Прямо на улице!  Ночью! Такое иногда бывает. То здесь, то там! Это оборотни! – махнул рукой мистер Квин. 

- Оборотни? – спросила я, ужасаясь.  – Неужели они существуют? 

- А то! Однажды. Совсем недавно! Как раз перед тем, как мы встретились с мистером Аддерли, мы с дружками одну карету остановили. А нечего ночью по лесу разъезжать! – потер голову мистер Квин, снова надевая шляпу. – Открыли дверку, а там  дамочка сидит, трясется. Герцогиня, мать ее! Мы ее пытать, где деньги, драгоценности, а она нас словно не слышит! Но карета богатенькая! Сразу видно, что герцогиня! Я потянулся с нее ожерелье содрать, а она возьми да и глянь на нас страшными глазами. Клянусь, как у волка!  Желтые, горят! Кучер орет: «Бегите! Идиоты!». Я не понял сначала, а потом смотрю, эта красотка платье с себя сдирает. Ну, думаю, бывают бабы темпераментные. Обычно волосатые бабы всегда темпераментные. А эта прямо вся волосами покрылась и на меня! 

- Неужели?! – удивилась я. – Мне говорили, что оборотней уже триста лет никто не видел. А еще я читала, что была эпидемия оборотничества. Ее же, казалось, победили окончательно сто лет назад! Читала в газете. 

- Ага, победили! Я, короче, не растерялся и сразу под карету! Эта красотка с рычанием погналась за моими дружками, пока мы с малышкой Сью сидели под каретой, - снял шляпу мистер Квин. – Троих, кажись, догнала. Кучер потом в нашу банду вступил. Хитрый. В лес не дернул. Он ловко забрался в сундук на крыше.  Или тот что позади кареты прикрепили. Уже не помню! Темно было! 

- В важ? Ну, так он называется правильно! А герцогиня? Что с ней?– спросила я, увлеченная рассказом. 

- А кто его знает, - пожал плечами мистер Квин. - Это потом кучер рассказал нам, что девица – то от папки болезнь унаследовала.  Болезнь скрывали, как могли. А теперь еще и замуж вышла! И кучер каждое полнолуние увозил ее подальше от поместья, чтобы она случайно муженька не того… 

- Ох, ничего себе, - обалдела я, представляя, как герцогиня обернулась волком. Наверное, это было очень страшно! 

 – Все, не хочу про эту жуть! Нечего страху нагонять!  Я тебе так и не дорассказал про тюрягу.  Короче, то ли герцогиня, то ли еще кто-то, девку грохнул. Жандармы паслись рядом, и тут же повязали меня и еще троих! А малышке Сью удалось бежать! 

- Как? – спросила я, обожая слушать эти истории. 

- Она спряталась в дупле, - заметил мистер Квин. – А теперь смотри, как нужно ухаживать за клумбами! Ключи есть? 

- Вроде нет. Хотя… , - помотала я головой, не желая отдавать свой ключ. – Вон там, на диване посмотрите, там лежат какие-то ржавые…

 - Оно самое! Ключи на пояс, факел в руки! Где факел? – мистер Квин повесил ключи на пояс, соорудил факел из старой тряпки и обвел им клумбы. – Это все арестанты! А ты – начальник тюрьмы! Как ходит начальник тюрьмы? 

- Не знаю, - прошептала я, переодеваясь за шкафом. 

- Смотри! – прокашлялся мистер Квин, выпячивая вперед живот и идя, словно утка. Он тыкал факел в каждую клумбу, словно проверяя. – Ну что, граждане арестанты! Я смотрю, у нас тут побег! Зеленый такой побег, ядрена мышь! 

Он клацнул ножницами, а несколько веток упало на пол. 

- Расти не хотим, да, вши болотные? – усмехнулся он, отрезая все, что выходило за границы клумбы. – Так, этого на виселицу, кот ему в рот. Этому отрубить голову, мочку в почку! 

Он ловко подвесил какой-то ползущий вьюнок на стену, а второй цветок лишился одного из бутонов, которым касался земли.

- Поняла? Ту сторону пробуй сама!  – послышался голос садовника, а я кивала. Пояс с ржавыми ключами переехал мне на талию. Я взяла в руки ножницы и факел.

- Живот выпячивай! Стой, погодь! Усы! – остановил меня мистер Квин, рисуя сажей от факела усы. – О, какие усища! А то не поверят! Какой тюремщик без усов? 

Я выпятила живот, но он не выпячивался.

- Давай подушку туда засунем! – усмехнулся мистер Квин. – А то не поверят! Они же все понимают! Их не так-то просто обмануть! 

Он взял с дивана пыльную подушку, и я засунула ее себе под платье.

- Ну вылитый засранец Бингли! – обрадовался мистер Квин. – Тот, которого я грохнул, когда меня освобождали дружки. 

- Эй, арестанты, вши болотные! – грозно произнесла я, слыша, как потрескивает факел. – Кто тут лапы грязные тянет, мышь волосатая!

 Я неловко отрезала веточку, которая тянулась ко мне. Сразу не получилось, но я кромсала ее, пока она не упала на пол. 

- За меня зацепилась колючка! – дернулась я, выронив факел. Меня за платье держала колючая ветка с бутонами. – Ой, меня схватил арестант! 

- Это он планирует побег! Отцепляй его от себя! За такое тебе казнь! Сразу! – сурово произнес мистер Квин. И мы казнили колючку, зачитав ей приговор. 

Сад действительно стал напоминать настоящий сад. Все вокруг или зеленело, или собиралось зеленеть, кроме одного горшочка. 

- Ладно, есть тут у меня кое-что! У магов спер! Попробуем эту магическую дрянь! – осмотрелся мистер Квин, сыпнув в горшок какую-то сверкающую пыльцу из тряпки.  – Завтра посмотрим! 

 Мы работали в саду до темноты! Нужно было прибраться, обрезать сухие ветки и казнить то, что  цепляется за одежду.