- Да пошевеливайтесь же!

Фахаб продолжал буянить, пока его не выпустили. Пиро сдвинула брови:

- Все не могу понять, ящерицу-то они зачем заперли. Или собирались ее съесть?

- Посох мне в задницу! – завопил старик. – Что это еще за чертовщина?

Я совершенно забыл о щупальцах, которые давно освободились и теперь живописно колыхались вокруг лица. Выбравшись из камеры, Фахаб встретился с этим зрелищем во всей его поражающей красе. В сочетании с моими немалыми габаритами и отросшей бородой щупальца должны были производить неизгладимое впечатление.

- Не ты ли говорил, что вести допрос некрасиво? – я подтолкнул его к выходу. – У всех свои тайны.

Старик отмахнулся, быстро потеряв интерес, и начал собирать домино в деревянную коробочку с вырезанными на ней листьями. Тида только ухмыльнулась. Ее здоровый глаз торжествующе блестел от ощущения свободы.

- Это необычная ящерица, - сказала она. – Больше похожа на разумное существо, чем обычные животные. Военные просили караванщиков Балха привозить им любые странные артефакты, и несколько приехало с товаром. Но вместо товара, который их не заинтересовал, Лестрейд забрала зверюгу. Фонит она, как и мы. Как вас зовут?

- Исса, - Ястреб Джек закурил.

- Мойра, - вторила ему Хайки.

- Хуан, - завершил я.

- Попробовать стоило, - посмеялась Тида.

Наверняка давно прочитала наши имена, зуб даю.

- Исса, как же! Врут старикам и не краснеют, – продолжал негодовать Фахаб, сверкнув взглядом на Хайки. – И одеты черт знает как! В мое время в Хаире молодежь знала, как одеваться...

Наконец он собрал домино, сопровождая действия замечаниями о нравах молодежи и нашей невоспитанности. Слово «благодарность» этой старой коряге было незнакомо. Мы с Джеком плюнули на него и занялись оборудованием военных, запихнув что полегче в мешок. Спустя минут десять мы все поднялись наверх.

Остатки лагеря почти догорели и представляли собой картину постапокалиптического разрушения. Можно было предположить, что около Пальца рухнула бомба или же проехал целый отряд съехавших с катушек бензоманьяков. Дымящиеся трупы, покореженные контейнеры и жалкие лужи успевшего охладиться до бесформенных кусков пластика издавали жуткий запах смерти. Рот Тиды сложился в букву «о», но ей хватило ума промолчать. Взгляд старухи устремился на Хайки, которая здоровой рукой пыталась счистить гарь и остатки крови с «Самоконтроля».

Способности пиро очень сильно изменили ее чувство опасности. Обладая такой мощной силой, она потеряла чувство страха перед незнакомцами, которое есть у каждого обитателя пустошей. Взгляд Тиды она встретила весьма заносчиво. Там, где другим приходилось обвешиваться оружием, Хайки могла спокойно ходить с небольшим рюкзаком, но умение поджигать не защищает от пуль. Забинтованная рука была лучшим знаком, чтобы это напомнить.

- Да, это была я. Ты же и так это поняла, да? Я сожгла всех этих людей. Я - гроза пустошей, - мрачно произнесла Хайки, свыкаясь с тем, что совершила. - И лучше тебе в моих мыслях не копаться.

Фахаб даже не обратил внимания на остатки пожара, потому что на свету смог разглядеть, во что превратилось его желтое одеяние. Он был сокрушен. Ящерица все еще не сбежала. Она ковырялась в сухих зарослях кустарника за пределами пожара, надеясь обнаружить немного пищи.

- Что значит "проповедник"?

- Как бы это сказать... Мы все понемногу мутируем, изменяемся из-за искажений, - Тида покосилась на мои щупальца, которые согласно завибрировали. – Искажения все проредили и перемешали, но главное – они дали нам возможность выбрать новый способ жить, стать чем-то необыкновенным. Я искала мутантов, способных влиться в армию созидателей. Мы хотим сохранить свободу пустыни, которую пытаются отнять люди из бункеров, но при этом жестокость и истребление оставить в прошлом, - Тида не собиралась вдаваться в подробности, но и сильно врать не стремилась. - Хотим переделать существующий баланс, чтобы никто не смел нас запирать. Я один из проповедников нового порядка.

- Белый мотылек-исполин, который танцует? – я облегчил ей дело. - Мы его встречали.

- Вот так дела! А маска? - Тида кивнула на висящую на шее пиро маску с щупальцами. - Она ввела меня в заблуждение.

- Просто красивая. Мне плевать и на гигантских осьминогов, и на оргии.

- Продолжим про культ, - Ястреб Джек переключил внимание телепатки на себя. - Мы случайно в него вступили, хотя все произошло слишком быстро. Боюсь, мы были так изумлены, что ничего не вынесли из этой встречи. Может, хоть ты объяснишь, в чем смысл? Раз уж это твоя работа.

Тида рассмеялась так громко, что ее спутник перестал истерично отчищать одежду и воззрился на ее веселье. Старуха заводно хохотала, серьги в ушах раскачивались из стороны в сторону.

- Случайно? Ты же Ястреб Джек, один из мастеров дзен. С твоими спутниками ничего не происходит случайно, всё вокруг подстраивается под твою цель. Ты ж продавливаешь ложбину в ходе событий! Боюсь, вы завернули сюда только потому, что ты нуждался в ответах.

- А я говорила! - просияла Хайки. - Я знала, что это ты! Вот только у него нет цели.

- Я могу ее предложить.

- Никаких мастеров дзен не существует. Это легенды, Тида. Поступки каждого человека ведут к чему-то. Так что под твое описание подходит кто угодно.

Тида не стала спорить или настаивать. Не то, чтобы она отступила, но старуха в отличие от Хайки знала, когда стоит уважать чужое мнение. Меня беспокоило другое - как она узнала про Джека? Не уверен на счет мастера дзен, это попахивает байками пустошей, в которых приживались абсурдные и простые образы, но имя? Я начал нервничать.

- Тида, ты обещала не влезать в наши мозги.

- Ну, некоторые вещи лежат на поверхности, - подмигнула она. - Ты же не можешь запретить себе дышать.

По сравнению с Ястребом Джеком и Хайки старуха умела общаться - она казалась твердой, но открытой, откровенной.

Пиро постоянно наступала, потому что в ее мире это было единственным способом сохранить лицо; Ястреб Джек за время путешествия скрывался в тенях, потому что не хотел нести ответственность за происходящее. Эти особенности вечно всплывали, и было приятно на некоторое время поговорить с человеком, которому разговор дается легко, словно ненавязчивый танец. Словно порхание мотылька...

Я прищурился, скрестив взгляд с женщиной-телепатом:

- Я Вербовщик и зовут меня не Хуан, как ты давно догадалась. Но разве не странно, что ты говоришь как раз то, что все тут хотят услышать?

- Значит я мастер, mi corazon[13].

Тида издевалась, выуживая из памяти Ястреба Джека эти его испанские словечки. Мутант покраснел.

- Значит так, Тида. Сейчас мы с тобой расстанемся и даже дадим воды, если ты забудешь о случившемся. Вы никого не видели - ни нас, ни военных, да и вообще тут не бывали. Есть ли что-то, чем мы можем помочь твоему культу? Не стремлюсь к религиозности или царству насекомых, но мы вроде как дали обещание.

- Покормите чем-нибудь ящерицу, - ветер превратил в парус синее платье Тиды, его широкие рукава и подол. - Ей одиноко и, как всем нам, ей нужны друзья. А потом доставьте ее в Хаир, в местный храм.

Я посмотрел на роющую мордкой песок чешуйчатую животину. Удовлетворить просьбу Тиды ничего не стоило. Словно поняв, что мы пришли к соглашению, рептилия издала невоспроизводимый ящериный звук.

- Мы тут неспроста застряли. Ученые из Сативы хотят найти способ входить в зону искажений, приручить живые города и поработить мутантов. Я слышала Лестрейд – они говорили о том, чтобы использовать стабилизированные живые города как гигантские автобусы между нашей стороной и искажениями. Пока им, правда, ничего не удалось.

- Что за бред?

- Люди из бункеров стремятся вернуть все, как было раньше, до экспериментов Шрёдера - в мир больших автострад, гигантских заводов и удобной работы, - внезапно старуха перестала валять дурака. - Они еще не знают, что мутантами становятся не только люди, но когда узнают – пиши пропало. Перепугаются и будут переть сюда, как тараканы.