— Ты должно быть Питер, — мужчина в темно-зеленой парке пожал руку Паркеру. У него были карие глаза и квадратный подбородок, а сам он был невысокого роста, — Доминик Холланд, — представился он.

— Питер, сэр, — улыбнулся Паркер. Они стояли в просторном зале, ожидая, когда отгрузят багаж и они смогут поехать домой.

— А вы действительно очень похожи, — мужчина сначала посмотрел на Питера, затем на своего сына. Сейчас волосы Томаса были коротко стрижены для очередной роли и это их сильно отличало с Питером, шевелюра которого была очень густой, — что ты изучаешь в Гарварде, Питер?

— Физика и информационные технологии, — отвечает Питер и очень скоро они забирают свои чемоданы и идут к черному внедорожнику мистера Холланда, который все еще шутит на счет похожести парней, так как это действительно было странным, и если сначала они сами не обратили на это внимания, то теперь это настораживало, а если учесть паучье чутье, то еще и пугало. Но, к счастью, атмосфера была довольно спокойной и дружественной, так что всю дорогу до Вестминстера, Питер чувствовал себя спокойно, игнорируя инстинкты.

За окном шел снег и застилал живописные улочки туманного Альбиона, который сейчас не был таким туманным, каким его помнил Питер. Наконец, Доминик паркует машину около белого дома с черной крышей, в три этажа. Обычный коттедж и Питеру он не показался, каким-то особенным или выделяющимся из остальных, похожих на него домиков. На фасаде красовались гирлянды, а на дверях — венок.

— Твои братья у бабушки, — сказал Доминик, пока они еще сидят в салоне, — и будут только завтра утром, — Том, который сидел рядом, кивает.

Дома уютно и это ощущается, едва переступаешь порог. Вкусно пахнет выпечкой и жаренным мясом, перила лестниц украшены мишурой, все такое домашнее и не такое футуристичное, как в доме Питера. Сначала даже не привычно. Стены в прихожей выкрашены в бежевый цвет, на полу — ламинат.

— А вот и мальчики, — из кухни выходит женщина в голубом платье в коротким рукавом, поверх которого был повязан белый фартук. Ее рыжие волосы собраны в шишку, — привет, — она обнимает сына, целует его в щеку, — здравствуй, Харрисон, — она обняла Остерфилда, — а ты должно быть Питер, — женщина широко улыбнулась, — Никки, — кажется, что ей стало немного не по себе от того, на сколько похож Питер на ее старшего сына, но она довольно быстро вышла из состояния непонимания, и снова улыбнулась.

— Очень приятно, мэм, — улыбнулся в ответ Паркер, — спасибо, что пригласили.

— Мы всегда рады друзьям Тома, — похлопал его по плечу Доминик, — Том, мы приготовили для Питера и Харрисона комнату Сэма, — сообщил он, — покажите тут все, Питеру.

— Само собой, — ответил Холланд, — идем, — он повел друзей вверх по лестнице на третий этаж, — тут спальни близнецов и моя комната, — он поочередно указал на двери, — душевые в комнатах, — коридорчик был узкий и плохо освещенный, но Питер замечает на двери, ведущей в спальню Тома — флаг с лого местной футбольной команды.

— Мальчики! Разбирайте вещи и спускайтесь обедать! — доносится до них с первого этажа голос Никки и Том идет к себе, а Питер, вслед за Харрисоном в соседнюю комнату. Тут стоит двухъярусная кровать, большой комод, длинный узкий стол, который тянется около окна. На стене много фотографий и плакатов, какие-то учебные заметки и расписания. Питер переодевает футболку с лого университета, так как его свитер полностью пропитался потом.

Столовая представляет из себя квадратное помещение со стенами кофейного цвета с едва различимым орнаментом. Тут стоит стол и куча стульев. Все уже накрыто, стоят приборы, тарелки с салатом и стоит большой противень с мясом.

— Расскажи о себе, Питер? Чем ты занимаешься? — интересуется Никки, так как ее явно настораживает схожесть Питера и Тома. Это замечают не только мальчики, но и ее муж.

— Я изучаю физику и информатику, — сказал Питер, — живу в Нью-Йорке.

— А твои родители? — спросил Доминик, наливая ему еще сок, так как Питер не пил спиртного. От вопроса мужа Никки занервничала еще сильнее, словно она что-то знала о происхождении Питера, о его биологических родителях.

— Меня усыновили в шесть лет, Тони Старк и его жена Вирджиния. Мои родители…ну биологические, Мария и Ричард Паркеры — они разбились в аварии, я знаю только-то, что они были учеными, — Никки поджала губы и не сказав ни слова, вышла из-за стола и направилась в другую комнату. Она с трудом верила в то, что такое вообще может быть, но у судьбы были свои планы.

— Все в порядке, дорогая? — поспешил поинтересоваться отец Тома, пройдя за женой.

— Да, я должна кое-что рассказать, — донесся до них голос женщины и вскоре, она вернулась в столовую с фотоальбомом в руках, — Питер, обещай, что ты выслушаешь меня, хорошо? — ее губы дрожали и она с надеждой на понимание, посмотрела на парня, тот робко кивнул, находясь в таком же непонимании, как и Том с Харрисоном, — твоя мама… Мария, — Никки продемонстрировала фото, на котором были две девушки лет двадцати с рыжими волосами, — она моя сестра…

========== Часть 12. ==========

По спине Никки побежал холодок, так как на нее смотрели сразу четыре пары озадаченных глаз. Харрисон нервно сглотнул, Том нахмурился, Питер был в полнейшем шоке, а Доминик нежно сжал ее руку, в знак поддержки и понимания. Он не знал о сестре Никки.

— Но как? — почти прошептал Питер, смотря на миссис Холланд глазами, полными слез. Он столько лет думал о том, есть ли у него еще кто-то родной. Нет, он любил Тони и Пеппер, они заменили ему родителей, дали возможность стать тем, кем он был сейчас, но знать о том, что у тебя есть кровные родственники для парня было не менее важным, и вот сейчас перед ним сидит именно такой человек — его тетя.

— Это очень длинная история, Питер, — Никки сама едва держалась, чтобы не заплакать и они перешли в гостиную. Том и Харрисон сели на кофейный столик, отчего тот опасно заскрипел, а Питер сел рядом с миссис Холланд, которая не выпускала его дрожащих рук. Ее муж сел рядом с ней, обняв за плечи, — мыс твоей мамой… Марией… мы росли тут, в Лондоне. В довольно обеспеченной семье. И ее с детства тянула наука, в то время как меня — искусство. Когда она училась в Оксфорде, то познакомилась с молодым, но подающим надежды ученым, — Никки вытерла слезы и снова сжала руку Питера, а Том и Харрисон озадаченно переглянулись, кажется у Холланда сейчас поедет крыша от всех этих скелетов в шкафах, — Ричардом Паркером. Он не был плохим человеком, Питер, но он был довольно беден — сирота, и наши родители… они были против. И Мария уехала с ним в США, она оборвала с нами все контакты. Богом клянусь, я не знала, что у нее есть ребенок, — она заплакала окончательно и прижала Паркера к себе, а Том всхлипнул, уткнувшись носом в плечо друга, который похлопал его по спине, — если бы мы с Домиником знали, то мы бы забрали тебя, — прошептала женщина.

Повисла тишина, что прерывалась лишь их всхлипами, да тиканьем часов. Питеру казалось, что каждая секунда стала вечностью и что этот момент никогда не пройдет, что они навсегда застынут в этой комнате, в центре Лондона, нежно укутанного в снег. Питер не знал, что сказать и как реагировать. Бежать? А смысл, от самого себя, как говориться, не убежишь. Плакать? Его глаза итак наполнены слезами, а губы и руки дрожат от волнения. В голове все еще звучат слова, что только что произнесла Никки и они, как автоматная очередь наносят удары на хрупкое сознание Паркера. Он все это время был ни один.

От мысли, что все эти пять месяцев он жил со своим кузеном, который помог ему влиться в студенческую жизнь, который так много шутил, поднимая настроение, ему становилось тепло, даже если учесть тот факт, что они с Томом не знали о том, что они родственники. Он уже был ему, как брат.

— Все… все в порядке, — ответил Питер, шмыгнув носом, — все правда в порядке, — он понимал, что не может винить семью Тома. Они действительно могли ничего не знать.

— Люди… которые тебя воспитывают, они хорошие? — тяжело вздохнув, спросил Доминик, стараясь сохранять спокойствие, так как его сын уже во всю рыдал на плече у друга, а жена все еще прижимала к себе племянника.