— Да, — я коротко киваю и опуская голову на плечо Гарри, слежу за его реакцией, но он совершенно спокойно на это реагирует. Он продолжает держать меня за руку, гладя костяшки моих пальцев, — Эрнесто был очень хорошим человеком. Наши общие друзья считают, что я общалась с ним только потому, что он поставляет мне наркотики, но нет. Он правда был моим другом, — я сама не понимаю, почему я ему так доверяю. Я рассказала Гарри о родителях и теперь говорю про Эрнесто, хотя Тому ничего такого не говорила.

— Ты мне очень сильно нравишься мне, — бормочет Гарри. Опять он за старое. Ну вот почему, почему все вот так? — я понимаю, что ты девушка Тома и что вы вместе и все такое. Но я правда не знаю, что мне делать.

Ох, Гарри. Я и сама не знаю, что нам делать. Я уже начала что-то испытывать к тебе. Или я просто ищу того, кто будет хоть немного любить меня по-настоящему.

— Слушай, ты можешь подать мне гитару? — прошу я, указав на шкаф, где стоит моя акустическая гитара. Гарри кивает и подает мне инструмент, потом снова садится рядом, — я… я не знаю, что из этого выйдет, но просто послушай, — прошу я, настраивая гитару. Гарри кивает, — звезды, утопают в океане твоих глаз. Знаешь, это все, что нужно мне сейчас. Быть с тобою рядом, рядом быть всегда. Ты говорил, что в жизни все не случайно. И только сердце мое стучит отчаянно. Ты нужен мне, ты нужен мне…

Эти строки крутились у меня в голове с того момента, как мы приехали с похорон. Я думала про Эрнесто и про то, что он всегда был рядом. Он просил меня завязать с ЛСД и травкой. Он курил обычно за компанию и не более.

— Это… это очень круто, я не знал, что ты так хорошо играешь на гитаре, — говорит Гарри, ну да, я чаще работала с синтезатором, — знаешь, я кажется нашел себе материал для фильма, — я вопросительно смотрю на него, — можно я сниму фильм про вас с Индио?

Это звучит крайне неожиданно. Я в полном шоке. Нет, это конечно круто и я не буду против, при условии согласия со стороны брата.

— Я… я не знаю, правда, — я натянуто улыбаюсь, перебирая струны, — нужно спросить у Индио. Но я думаю, что он не будет против.

Мы продолжаем сидеть в моей комнате, где я жила с того момента, как Роберт меня удочерил, до того, как переехала с Сан-Фернандо. Когда-то именно тут я написала песню, которая уже попала в чарт. Саундтрек к Пауку делал нас с Индио знаменитыми и люди стали слушать наши другие песни. Теперь я хочу записать и эту, в память о своем друге.

========== Глава 20. ==========

Я трудно переживаю смерть Эрнесто. Я снова на ЛСД, хотя много раз говорила самой себе, что больше никогда не буду принимать. Роберт был на съемках где-то в Испании, а Индио полетел к Диане в Великобританию. Две недели тянулись кромешным адом и я почти не вылезаю из цикла прием-кайф-отходняк-травмирование себя-снова первый пункт. Я отключила телефон, домофон и просто перестала появляться где-то. Пока что, тех продуктов, что были у меня запасены, мне хватало. Я знала, что до середины февраля мы с Индио в небольшом отпуске, и наше выступление намечено на День Всех Влюбленных, в этот же день Гарри исполняется восемнадцать.

Я знаю, что за эти две недели ко мне как минимум пять раз приходил Том и долбился в дверь. Еще приходил Гарри, кажется, даже чаще, чем его брат. Я слышу как он сползает по двери и просит меня поговорить с ним. Я ужасно поступаю со всеми ними. И с Холландами, и с Харрисоном, и с Юко, и с Марисой и со своей семьей, с людьми, которых я могу назвать своей семьей. Я не могу остановится, я просто принимаю наркотики, запивая их алкоголем и плачу, еще режу себя, пару раз даже потушила окурки об свою руку, отчего остались небольшие ожоги, но мне было плевать.

Десятого февраля я впервые попробовала крек. Я даже не помню, кто мне его принес, помню только то, как очнулась на полу в кухне и мне было хорошо и плохо одновременно. Я постоянно плакала, а потом тут же смеялась и так повторялось много раз. Паршивое состояние, которого я всегда боялась. Я окончательно стала наркоманкой. До меня доносится резкий звук звонка и он долбит мне по мозгам. С трудом, хватаясь за ручки ящиков, я поднимаюсь на ноги и плетусь к двери.

Гарри Холланд стоит за дверью. Он продолжает нажимать кнопку звонка. Господи, почему он такой громкий.

— Белль, пожалуйста, открой дверь, — умоляет он. Мне становится еще больше не по себе. Ком подступает к горлу, а на глаза наворачиваются слезы. Я не хочу чтобы он видел меня в таком виде. За это время я прилично похудела, под глазами были огромные синяки, губы искусаны в кровь, руки изрезаны, а волосы спутались. Еще и запах. Все это время я не принимала душ и не меняла одежду, — все будет хорошо, я тебе обещаю. Просто открой дверь и мы поговорим.

Я не знаю, что делать. Я поступаю мерзко, мы хотели начать снимать фильм сразу после Нью-Йорка, но смерть Эрнесто и мой загул, я срываю все планы Гарри. Какая же я мразь. Мне ничего не остается делать, кроме как открыть ему дверь. Несколько секунд мы стоим и смотрим друг на друга, потом он переступает порог и я закрываю дверь.

— Аннабелль, — выдыхает Гарри и в его голосе столько боли и разочарования, что мое нутро сжимается до атома. Я ощущаю каждый порез и ожог на своих руках, они отдают адской болью и мне хочется разорвать себя, уничтожить, испепелить, но я просто стою, опустив голову, как провинившаяся ученица и боюсь посмотреть на Холланда. Я лишь вижу то, как он снимает кроссовки.

— Зачем… зачем ты пришел? Посмотреть на то, во что я себя превратила, — я вытираю слезы и размазывая их по худому лицу, прикусываю губы, ощущая боль и привкус металла.

— Потому что я люблю тебя, дурочка, — голос Холланда дрогнул. Я рыдаю. Он меня любит. Никто не говорил мне таких слов. Я чувствую, как Гарри прижимает меня к себе и смыкает свои руки на моей спине, а я опускаю голову на его торс, так как до плеча просто не дотянусь, он хоть и младше, но выше, — Том рассказал мне все, и про контракт и про фикцию в ваших отношения, — я содрогаясь в рыданиях и пытаюсь выбраться из его захвата, но Холланд крепче, да и я с трудом стою на ногах после всех свои передозов и голодовок, — я правда сильно люблю тебя, и я не хочу… не хочу чтобы ты делала с собой все это.

Я вдыхаю тонкий запах цитруса, который был у парфюма Гарри и продолжаю прижиматься к нему. Вот что я старательно теряла все это время. Я теряла Гарри. Я должна была сказать ему про контракт, я должна была довериться ему.

— Все будет хорошо, — шепчет он мне на ухо, — я позабочусь о тебе. Но сначала, давай я отведу тебя в душ.

Я соглашаюсь и мы идем в одну из ванных комнат. Тут светлые стены и большая ванна, похожая на джакузи. У меня нет сил даже чтобы раздеться, поэтому я позволяю Гарри снять мою толстовку и джинсы. Он смотрит на мои руки и хмурится. Ну да, они выглядят ужасно.

— Ладно, я наберу тебе воду, — он делает вид, что все в порядке. Гарри отходит в ванне, а я сажусь на крышку унитаза. Мне фигово. Во многом из-за того, что он заботится о таком ничтожестве как я, — ладно, давай я тебе помогу, — Холланд крепко держит меня за руку, пока я переступаю через бортик ванной. Вода немного горячая и по телу бегут мурашки, — подожди, не торопись, — его голос ласковый и как нежное пуховое одеяло, обволакивает меня с головой.

Я сажусь и мое нижнее белье намокает. Гарри закатывает рукава и садится на корточки рядом с ванной. Он поливает мои голову и плечи водой и молчит. Его взгляд такой взволнованный и обеспокоенный, а глаза красные, он явно плакал все это время. Снова паршивое состояние.

— Мне не хватает тебя, — бормочет Гарри, монотонно поливая меня водой, — и знаешь, может… может ты хочешь переехать к нам? У нас там весело. Собака есть.

— Собака? — я помню что-то про собаку. Кажется она большая и серая.

— Да, Тесса, — ответил Гарри, — она очень шумная, — я вижу, как он кривится в улыбке. Такой теплой и кажется, такой родной, — и я понимаю, что ты меня не любишь… но я правда хочу быть рядом с тобой. Не важно в каком статусе, просто помогать тебе и я… не знаю.