Гарри кивает и я удаляюсь в спальню. И хотя Харрисон, Гарри и Индио считали, что у нас с Томом все по большой и чистой, я сказала, что пока что не готова жить в одной комнате с Холландом, ведь я приличная девушка, а мы в отношениях не так давно. Так что Том жил в одной спальне с Харрисоном, а Гарри с Индио, я же в гордом одиночестве.
Я не брала с собой много вещей, так как съемки всего на неделю, через четыре, максимум, пять дней, я буду в Лос-Анджелесе. Закрыв за собой дверь, я оказываюсь в небольшой комнате, окно в которой выходит на сквер с фонтаном. С десятого этажа я могу рассмотреть его, но не слишком детально. Эта спальня чем-то напоминает мне ту, что была в Сан-Фернандо. Небольшая, с минимумом мебели и душная. У окна узкий стол, на котором у меня стоит синтезатор, который я забрала с собой из ЛА, чтобы репетировать. Шкаф, совсем крохотный, встроен в стену. Часть вещей и во все утрамбована в чемодан, который стоит там же. Единственное, что меня правда радовало в этом помещении — большое зеркало у входа. Оно было во весь рост и я могла нормально оценить свой внешний вид, так как парни ничего кроме «норм» и «сойдет» сказать не могли. Гарри, судя по его виду, хотел что-то добавить в такие моменты, но в итоге лишь пожимал плечами.
Переодев полосатый черно-белый свитер и узкие джинсы, я собираю волосы в пучок, фиксируя его невидимками и оставляю пару небрежных прядей. Легкий мейк из тона, туши и помады, быстрый взгляд на себя. Вроде нормально. Типичный городской стиль. Еще осталось обуть кеды и взять сумку на длинном ремешке и я готова. Забрав с тумбочки солнцезащитные очки и телефон, я выхожу в общую комнату, где у нас была и столовая, и гостиная. Гарри не переодевался. Он так и остался в худи и джинсах.
— Я готова, — информирую его я, убирая телефон в сумочку.
— Ты отлично выглядишь, — Холланд краснеет так, что мне стало не по себе. Я тоже покрылась румянцем и мои уши пылали. Гарри взял с пола свой рюкзак. Он у него был просто огромный, так как парень всюду таскал с собой камеру, надеясь найти на улицах американских городов что-то интересное и стоящее. Гарри тоже берет с собой очки, и сунув смартфон в чехле с белкой из Ледникового Периода в задний карман штанов, придерживает для меня дверь.
Мы выходим из дома и оказываемся на улице. Несмотря на конец января, погода стоит теплой. Небо грязно-серое, но дождя нет и я на миг жалею о том, что не взяла с собой зонтик. Мы идем по Манхеттену и я смотрю по сторонам, так как давно не была в Нью-Йорке. Как-то раз Роберт брал меня с собой на съемки Мстители.Эра Альтрона. Тогда собственно, я и познакомилась с мистером Руффало.
— Тебе нравиться Нью-Йорк? — спросил Гарри, чтобы хоть как-то сбавить градус напряжения, который рос все это время, что прошло с нашего поцелуя.
— ЛА больше, — констатирую я, так как это действительно так. По факту, я выросла в Калифорнии, так как о своей жизни в Англии помню мало что, хотя уехала когда мне было одиннадцать. Многие воспоминания были связаны с родителями и мой мозг блокировал их, — в Лос-Анджелесе погода лучше. Нью-Йорк сильно напоминает мне Лондон, — я шмыгаю носом и складываю руки на груди. Ну вот, я снова думаю о доме, в который не могу вернуться столько времени. Роберт иногда говорил о том, что я могу вернуться в Англию, если захочу, но я не хотела. Я боялась пучины воспоминаний и что не смогу выбраться из нее.
— Почему ты уехала в Америку? — я ничего не говорила о семье. Том не спрашивал, у Гарри такой возможности не было. Я просто не говорила об этом сама, в СМИ это пока не начали копать и мне это было на руку, — не хочешь — не говори, — быстро добавляет Гарри, заметив, что я нервничаю. Интересно, что за люди воспитали их такими тактичными. Они действительно не лезли не в свое дело.
— Так вышло, что с одиннадцати лет меня воспитывают Роберт и Сьюзан, — я решаю немного рассказать о том, что произошло, ведь в этом ничего ужасного, говорить о своей семье, — как ты знаешь, Роб — мой крестный, — я вижу, что он хочет спросить о родителях, поэтому, тяжело выдохнув, продолжаю, — мои родители… они работали журналистами, военными. Ну знаешь, такие приезжают снимать материал в горячих точках, и на местах терактов… они не вернулись с командировки.
Гарри молча смотрит на меня и я вижу, что ему стыдно, что ли. Он явно не ожидал услышать такое, как и многие другие люди, которые знали правду. Мариса, Юко и Эрнесто тоже так реагировали, я привыкла.
— Я… мне правда жаль… я ничего не знал, — пытается оправдаться Гарри.
— Все нормально, — успокаиваю его я, — это было довольно давно и я привыкла к этому. Я благодарна Робу и Сью, что они не оставили меня, что приняли, как своего ребенка и воспитали, дали образование и быть такой, какой я хотела.
Мы добираемся до небольшого заведения, где подают совершенно разные блюда: от китайской лапши в коробочках до бургеров с картошкой фри. Столики из пластика и накрыта скатертями в клеточку. Тут только пара студентов, которые сидят у окна разложив перед собой конспекты. Гарри пишет брату сообщение с адресом и мы идем к стойке, так как тут нужно было заказывать самим, не ожидая официанта. Я беру лапшу с морепродуктами и колу, а Гарри небольшую пиццу с курицей и сок.
Мы едим молча. Гарри скорее всего все еще жалеет о том, что спросил о родителях, я просто стараюсь не думать о них. Я была зла на них, до сих пор, хотя и любила. Разумеется, как любой человек, я считала, что они были самым важным в моей жизни и с их потерей, я лишилась частички себя, той самой, что навсегда останется стоять в аэропорту Хитроу и смотреть на их спины, пока они не скрываются за стойкой регистрации. Той, что больше не будет маленькой девочкой мечтающей о письме из школы волшебства и сове, о том, что родители вернуться и мы полетим в Грецию, как и обещал папа, той, что будет специально засыпать в гостиной и радоваться тому, что проснулась у себя в комнате. Я не была ребенком после этого. Просто не смогла им быть, хотя да, когда у Роберта родились дети в браке со Сьюзан, я иногда дурачилась с ними и играла, но не делала этого так, как это делают дети. Я боялась того, что если снова буду ребенком, то снова потеряю того, кто мне дорог.
Том, Харрисон и Индио приходят минут через сорок. Они берут еду и садятся к нам за столик. Том наигранно обнимает меня за талию, мы шутим, смеемся, а все, что я ощущаю внутри — пустота. Словно я пропустила нечто важное. То, что было так рядом.
========== Глава 18. ==========
— Тебе не стоит так переживать, милая, — ласково говорит Томас и гладит костяшки моих пальцев. Он смотрит на меня, едва заметно приподняв уголки губ, я натянуто улыбаюсь в ответ. Мы стоим за кулисами и ждем, когда нас пригласят на сцену.
Вот и наступил тот день, когда нам с Томом необходимо впервые появится на публике вместе и официально. До этого мы попадали под прицелы фотокамер только во время прогулок и посещения каких-то приватных мероприятий. Сами мы ничего не афишировали, да и это было не нужно, ведь так мы договаривались с Файги.
Теперь же мы оба стоим за кулисами с микрофонами-петлями и я ужасно нервничаю. Мне не очень комфортно в бежевом платье с довольно приличным вырезом, еще и туфли жмут. Чертовы стилисты, ну почему я не могла пойти как Том? В рубашке, джинсах и кроссовках. Волосы хоть оставили в покое и не стали делать что-то необъяснимое и ограничились просто высоким хвостом.
— А сейчас я хочу пригласить гостей нашего сегодняшнего вечера — молодых, амбициозных и невероятно талантливых — актера, самого молодого супергероя, исполнителя роли Человека-Паука — Тома Холланда и его потрясающую спутницу, певицу и просто красотку — Аннабелль Чейз, — немного пафосно представляет нас Джимми и раздаются овации. Мы выходим на публику и улыбаемся, машем гостям.
— Добрый вечер, Джимми, — как старый друг говорит Том и пожимает руку мужчины с короткими темными волосами.
— Рада познакомится, — улыбаюсь я, и мы садимся на не очень удобный диванчик из серой кожи. Сама студия в фиолетовом цвете, за нами — огромный экран на котором выведен логотип программы. Перед самим Джимми — стол с ноутбуком и какими-то листочками.
