— Это легко исправить, мисс Бэгшот.

Реддл достал тисовую палочку и парой четких взмахов без всяких слов трансфигурировал один из стульев в удобное кресло.

— Прошу, сударыня!

— Не думала, что у мистера Бэрка столь любезные служащие. А кроме того, вы, похоже, необычайно талантливый и умелый волшебник, мистер Реддл. Должно быть, ваше увлечение историей и магическими артефактами в самом деле очень сильны, если вы предпочли эту лавку куда более перспективной карьере чем, например, в Министерстве магии.

— Батильда, а сегодня в «Ежедневом пророке» как раз напечатали статью об одном, без сомнения, историческом событии. — Мюриэль, похоже, не хотела оставлять в покое Альбуса Дамблдора, а злословить о нем доставляло ей огромное удовольствие.

— Да, знаю! — печально и с презрением отозвалась Батильда. — Мне стыдно, что мой племянник до такого дошел. Не хочу даже упоминать его имени.

— Но, дорогая Батильда, ведь он не один и даже не сам дошел до этого! — воскликнула Мюриэль. — Вы же сами показали моей матери письмо Альбуса к Геллерту. Кто как не Дамблдор внушил вашему племяннику эти идеи, лозунг, которым он оправдывал свои зверства и даже сделал из него надпись над воротами тюрьмы, куда скоро сам и сядет. А вам не кажется, что место Альбуса Дамблдора — в этом же самом замке возле вашего племянника, а?

— Нет, не кажется. Геллерт ведь был исключен из Думстранга за чрезмерное увлечение темной магией.

— Да мало ли за какие шалости могли исключить из школы шестнадцатилетнего мальчишку! Не он первый, не он последний. А Дамблдор ведь вместе с ним лелеял честолюбивые замыслы по захвату власти над маглами и свержением международного статута о секретности.

— Что бы он там не лелеял в свои семнадцать лет, но он оказался умнее и благороднее Геллерта и в отличие от него не воплотил свои планы в жизнь. Дружба эта продолжалась не более двух месяцев. В последствии Дамблдор всегда заступался за маглов и лиц магловского происхождения. И это ведь он и никто другой нанес поражение Геллерту!

— Батильда, вы просто слишком доверчивы! Скажите-ка лучше, как Кендра, а после ее смерти Альбус держали под надзором несчастную сквибку Ариану?

— У нее просто было плохое здоровье!

— Да? И потому нужно было держать ее взаперти? Полно вам! А почему, интересно, эта дружба с вашим племянником закончилась после гибели Арианы? Да и сам Геллерт в тот же день покинул страну. Я не удивлюсь, если девушка узнала нечто такое, что ей знать не полагалось, и стала первой жертвой «ради общего блага». И почему тогда Аберфорт сломал нос брату во время потасовки у гроба и обвинял его в смерти сестры?

— Ну, Аберфорт всегда был с сумасшедшинкой. К тому же, братья остались одни на свете и неудивительно, что от горя они могли срываться друг на друга.

— Возможно, но сломать нос — это уже перебор. А почему, если Дамблдор был против всего, что творил Гриндевальд, то пять лет уклонялся от прямого столкновения с бывшим другом? Может, боялся разоблачения?

— Все, хватит, Мюриэль! — разговор между дамами давно уже проходил на повышенных тонах.

«Раскудахтались!» — усмехнулся про себя Реддл, но при этом, затаив дыхание, слушал каждое слово.

— Не думала, что дочь моей дорогой подруги окажется злостной и склочной сплетницей! И похоже вы, Мюриэль, останетесь такой до старости.

— Я всего лишь хотела поддержать вас, потому и сказала, что вина за все лежит не только на вашем племяннике, но и на человеке, который его надоумил! — вскричала Мюриэль.

— Не желаю больше ни секунды здесь оставаться! — с презрением ответила Батильда. И тут она обратилась к Тому.

— Рада была познакомиться, мистер Реддл! Очень вас прошу, не верьте ни единому слову из того, что она вам тут порассказала.

С этими словами Батильда устремилась к двери и покинула дом. С минуту в гостиной царило молчание. Мюриэль о чем-то задумалась, а Реддл не мешал ей, просматривая тайком ее мысли и видя, что все складывается к его удовольствию.

— Прошу прощения, мистер Реддл, что понапрасну отняла у вас столько времени.

— Пустяки, сударыня! Ваш рассказ показался мне крайне занимательным.

— Ну, раз уж вы такой благодарный слушатель, то я, пожалуй, тоже смогу вас отблагодарить. Диадему я, конечно, вам не продам. Она веками хранится в нашей семье, и женщины надевают ее в день свадьбы или же по другим торжественным случаям. Но в моем хранилище в Гринготтсе есть чудесные рыцарские доспехи. Вот их, если пожелаете, я могла бы уступить вашей фирме. Мне они по большому счету совсем ни к чему, а вот золото будет очень кстати. Так что если желаете, можете прийти сюда завтра в это же время, и мы тогда заключим сделку.

— Непременно буду, сударыня!

***

Прошел едва ли месяц, а Каратак Бэрк был уже просто в восторге от своего служащего и от того, с каким успехом он проводит переговоры даже с весьма трудными клиентами. Среди состоятельных коллекционеров, которые были указаны в списке, оказалось немало чистокровных слизеринцев, бывших одноклассников и почитателей наследника змееуста, которые считали за честь уступить ему что-нибудь из своих сокровищ. Ассортимент предлагаемых артефактов существенно расширился и, следовательно, увеличился поток покупателей. Ну, а когда богатая коллекционерка Хэпсиба Смит согласилась сотрудничать с фирмой «Горбин и Бэркс», то дела у всех совсем пошли в гору. Однако никому не дано было знать, что в скором времени произойдет событие, которое коренным образом изменит жизни как хозяев магазина, так и их служащего.

========== Глава 54. Медальон Слизерина или недостающий фрагмент ==========

В этот день у Реддла было намечено посещение Хэпсибы Смит, чьего расположения он уже успел добиться. Будучи всегда очень пунктуальным, Том, как и было условлено, ровно в четыре часа позвонил в дверь.

— Скорее, скорее, Похлеба, это он! — послышался женский голос, и уже через пару секунд служанка, крошечная и дряхлая эльф-домовик, открыла дверь, и Реддл вошел внутрь.

Гостиная волшебницы была загромождена до того, что по ней с трудом можно было пройти, не налетев по крайней мере на дюжину предметов. Здесь теснились застекленные, наполненные лаковыми шкатулками шкафчики, большие шкафы были забиты книгами с тисненными золотом переплетами, полки уставлены земными и небесными глобусами, повсюду стояли бронзовые ящики с цветущими растениями. Одним словом, гостиная походила на помесь лавки магических древностей с оранжереей. Однако Реддл уже успел здесь освоиться и, легко лавируя между предметами в битком набитом помещении, подошел к хозяйке и склонился над ладонью Хэпсибы, чуть коснувшись ее губами. Это оказалась полная старая дама в поблескивающем розовом одеянии, которое придавало ей сходство с подтаявшим тортом-мороженым. На голове у нее был замысловатый рыжий парик, а на щеках — густой слой румян. На мясистых ногах красовались тесноватые атласные домашние туфли.

— Я принес вам цветы! — тихо сказал гость, извлекая невесть откуда букет роз. Том не только виртуозно овладел невербальной магией, но и достиг небывалых высот в очень трудном для большинства магов беспалочковом волшебстве. Поэтому такие вот проделки стали для него обычным делом.

— Гадкий мальчик, к чему это! — визгливо воскликнула старая Хэпсиба, хотя Реддл и заметил стоящую на ближайшем к ней столике пустую вазу. — Балуете вы старуху, Том… Садитесь, садитесь… Но где же Похлеба?

В гостиную торопливо вернулась служанка, которая притащила поднос с маленькими пирожными, опустив его близ локтя своей хозяйки.

— Угощайтесь, Том, — сказала Хэпсиба. — Я знаю, вам нравятся мои пирожные… Ну, как вы? Побледнели. Вас в вашем магазине заставляют слишком много работать, я это сто раз говорила.

Реддл деланно усмехнулся, а Хэпсиба ответила улыбкой.

— Итак, под каким же предлогом вы навестили меня сегодня? — хлопая ресницами, осведомилась она.

— Мистер Бэрк хочет сделать вам более заманчивое предложение относительно гоблинских доспехов, — ответил Реддл. — Пятьсот галеонов. По его мнению, это более, чем выгодно…