Хватаюсь за горло и тру его. У меня не хватает кислорода.

— Энрика, нет причин для паники, — его голос проникает в мою голову и словно гладит мои мысли.

— Энрика, тебе не нужно меня бояться. Разве я причинил тебе боль за всё это время?

— Нет… дело не в боли…

— Дело в ней. Ты боишься меня до сих пор. Ты выстраиваешь между нами стену. Когда много людей, то ты можешь быть самой собой. Когда ты наедине со мной, то ты шугаешься меня и ждёшь, что я ударю тебя.

— Ты прав. Я боюсь того, кто ты такой. Я ничего о тебе не знаю. У тебя есть головорезы и псих-помощник, который убивает людей. Вы вламываетесь в чужие квартиры и крадёте людей. Я… мне не нужны проблемы со всем этим криминальным дерьмом, понимаешь? Да, может быть, я в своей голове считаю, что ты очень красивый и, вероятно, если бы наша встреча случилась в другой жизни, то я бы пищала от радости, запрыгнула тебе на руки и ты бы увёз меня в закат. Но нет. Нет. Я не хочу этого. Мне это не нужно. Прости, — тихо произношу я.

— Хорошо. Спасибо за честность, — он грустно улыбается и отодвигается от меня. Я чувствую себя стервой. Вот он мой спаситель, а я отказываюсь от шанса узнать, что такое, когда не больно. Но я отвергаю его. Я отвергаю всё, что думаю о нём и тепло в груди тоже отвергаю. Чёрт.

Нам приносят наш заказ, и мы молчим. Мне хочется бежать отсюда со всех ног, потому что он ведёт себя нормально. То есть он не злится на меня, он не ушёл, он продолжает ухаживать за мной. Он пододвигает ближе ко мне тарелку, разливает нам обоим чай. Я вою внутри от несправедливости. Это нечестно.

— Ты никогда не говорил своего имени, — нарушаю молчание.

— А тебе оно нужно? Ты же предпочитаешь местоимения, не так ли?

Сглатываю удивлённо.

— Откуда ты знаешь? Ты же не читаешь мыслей, да? — Сдавленно спрашиваю я.

— Нет, Энрика, я не читаю мыслей. Я хорошо умею читать людей. И я неплохо разбираюсь в психологии. У тебя была сложная жизнь, а потом она стала сложнее. Я не буду тебя спрашивать о ней, потому что не хочу давить на тебя. В общем, я наблюдал за тобой, и я пришёл к выводу, что ты всех вокруг себя обезличиваешь, чтобы не привязываться к ним. Ты боишься людей. Боишься, что кто-то снова тебя обманет или причинит боль. Ты ангел для меня, но зачастую в моей голове на твой счёт греховные мысли, Энрика.

Кусаю свой сэндвич, чтобы подавить внутри странный трепет. Я бы сказала, что это типа хочется в туалет, но вроде и не надо. Внутренности сдавливает. Это и приятно, и странно.

— Я скажу тебе своё имя и расскажу о себе, если ты решишь, что это тебе нужно, Энрика.

— А если я попрошу тебя больше не встречаться со мной якобы случайно? — Интересуюсь я.

— Если это будет правдой, то я так и сделаю.

— Почему ты думаешь, что я лгала тебе вчера?

— Я бы не хотел отвечать на этот вопрос. Ответ тебе не понравится, а я не хочу, чтобы ты считала меня психопатом. Многие меня таким считают.

— Почему?

— Меня называют довольно неприличными словами, когда я обличаю девушек во лжи.

— То есть вместо того, чтобы трахать их, ты изучаешь их? — Удивляюсь я.

Его глаза на секунду становятся неожиданно голубыми, а потом снова обычными.

— Я трахаюсь с теми, кто знает, что им нужно уйти после секса сразу же. И с теми, кто соблюдает мои правила. Я трахаюсь очень… хм, долго и для многих мучительно.

— Ты себе сейчас льстишь или это так и есть?

— Я бы не хотел себе льстить. У меня есть несколько любовниц, которые приезжают ко мне, чтобы составить компанию на пару дней. Не в моей квартире. У меня есть другая, исключительно для секса. Есть любовницы, которые принимают меня, когда я хочу бездушного секса. Есть та, кто вызывает у меня желание привезти её в свою квартиру, куда я никого не впускаю и привязать к кровати. Я буду её кормить сам. Я буду её мыть сам. Я буду её развлекать сам. Я буду изучать каждый уголок её тела очень долго. Я буду выполнять все её прихоти. Но есть одно условие.

— Какое? — Шепчу я.

— Она должна быть моей полностью. То есть перейти в моё владение на двадцать один день. И она должна быть всегда голой.

У меня кусок встаёт в горле, и я кашляю, стуча себя по груди. Господи, вот это фантазии. Они пугающий и странные.

— Почему голой? А если холодно? — Выдавливаю из себя.

— Со мной ей никогда не будет холодно, плюс моя квартира хорошо отапливается.

— Почему на двадцать один день?

— Говорят, что привычки вырабатываются двадцать один день. Я не хочу привыкать к ней. Я хочу дать ей то, что она хочет. Мне не важно. Деньги, машины, свидания, разговоры. А сам я получу то, что хочу я. Её разум. Её мысли. Её желания. Её тело. Её яркие эмоции.

— Хм, то есть ты хочешь, чтобы она привыкла к тебе?

— Нет, поэтому я устанавливаю срок на двадцать один день. В этот день я попрощаюсь с ней, чтобы я не привык к человеку. Я не люблю разочаровываться в людях, поэтому в моих воспоминаниях останется девушка, которую я боготворил двадцать один день и так и не привык к ней.

— Не понимаю, — хмурюсь я.

— Я женюсь на ком-то из своего мира через пару лет. Это предрешено. Она будет богатой, утончённой и холодной. Мы будем улыбаться и играть в идеальную семью. Поэтому я не имею права влюбляться и привыкать к другой девушке. Но я хочу почувствовать иные эмоции. Яркие, живые и искренние. Я хочу увидеть их.

— То есть ты хочешь развлечься перед свадьбой?

— Нет, для меня это не развлечение. Это настоящее, потому что для меня всё иначе. Я воспринимаю этот мир буквально. У меня нет чего-то среднего. Или хорошее, или плохое. Моё будущее — плохое. Я буду в нём несчастлив. Я буду мёртв. Сейчас я живой, и я хочу хорошего. Я хочу выбрать сам ту, с которой мне будет хорошо. И я выбрал.

Из моего сэндвича на тарелку падает помидор и соус, а я даже не дышу, чтобы услышать продолжение.

— Тебя, Энрика. Я выбрал тебя. Для меня ты хорошее и искреннее. Думаю, что не было никакой ошибки. Я должен был встретить тебя, потому что последнее время у меня всё чёрное. И обязательно после этого должно идти белое. Моё белое — ты. Я отказался от всех своих любовниц после той ночи, когда увидел тебя. Я хочу тебя. На двадцать один день. Ты не будешь ни в чём нуждаться, я обещаю. Я помогу тебе. А ты подаришь мне себя.

Повисает пауза. Только радио работает из колонок над нами. Я дожёвываю то, что у меня во рту. Кладу сэндвич на тарелку. Вытираю пальцы и рот. Делаю глоток чая.

Я в шоке.

— Тебе не нужно отвечать сейчас. Подумай. Я не убью тебя после окончания срока. Я дам тебе всё, чтобы ты смогла жить дальше…

— Замолчи, — шёпотом прошу его. — Это унизительно.

— Это честно.

— Кому нужна честность, если это больно? — Зло смотрю на него. — Ты как вещь хочешь купить меня, поиграть со мной и выбросить.

— Энрика, я никогда не видел в тебе вещь. Я знаю, что ты живая, поэтому я и выбрал тебя. Ты не пустоголовая идиотка, как та блондинка. Ты умеешь ценить эту жизнь.

— Я…я не знаю, что сказать, кроме как, пошёл ты на хрен, — выпаливаю я.

— Я ожидал этого. Ты сейчас очень напугана, поэтому я дам тебе время. И я предлагаю провести тест-драйв.

— Что? — Выдыхаю я.

— Один вечер со мной. Ты и я. Я не зайду дальше, если ты этого не захочешь. То есть мы посмотрим, получится ли у нас провести вместе двадцать один день. Но обязательно я тебя поцелую. Я хочу этого с того момента, когда тебя увидел. Я хочу, чтобы ты решила для себя, подходит ли тебе этот вариант.

— Ты рехнулся? Ты, вообще, в своём уме? — Возмущённо расстёгиваю сумку и копаюсь в ней.

— Энрика…

— Это уму непостижимо. Я не шлюха, ясно? Я не буду проводить тест-драйвы.

Швыряю деньги на стол и подскакиваю со стула.

— Энрика, ты поступаешь опрометчиво, — он тоже встаёт.

— Нет, я поступаю разумно, потому что ты, мало того, что избил меня…

— Это был не я, чёрт возьми.

— По твоему приказу.

— Не по моему, а по приказу моего помощника.