- Это наследственное, - Говорили одни, а я не мог взять в толк, что они имеют ввиду.

  - Он стал заложником своих же экспериментов, - Качали головами другие.

  - Франсуа Луи был человеком порядочным, но нестерпимая жажда знаний, жажда приключений повели его лодку жизни в иное русло - а после приобретения одной книги в странном кожаном переплёте он и вовсе... - Загадками шептались третьи.

  - Это всё кухарка виновата! - Утверждали четвёртые. - Как она появилась в его доме - а это было с полвека назад - так всё и началось! Она постоянно что-то подмешивала ему в пищу, но он не обращал на это никакого внимания, а всей прочей прислуге настрого запретил третировать эту гадину - точно, она околдовала его своими чарами, своими произнесёнными задом наперёд фразами, проигранными в обратном порядке песнопениями. Хвала Всевышнему, что барону хватило ума таки не допустить треклятую до его величественной библиотеки, многие книги которой собирались в течение всей жизни хозяина, а некоторые приобретались ещё его предками.

  - Верно! - Соглашались пятые. - Эта женщина свела барона в могилу, настраивая его заниматься в лаборатории, из которой он не появлялся целыми сутками. Де Тюрвень почти не спал, и выглядел прескверно, а эта шарообразная горничная точно приказывала ему - хотя полностью подчинить его своей воле ей так и не удалось. Её шаги напоминали чавканье, её голос соответствовал бульканью, её чёрные, на выкате глаза...

  Так мне говорили люди - обычные деревенские люди, несколько невежественные и преисполненные всяческих суеверий. Их домыслы и заявления были абсурдны, но совсем не верить им я не мог, поскольку сам столкнулся с диким ужасом - а про глаза этой чародейки я знал и сам.

  Гарсон предложил отписать поместье церкви, но я медлил, всё ещё пребывая в раздумьях и до сих пор находясь под сильным впечатлением.

  - Возьми эту адскую книгу, Ллойд, и поезжай в Париж. - Призвал я ОʼБрайена в рабочий кабинет своего деда, протягивая ему "Некрономикон". - Отвези её в Национальную библиотеку Франции.

  - Почему я, Джордж? - Задал мне вопрос мой друг, художник и поэт таким тоном, будто я вынес ему смертный приговор.

  - Я не могу оставить это чёртово поместье... - Замялся я, разводя руками. - Я должен, просто обязан закончить здесь все свои дела, продать Тюрвень и поскорей покинуть его.

  - Хорошо. - Молвил он и вышел, а я, глядя на его удаляющийся силуэт, глядя ему в спину, уже пожалел, что дал ему такое поручение - равно как пожалел и о том, что не обнял его напоследок. Я сказал - напоследок? Я, правда, так сказал? Враки; просто опять какое-то предчувствие: вот, после падения с высоты мой Ллойд отныне ходит с тростью, несколько прихрамывая... Как бы не случилось чего!

  Провидение заставило меня зачем-то подняться на чердак; оно же заставило меня с фонарём спуститься в подвал. Как под гипнозом, я пошёл исследовать все башни до единой - что именно я пытался найти, я не знаю и сам.

  Порядком устав, я, крайне недовольный как собой, так и тщетностью поисков, направился к себе и посмотрел на большие настенные часы.

  Куда запропастился Ллойд?

  Вскоре со мной связались из полицейского участка: произошла беда.

  Пулей я помчался туда, где мне сообщили, что моего друга кто-то столкнул в кювет, когда он вышел из нанятого им автомобиля и уже направлялся в необходимую ему сторону.

  - Как это произошло? - Я ничего не мог понять. - Как это "его столкнули"? Каким образом?

  - Ллойд ОʼБрайен вышел из машины раньше положенного, не доезжая до пункта назначения. Возможно, ваш друг решил прогуляться пешком, ибо здесь лесок и сквер.

  Я задумался: да, это в духе моего вечного мечтателя; он любитель природы. Слова жандарма похожи на правду.

  - Отчего-то он (достаточно неторопливо, полагаю) шёл по краю шоссе и внезапно остановился. Кажется, он почувствовал за собой слежку? Кто-то подошёл к нему сзади, и... А, знаете, именно эта дорога у нас как бы поверх ландшафта - ваш приятель, ваш знакомый скатился в обрыв и в настоящее время находится под пристальным надзором врачей.

  - Куда мне идти? В какой больнице его палата? - Выпалил я, всячески переживая за Ллойда.

  - Я вам сейчас напишу. Только распишитесь здесь, пожалуйста... И заберите вот это. - Полисмен вытащил из-под стола какой-то свёрток и протянул его мне.

  - Что это? - Поморщился я. - Это не моё.

  - А мне так не кажется, мсье. - Насупился жандарм.

  На всякий случай я надел перчатки, и взял это в руки... В свёртке был "Некрономикон"!

  "Да что ж такое, а?", Раздосадовано, с негодованием вскипел я.

  - Всё в порядке, мсье? - Брови комиссара поползли вверх.

  Я ретировался, не ответив, но прихватив с собой проклятый свёрток. И пока я нёс его, то ощущал такую тяжесть, будто нёс не книгу (пусть и достаточно объёмную), а трёхпудовую гирю.

  - Как же тебя угораздило, друг мой? - Со слезами на глазах спросил я, стоя у изголовья больничной койки.

  - Прости меня, Джордж... - Виновато произнёс тот через силу, и попытался приподняться, но у него ничего не вышло.

  В это время подошёл лечащий врач и просто убил меня наповал, поведав о том, что мой приятель парализован ниже пояса и больше никогда не сможет ходить, поскольку повреждён позвоночник.

  Через несколько суток я, согбенный горем, забрал Ллойда на время в Тюрвень, в дальнейшем имея намерение увезти его подальше от всех этих невзгод, так рьяно и беспардонно обрушившихся на нас.

  Имение я кое-как продал, а книгу выбросил в Сену. Сейчас, в вагоне поезда, идущего из Лондона в Инвернесс, я жалел лишь о том, что у меня больше не будет возможности блуждать по великой библиотеке моего деда, ведь большинство из книг были попросту бесценны. Некоторые из них я вёз с собой - всё, что поместилось в мой до того скромный, скудный багаж.