Отодвинув ногой топор подальше, склонилась - вонь такая, что еле терпела. Но упокоить нужно. Сосед умер от ужаса, инфаркт, - все его ноги и рука в укусах поднятой собаки.

  - Ты загубил только свою жизнь, не успев никого не успев убить. Я не чую на тебе крови, и потому во имя Великого Морса, подарю тебе настоящий покой. Сколько бы ошибок не совершил, уходи налегке...

  И тело рассыпалось пеплом. В затхлой комнатке остались только запахи грязной одежды. Я нашла газету, брезгливо свернула вещи, стараясь к ним руками не прикасаться, и забрала топор.

  Мальчик сидел на ступенях с ошейником в руках - пока я разбиралась с соседом, он упокоил своего верного Гарза.

  - Дальше будет тяжелее?

  По-взрослому спросил. И я честно ответила:

  - Легче. Привычнее. В большинстве случаев. Но выпадут и такие, от которых все равно больно, даже если нарастишь очень толстую шкуру... Я улики уничтожу. Никто ни о чем не узнает. Ты бери поводок, ошейник и иди... ты гулял с собакой?

  - Да.

  - Иди, и не возвращайся допоздна, часов до одиннадцати. Мать будет волноваться, но так надо, как раз объяснишь нареванное лицо - пес сбежал, найти не можешь, все обошел. Понял? Завтра пойдешь искать тоже, объявления повесь.

  Он закивал, поджал губы, и вдруг вскочил со ступеней, шагнув ко мне, обняв с благодарностью и от горя. Я пока скинула гадкий куль в траву, приобняла ребенка взаимно. Он всхлипнул, а потом приподнял голову и не сдержал легкого спазма:

  - Фу...

  Меня тоже чуть-чуть пробило на "фу".

  - Тебе сколько лет, парень?

  - Двенадцать. Через две недели...

  - Еще немного и взрослый, так что от некроманток за версту воротить будет. Об этом в курсе, отец успел рассказать?

  - Ну... да...

  - Ладно, беги. Делай, что я сказала. Да хранит тебя Великий Морс.

  - И тебя.

  Ни мальчишка у меня имени не спросил, ни я у него. Вряд ли еще хоть раз пересечемся.

  Он ушел, а я, вспомнив про знак на крыше, полезла наверх - стирать его.

  Глава пятая

  Куль и топор утопила в выгребной яме на своем участке. Если будут искать и умудрятся обнаружить, то не скоро. А от мальчика и его беды подальше.

  Все паршиво. Сочувствовала людям с духовными трупами на спине... они появлялись, когда человек не физически, а ментально умирал, убив в себе себя же. От потрясения, трагедии, неправильного морального выбора или предательства - иногда попадались духовными трупами дети, потому что именно в детстве случалось нечто ужасное, чего не выдерживала психика. Выть было охота от понимания, что посторонние помогли: садисты родители, жестокие сверстники, взрослый преступник. Или безликое и огромное горе, что обрушивается лавиной на маленького человека и погребает под собой все живое.

  Иногда призраки восстанавливались - духовный труп истончался и таял, возрождаясь от новых душевных сил или исцеления вовне. Людям могли помочь психологи, близкие, любовь или дружба нового человека.

  Но такое гниение видела впервые в жизни! До озноба жуткое все - от черноты и положения рук на горле, до странной утопленности в затылок.

  Нольд и Ян вернулись к двум ночи. И оба не слишком радостные. Я не спала, сидела внизу у открытой двери, растягивая по глотку бутылку воды и любуясь звездами - хоть какое-то отдохновение после жути.

  - Занимай второй этаж, Ева, ночевать там прохладнее. И поменьше шума, в окна ничем не свети.

  В курятнике второй этаж - это чердак, высоко поднятая железная крыша. Я и так там устроилась, поэтому на полу-приказ полу-просьбу кивнула и ушла.

  Они не ложились долго, я слышала приглушенные голоса - не болтали, а перекидывались словами время от времени, не оставляя какого-то дела. Мне в проем люка чуть мерцало светом, похоже, что Ян включил ноутбуки. Как же они, бедняги, задыхались там, плотно занавесив окошки.

  Утром, в пять, я бесшумно спустилась вниз - Нольд спал на диванчике, уместившись наполовину на нем, а на половину на табуретках, а Ян устроился на полу под окном, расстелив одну из самодельных брезентовых штор. Доски пару раз скрипнули, но, кажется, не разбудили.

  Выскользнула во двор, в туалет, умылась из колонки. И в домик не вернулась - пока не жарко, хотела побегать и позаниматься, а ближний лес так и манил. Давно не тренировалась на природе, все город, все парки и набережные. Жалко только чистой сменки не было, моя спортивная одежда так и валялась в сумке в пакете, и я еще раздумывала - выбросить ее и купить по случаю новую, или довезти с собой до того места, где можно постирать? Я пошла в чем была, в майке и льняных брюках, в городских кедах: тоже своего рода практика - нужно уметь ловко прыгать и быстро двигаться и в том, что не слишком удобно. Телефон и карточки в карманах.

  Хороший дала крюк - на два часа. Вдоль подножия холма, и вокруг - по проселочной дороге. Дико на меня никто не смотрел - ближе к пригороду попадались такие же любители бега и свежего воздуха. Палаточники, ранние пташки, тоже разминались, трусцой убегая прямо в купальниках и босиком до далекого пляжа. Поймать малолюдность и чистое море.

  В нормальном темпе, остывая и выветриваясь, я дошла до рынка. Он только-только разворачивался. Первым делом купила местный яркий рюкзак. Хорошая вещь: лоскутные сумки, торбы и как раз рюкзаки, все с такими ходили. Стоит недорого, а маскирует под основную массу идеально.

  Загрузилась двумя бутылками кваса, хлебом, копченым мясом и зеленью, овощами. Никто не звонил, - Ян и Нольд меня или не хватились, или не возражали против самоволки.