Она говорила так, словно считала это ненормальным и признавала меня каким-то моральным инвалидом, и если она так упорствовала, то ей вряд ли объяснишь, что мне не нужна женщина в моей жизни. Не нужна та спутница, которая постоянно будет присутствовать рядом. Каждый день. Каждую ночь. Навсегда.

Женщины очень прилипчивы, они требуют к себе много внимания, не хотят довольствоваться малым, мечтают пробраться в душу и владеть каждой твоей мыслью. Они не позволяют тебе жить той жизнью, которой ты жил прежде, желая изменить ее так, будто всё, для чего ты был создан, так это для брака и ублажения жены.

Я подозревал это, когда женился впервые, ради ребенка, и оказался прав.

Не то чтобы я радовался тому, что умерла моя жена, тогда бы я был совсем жестоким человеком, но просто я убедился в собственной правоте и решил, что женитьба не для меня.

Не-е-ет, маме не удастся уговорить меня снова накинуть на шею хомут и впрячься в упряжку, которая неизвестно куда едет.

Можно прекрасно жить холостым и одновременно иметь своего ребенка.

– Мама, ты слишком быстро сдаешься, – попытался я перевести разговор в другое русло и обнадежить ее, – наоборот, то, что он пошел на руки к чужому человеку, показывает, что вскоре и мы все сможем передавать его друг другу. Он пошел на контакт, значит, перерос свою проблему. Это отличная новость, а вовсе не такая, которая говорит о том, что нужно срочно искать женщину.

– Зачем ее искать, если она уже нашлась? – парировала мама. – Расскажи мне про эту девушку. Что она из себя представляет? Наверное, она очень хороший человек, раз к ней пошел наш дорогой мальчик.

– Совершенно ничего про нее не знаю, – сказал я, скрывая самый главный факт, что ее подсовывает мне собственная тетя, и молясь о том, чтобы мама про это не узнала. Хотя надежды было мало. Я не сомневался, что женщины скоро поговорят и выяснят правду.

Они не оставят меня в покое и просто вынудят жениться.

Наверное, и встреча была подстроена. Точно! Так и есть!

Обдумав всё, что случилось в тот день, я пришел к выводу, что всё это было тщательно спланированным актом.

И Хадижат так «случайно» нашла крутую распродажу, и официант «совершенно случайно» пролил на меня лимонад, вот и мама подключилась, расспрашивая про Алию.

Никакого нет спасения от этих сводниц!

Желая избежать дальнейшего разговора, я пошел к ребенку. Каково же было мое удивление, когда я обнаружил, что он весь горячий, потный и красный. Ведь ночью всё было в порядке!

– Что случилось, Богатырь? – спросил я его, наклоняясь и заботливо беря на руки, поцеловал губами лобик. – Ты что, заболел?

Начав волноваться, я тут же повез сына к педиатру, заранее позвонив секретарше и отменив встречи. Султан ни разу не болел, отличаясь отменным здоровьем, у него даже колик не было!

– Не волнуйтесь так, господин Хамзатов, все дети болеют, давайте ему эти лекарства и наблюдайте. Температура должна спасть, – вынесла вердикт врач, осмотрев сына под его громогласный плач, что в очередной раз навело меня на мысли о том, что эта бухгалтерша обладала ведьмовскими чарами, ведь сын и врачу не позволял до себя дотрагиваться. Хотя не факт, что в таком настроении даже Алия смогла бы с ним совладать.

 Аля

– А это точно не может подождать? – с сомнением посмотрела я на начальницу.

– Если бы могло, я бы не просила тебя ехать, – одарила меня недовольным взглядом Айна Зурабовна.

– Простите, просто в прошлый раз он был очень недоволен тем, что я занесла ему тот отчет… – попыталась я оправдаться.

– В тот раз я дала тебе не те бумаги, – вздохнула она. – Я бы и сама съездила, но мне нужно подбить отчет, а доверить тебе я его не могу.

Тяжело вздохнув, я взяла протянутую папку и направилась на выход, радуясь, что могу взять водителя фирмы, раз уж мне приходится ехать в дом к начальнику. Мурад Бисланович уже два дня отсутствовал из-за плохого самочувствия Султанчика, о чем мне сказала Айна Зурабовна, и я по правде переживала, думая о том, что бедный малыш, должно быть, мучается из-за простуды. По дороге с волнением думала о том, получится ли увидеть его хотя бы глазком, хоть и понимала глупость своих мыслей. Не должна я думать о чужом ребенке…

Доехав до огромного трехэтажного дома, я вышла из машины, попросив водителя дождаться меня, и с опаской направилась внутрь величественного особняка.

Даже наш дом… Вернее, мой бывший дом не был таким огромным, да что уж там, тот дом не был даже половиной этого!

«Какой же все-таки Хамзатов богач», – невольно подумалось мне.

– Здравствуйте, – поздоровалась я с открывшей мне дверь женщиной. – Я из офиса Мурада Бислановича, меня послал наш главный бухгалтер за подписями…

– Да-да, проходите, – кивнула мне пожилая женщина, почему-то принявшись внимательно меня разглядывать. Может, я запачкалась? Осторожно осмотрела свое простое коричневое платье в пол, но, ничего на нем не заметив, решила, что мне показалось. Какой был бы повод у незнакомого человека рассматривать меня?

– Дело в том, что Мурад болеет и не может спуститься, – проводив меня в гостиную, начала говорить, как я поняла, хозяйка. За служанку ее нельзя было принять при всем желании, ведь одета женщина была в дорогое платье, носила недешевые украшения.

– Айна Зурабовна сказала, что болеет его сын… – не зная, что делать, начала я.

– Да, так и было, только вот сегодня и Мурад слег. Врач только недавно ушел. Оказалось, что у Султанчика корь, а Мурад ею еще не болел.

– О боже, мне так жаль! – посочувствовала я, представив, в каком, должно быть, ужасном состоянии находятся сын с отцом.

– Хуже всего то, что Султанчик никого к себе не подпускает! А Мурад сам в таком измученном состоянии, что совершенно с ним не справляется! – чуть ли не плача, проговорила пожилая женщина.

– Если вы не против, я могла бы с ним немного посидеть, – предложила я, прежде чем успела подумать. Слова просто вылетели из меня, поставив в неудобное положение.

– Правда? О, это было бы нашим спасением! – воскликнула женщина, прижимая руки к груди.

– Да, я уже переболела корью, да и болею я крайне редко, – улыбнулась я, поняв, что, в отличие от сына, мать не спешит обвинять меня черт-те в чем и готова принять мою помощь.

– Вы наше спасение! Султанчик сейчас в комнате Мурада. Понимаю, что это не совсем прилично, но мой сын одет, и я, конечно же, поднимусь с вами! – видимо боясь моих возражений, начала тараторить она. – Я бы и сама принесла малыша, но он никого из нас не признает, – с грустью вздохнула она, и я увидела, какую боль ей это приносит.

– Не волнуйтесь, я совсем не возражаю против того, чтобы подняться за ребенком. Заодно Мурад Бисланович сможет подписать бумаги, – успокаивающе улыбнулась я ей.

Правда, поднявшись в комнату к боссу, поняла, что ему точно не до подписи. Мурад Бисланович лежал на кровати, пристроившись рядом с малышом, который беспокойно хныкал, вяло маша одной ручкой.

– Бедненький… – прошептала я, глядя на красное, покрытое пятнами личико Пухляша.

– Мурад, кажется, задремал, – шепнула его мать. – Возьмете Султанчика? Боюсь, если я попробую, он тут же поднимет шум.

Кивнув, я подошла ближе к кровати и, отбросив всякое стеснение, перегнувшись через безвольно лежавшего начальника, осторожно подхватила малыша. Пухляш сначала заворчал, но потом, изучив меня глазами и словно узнав, затих, прижавшись к моей груди. Мать начальника укрыла сына и, поправив ему подушку, указала в сторону выхода, и я молча последовала за ней, прижимая к себе теплое тельце ребенка.

– Должна признаться, дорогая, что это я попросила Айну прислать тебя, – удивляя меня своей откровенностью, начала мама моего начальника. – Я была в полном отчаянии, и теперь, когда вижу, что мой внук действительно не плачет у тебя на руках, хочу обратиться с просьбой, надеясь на то, что ты пойдешь нам навстречу и поможешь…

– Помогу? – удивилась я, не понимая, чем я могу помочь тем, у кого всё есть.