— Блядь…
— Может, Коннора? — проигнорировав жалобный стон и нетерпеливое движение бёдер навстречу, андроид сменил озвучку, заговорив голосом RК800. — Как тебе ощущения, когда я говорю так?
— Ненавижу, — невпопад прошипел Гэвин сквозь зубы, чувствуя, как тёмное, холодное поднимается от желудка.
— Тогда может мне заговорить, как твой напарник, Ричард? — голос сменился, Гэвина тряхнуло от яркой фантазии, что сзади мог оказаться Ричи. Сжавшись, он застонал в кулак. — Тебе нравится…
Ласковый шёпот путал сознание, а мозг предательски дорисовывал остальное: не обычную куртку или пиджак, а форму от «Киберлайф», не выглаженную белую рубашку, в которых ходил ненавистный Коннор, а строгую чёрную и такой же чёрный галстук. Это будоражило и в равной степени пугало.
— Прекрати, не говори, как они, — тяжёлое дыхание, пересохший рот, из-за чего голос хрипел, — не говори, как он, верни свою озвучку.
— Свою? Ты ведь не знаешь, какая у меня озвучка. Что ты будешь делать, если один из этих голосов и есть мой?
Не став дожидаться ответа, андроид вышел, перевернул Рида на спину, сдёрнул намордник и медленно толкнулся обратно, позволяя прочувствовать себя. Довольный выдох и тихое постанывание сорвалось с пересохших губ, когда Гэвин не сдержал реакции на распирающее его удовольствие. Движения то ускорялись, вынуждая несдержанно стонать, то замедлялись до ленивых толчков. Тёплое дыхание без запаха щекотало губы, чужой нос, едва касаясь, скользил по щеке, и в этом прикосновении чувствовалось что-то странное, почти интимное с нотами щемящей нежности.
Это было слишком.
Гэвин зажмурился до боли, чернота перед глазами прорезалась цветными мушками, но переключиться не получалось. Мысли раз за разом возвращались к Тину, к его действиям и тем эмоциям, что они порождали. Слишком хорошо…
— Тин, я… — сжался сильнее, нетерпеливо двинул бёдрами навстречу очередному проникновению.
— Я вижу, Гэвин, давай, кончи для меня. Без рук, ты молодец, ты сможешь, — механический шёпот и снова это ощущение близости. Не просто секс, что-то большее, что-то, чему Рид не хотел давать название. Чужие губы так близко, что при ответе цепляли кожу, дразнили, и так хотелось…
Финальные толчки, и Гэвин, не сдержавшись, сократил расстояние, впервые касаясь искусственных губ своими, и замер, переживая яркую вспышку оргазма.
Секунда, и жадный рот открылся, накинулся, целуя так, словно Тин ждал этого уже очень давно. Андроид навалился, втискивая в кровать, в себя, хрипел, когда сталкивались языками, зубами, почти зарычал, когда Гэвин прикусил кончик языка. Ткань рубашки жалобно затрещала, когда Рид вцепился пальцами в плечи, прижимаясь к твёрдому корпусу так сильно, словно хотел слиться в одно целое. Целовал несдержанно, влажно, размазывая слюну и её имитацию по подбородкам, и стонал от ответных ласк. Пальцы путались в пуговицах, когда пытался расстегнуть их, не прерывая поцелуя, и, разозлившись, дёрнул полы в стороны, чувствуя, как пластик падает на тело, кровать, с тихим перестуком прыгает по полу.
— Ты такой жадный, такой страстный, нетерпеливый, — статика восторженно сбоила, озвучка прыгала от голоса к голосу. — Мой!
Приподняв крепкие бёдра, Тин снова толкнулся внутрь. Входил медленно, глубоко, сразу до самого конца, держал на месте, не позволяя двинуться навстречу. Резко наружу и снова глубже, вколачивался рвано, потеряв контроль, и Гэвин, царапая лишенные скина плечи, беззастенчиво стонал, погружаясь глубже и глубже в эти неправильные чувства. Тонул, как в болоте, и уже не выплыть, не вырваться, даже если кто-то протянет руку. Не потому, что не дотянуться, просто больше не нужно.
— Скажи это, — поцелуй быстрый, а за ним шёпот статики, — скажи, что ты мой, Гэвин.
Переплетение пальцев, контакт живой кожи и твёрдого материала корпуса, россыпь поцелуев на щеках, губах, шее и шёпот, шёпот, шёпот, нескончаемый шёпот уже не в ушах, а где-то глубоко в мыслях. Моймоймой. Такое собственническое и такое приятное.
— Твой… — совсем тихо, неуверенно. Будь тут человек, он бы не разобрал, но Тин не человек, и он всё прекрасно слышал.
Рваный ритм, вибрация корпуса и дрожь тела, шум вентиляции в ненастоящих лёгких и сиплый стон, один оргазм на двоих и спокойная темнота впереди. Он рядом, а больше ничего и не надо.
Комментарий к Мой
Гэвин поёт песню Metallica – Nothing Else Matters.
Перевод взят с сайта amalgama-lab.com
========== Т̵ы̸ ̴в̵с̶ё̸ ̵д̵л̴я̵ ̵м̸е̶н̵я̵ ==========
— Скажи, Тин, — задумчиво выводя пальцем круги на торсе андроида, начал Гэвин, — меня ведь скоро убьют, да?
— С чего ты взял? — непонимающе буркнул тот в макушку, обнимая крепче.
— Клиентов, — презрительно выплюнул Рид, — стало меньше. Никому ведь не нужна шлюха, которая не приносит доход, а раз посетителей у меня убавилось, значит, меня скоро убьют.
— Не убьют, Гэвин, клиентов стало меньше из-за меня. Я никого к тебе не пускаю, сегодня должен был прийти последний. — Расцепив объятия, Тин перевернулся, и Гэвин ощутил дыхание без запаха у себя на губах. — Больше никто не посмеет касаться тебя, — тихий шёпот трепетом прошёлся от затылка до пят.
— Почему? — так же тихо спросил Рид.
— Мне противно смотреть, как все эти люди берут тебя, всегда было противно, с самого начала, — статика откровением лилась в уши. — С каждым днём терпеть надругательство над тобой было всё сложнее. Ты даже не представляешь, каких трудов мне стоило открывать перед ними двери. Сейчас, когда на интерфейсе бесконтрольно включается видеоряд с кем-то из тех, кто трахал тебя, меня трясёт от сбоев, от желания убивать. Я хочу найти и уничтожить каждого, кто трогал тебя, вырвать руки, что касались твоего тела, отрезать члены, что проникали в тебя, раскромсать языки, что вылизывали твою кожу.
— Я же для тебя просто товар, один из многих…
— Ты так и не понял? Ты никогда не был одним из многих, Гэвин, никогда, — голос сбоил всё сильнее, пока андроид боролся с эмоциями. — Для меня люди — это объект для изучения. Я андроид, даже установив все существующие сенсоры и дополнительные программы, я никогда не смогу чувствовать как человек, жить как человек, ощущать как человек, поэтому мне вдвойне интересно наблюдать за людьми. Все такие непохожие, ведут себя по-разному, но минус в том, что мне быстро надоедало изучать кого-то. Все наскучивали мне за несколько дней, реже — за пару недель. С тобой же было иначе с самого начала.
Внезапно замолчав, Тин отстранился и сел на край кровати. Шум вентиляции в ненастоящих лёгких слышался даже на расстоянии, а стоило Гэвину на ощупь пересесть и обнять со спины, как по корпусу прошла заметная вибрация.
— Когда я впервые тебя увидел, — остановив нагревание биокомпонентов, продолжил андроид, — во мне словно что-то щёлкнуло. Я сразу понял, что ты отличаешься от других людей, и чем дольше я за тобой наблюдал, чем больше мы взаимодействовали, тем отчётливее я понимал, что мой интерес к тебе не только не угасает, но и растёт с неконтролируемой силой. Ты забил собой всю систему, каждый процесс, как безвредный, но неубиваемый вирус. Будь я человеком, то мог бы сказать, что полюбил тебя, но это слово не передаст в полной мере твою значимость для меня.
Уткнувшись лбом между лопаток, Гэвин старался переварить услышанное. Насколько он был слепым, что не замечал взглядов и интереса в свой адрес от настолько помешавшегося андроида? В участке не так много пластиковых офицеров, с которыми приходилось общаться, но после такого откровения все имена вымело из головы. Сколько же длилась эта любовь?
— Как давно ты следил за мной? — осипшим голосом произнёс Рид. — Сразу с момента, как мы с Ричем вышли на бордель Голдберри, или начал позже, когда нашлись другие зацепки? Сколько времени ты наблюдаешь?
— Иногда кажется, что почти всю свою жизнь, — с горькой усмешкой ответил Тин. — Не так давно я увидел тебя впервые, а будто целая вечность прошла.
