Как же хотелось поцеловать.

Вместо этого рука скользнула дальше, пальцы крепче сжались на плече, и Найнс несильно тряхнул напарника в попытке разбудить.

— Детектив Рид, проснитесь, — прошептал Ричард.

— Отвали, Н-с, — неразборчиво буркнул мужчина, стряхнув с себя руку.

— Гэвин, ты уснул прямо в машине, — громче и настойчивее повторил Ричард, замечая, как быстро затрепетали веки.

— Блядь, — тихо выругался детектив, растирая покрасневшие глаза, и повторил восклицание, увидев, что часы показывают начало пятого утра.

— Позвольте, я отвезу вас домой, детектив Рид, — произнёс андроид и отстранился, выпуская сонного напарника.

Тот молча всучил ключи от машины и завалился на заднее сиденье, вырубившись практически мгновенно. Коротко улыбнувшись, Найнс завёл двигатель и отправился по привычному маршруту на Трамбулл-авеню, понимая, что снова останется ночевать на чужом диване.

В участок приехали после обеда. Отключив будильник Гэвина, к утру Ричард связался с капитаном Фаулером и договорился приехать позже. Детектив Рид, проснувшийся после полудня, единоличным решением напарника был недоволен, но ругаться не стал, а после позднего завтрака, который приготовил Ричард, прозвучало скромное «спасибо». По приезде в отдел детективов встретил невысокий пухлый адвокат с блестящей залысиной на макушке, который с порога начал требовать отпустить своего подопечного. Раздражённо отодвинув мужчину в сторону, Гэвин прошёл мимо него в допросную, куда уже привели Фалька.

— Я допрошу перевозчика, а ты займись его подельником, — сказал Гэвин напарнику и, пропустив адвоката в допросную, скрылся за дверью.

— Ваши обвинения в организации нелегальных перевозок в адрес моего клиента просто смехотворны! — взвился Лысик, имя которого Рид никак не мог вспомнить. Этот госзащитник работал уже два года, появлялся на допросах не реже раза в месяц, а Гэвин до сих пор не запомнил, как его зовут. — Вы должны немедленно отпустить мистера Хоука, офицер.

— Детектив Гэвин Рид, — с нажимом исправил адвоката Гэвин. — А насчёт объективности наших обвинений будут судить присяжные, но не вы. Им будет над чем подумать, когда прокурор запросит лет десять-пятнадцать для вашего клиента, добавив к основному обвинению сопротивление при аресте, угрозу убийством сотрудника полиции при исполнении, нелегальное хранение оружия и оскорбление личности. Или эти подробности ваш клиент озвучить забыл? — довольно оскалившись, закончил Рид.

Судя по вспышке возмущения в глазах адвоката, о некоторых аспектах своего задержания Фальк решил умолчать. Возможно, если бы Лысик внимательнее ознакомился с протоколом задержания, полный перечень обвинений не стал бы для него сюрпризом.

— Но есть и хорошие новости, — продолжил Гэвин, выуживая из папки с делом чистый лист. — Мы можем договориться. Если мистер Хоук пойдёт навстречу следствию, прокурор будет благосклонен, запросит не более пяти лет. Как вам такая сделка? — заинтересованно спросил детектив Рид.

— Чего вы хотите? — не дав адвокату раскрыть рот, тихо спросил Фальк.

— Нам нужен список всех, кого вы перевозили из Канады, начиная с января 2039 года. Имена, контакты, описание, фотографии, подробности перевозок — все, что сможете вспомнить. — Пододвинув к Мартину лист и ручку, Гэвин поднялся. — Полагаю, вы захотите переговорить с адвокатом, но могу сказать сразу, лучших условий вам не предложат.

Уже через час Мартин Грин Хоук поставил заковыристую подпись на листе с условиями сделки, и Гэвин оставил их с Ричардом наедине. До позднего вечера Найнс фиксировал разговор с задержанным, сверял список имён с переписками с аккаунта Фалька, дополнял описание людей и андроидов, приметы которых смог вспомнить Мартин, записывал контакты и под конец беседы пригласил штатного художника для составления фотороботов. К ночи у детективов был список из пятидесяти семи имён, двадцать четыре из которых Ричард сразу передал в отдел по борьбе с нелегальными иммигрантами. Андроиды их с Гэвином не интересовали, в отличие от оставшихся тридцати трёх человек, имена которых оформили отдельным списком.

— Теперь остаётся ждать, когда коллеги проверят этих людей. Их обнаружение займёт какое-то время, поэтому…

— Поэтому мы опять не у дел, — уныло закончил за напарника Гэвин. — Я понял, Жестянка, снова сидим на жопе ровно и ждём.

Поднявшись с кресла, мужчина потянулся, разминая затёкшие мышцы. Жёлтая футболка задралась, оголив полоску кожи и тёмную дорожку на животе, и андроид, не удержавшись, сделал снимок. Нумерация кадров перевалила за вторую сотню, но девятисотый старался не слишком задумываться насчёт своей объёмной коллекции фотографий Гэвина. Люди же любят фотографировать то, что нравится: детей, природу, котиков или щенков; Ричард не сомневался, что в этом несильно отличается.

— Не волнуйтесь, детектив Рид, убийцы и грабители не дадут вам заскучать, — ехидно ответил Найнс.

— Куда ж без них… Похуй, поехали домой, Ричард, — сказал Гэвин, накинув ветровку. — По домам, я имею в виду, — через секунду исправился он.

— Подбросите меня? — мягко улыбнувшись, спросил андроид, заметив оговорку.

— Ты сегодня отлично поработал, Жестянка, так уж и быть, сделаю крюк и доставлю твой зад в целости и сохранности.

Поправив манжеты, Ричард последовал за Гэвином. Впереди предстояло ещё много работы, но благодаря усилиям лёд наконец тронулся. И это касалось не только дела «Нуэве».

========== Новая зацепка ==========

18 июня 2039 года

— Не понимаю, почему эти долбоёбы всегда сопротивляются до последнего. Загнали же в угол, ну! Нет, блядь, даже под прицелом будут пытаться геройствовать. И ради чего? Ради пули в грудину и нескольких недель боли, пока ранение будет заживать, — возмущался Гэвин, пока они с напарником ехали после задержания обратно в участок. — Ещё и единственную ветровку мне порвал, урод! По ночам не настолько жарко, чтобы я в одной футболке мотался по вызовам. Это тебе, Жестянка, заебись, прикрутил температуру и не мерзнёшь, точнее, в твоём случае не варишься из-за жары. Днём на тебя вообще смотреть невозможно, вечно в своём этом пиджаке и в траурном прикиде, зимой и летом одним цветом, бля.

— Вы чудом не пострадали, а единственное, за что переживаете, это за дырку в рукаве? — процедил андроид, с трудом сохраняя концентрацию на дороге. Перед глазами до сих пор проигрывалась сцена, где загнанный в тупик преступник достаёт револьвер и стреляет в Гэвина. Пуля прошла по касательной и даже кожу не задела, зато оставила после себя продольный разрыв в районе плеча. Диод Найнса, который тот вернул сразу после ареста Фалька, заполошно мигал то жёлтым, то красным, пока программы анализа подбрасывали обновлённые прогнозы возможных исходов перестрелки, а Рид, не замечая настроения напарника, продолжал жаловаться.

— У людей, в отличие от вещей, есть естественная регенерация, а такую дырищу я даже зашить не смогу! Я, между прочим, почти тысячу за эту ветровку отвалил! Косарь, Найнс, это пиздец как до хуя! И это не для того, чтобы какой-то мудак, у которого не хватило мозгов на ограбление даже маску нацепить, испортил охрененную вещицу. А ведь ей даже трёх месяцев нет, — огорчённо простонал Гэвин, стекая по креслу вниз.

— Почему это всё, что вас волнует?! — не сдержав злости, закричал андроид и с такой силой ударил по рулю, что с ладони исчезла искусственная кожа.

— Останови машину, — мгновенно переключившись, произнёс детектив, с опаской смотря на полыхающий алым диод. Напарник был в ярости, вести автомобиль в таком состоянии не смог бы даже андроид.

— Ричард, сдай вправо и останови машину, — медленно, успокаивающе повторил Гэвин, готовый в любой момент перехватить руль.

Скрипнув зубами, Найнс резко перестроился, подрезав серый седан, и остановился на обочине.

Окружающая реальность шла помехами, перекрывалась очередной преконструкцией, в которой преступник доставал пистолет и попадал в цель, практически в центр грудной клетки Гэвина, навсегда останавливая течение жизни. Кровь растекалась насыщенным красным пятном, пачкала серую футболку, въедалась в пластик рук, пока Ричард в своих преконструкциях старался запустить сердце, остановившееся уже навсегда. Жизнь быстро утекала из светлых глаз, последний выдох с хрипом вырывался из горла, человеческое тело обмякало, а Найнс до хруста в груди давил и давил, отсчитывая нажатия. Признания, которые бесконтрольно вырывались изо рта, любимый человек уже не слышал.