— Да, как и во всем остальном Дирборне, — невесело ухмыльнулся провожатый. — Только тут, Коннор, особая атмосфера, даже они, люди, исповедующие другую религию, чувствуют себя здесь комфортно и расслабленно, — продолжил парень, почесав рыжий затылок. — Только вот… — он прервался, неловко подбирая слова.
Коннор терпеливо ждал, когда Джерри продолжит, но уже подозревал, что именно услышит.
— В последнее время словно что-то изменилось. Запах другой, что ли… В общем, я сам не понимаю, но будто что-то не так, как было раньше, понимаешь?
Пастор продолжал молчать, избегая взгляда любопытных зелёных глаз собеседника. Да, он прекрасно понимал, о чём говорил бессменный экскурсовод местного турагентства, он уже не один раз слышал нечто подобное из уст нескольких прихожан, которые в итоге перестали посещать его церковь также часто, как раньше. Причина изменений была очевидна, эта причина каждый день смотрела своими яркими глазами, в которых, кажется, отражалось само пламя ада; эта причина постоянно мельтешила на периферии багровым пятном; эта причина слегка хриплым голосом пела красивые песни о любви, под которые каждый вечер засыпал пастор. Эта причина вчера вечером не давала Коннору замёрзнуть, посылая своё неестественное тепло, и эта же причина отравляла своим присутствием старые стены родной церкви. Специально или нет, но адское существо влияло на всё вокруг себя, влияло на самого Коннора, который давно должен был прогнать его, перебрав все возможные и невозможные варианты и вспомнив все способы защиты, которым ещё в подростковом возрасте обучил его отец.
Да, мужчина должен был, но каждый раз смотря в эти чужеродные глаза с вытянутым, как у кошки, зрачком, он понимал, что больше не может сосредоточиться. Тот жуткий, почти первобытный страх и неконтролируемое отвращение к гостю из подземного мира сменилось неким подобием принятия. И как перебороть в себе это принятие, Коннор не знал, ведь несмотря на устрашающую внешность и свою противоестественную греховную природу, Жадность, которого сам пастор окрестил Гэвином, не предпринимал никаких попыток навредить. Вера в то, что создание тьмы действительно его не тронет, постепенно крепла, вопреки сознательному желанию оттолкнуть Гэвина подальше. Демону нельзя было доверять ни при каком раскладе — это прописная истина, которую отец вдалбливал в мысли несколько лет, как только узнал, что в сыне пробудилась способность видеть адских тварей, а сейчас Коннор нарушал эту истину и ничего не мог с этим поделать.
— Всем внимание! — громко крикнул Джерри, из-за чего отец Андерсон, погрузившийся в свои мысли, вздрогнул от неожиданности.
Дальнейшую речь парня он не разобрал, ведь тот явно перешёл на китайский, и лишь под конец провожатый обернулся и сказал:
— Мы уходим, прости за беспокойство и до встречи в воскресенье. — Пастор пожал протянутую руку. — Обещаю, больше никаких внезапных визитов, в следующий раз пришлю сообщение.
— Очень надеюсь на это. — Священник, отпустив руку, дружелюбно улыбнулся покидающим церковь людям. С памятью у Джерри всегда было не очень хорошо, но мужчина действительно надеялся, что в будущем тот будет предупреждать о своих визитах. Напоследок кивнув, пастор закрыл дверь за последним уходящим на замок. В церкви моментально воцарилась блаженная и такая успокаивающая тишина.
Коннор прижался лбом к прохладному дереву, отрезвляя мысли и стараясь немного успокоить пульсацию в висках. Внезапный скрип половицы за спиной вырвал настоятеля из объятий тишины, и тот резко обернулся на неожиданный звук. Сердце на мгновение сбилось с ритма, и мужчина разочарованно выдохнул — в главном зале было пусто. Коря себя за глупую надежду на то, что Гэвин вновь объявился, отец Андерсон закатал рукава рясы и выудил из чулана старую тряпку и ведро с торчащей в нём светло-зелёной шваброй. Игнорировать мысль о том, что он ждёт возвращения демона, только что стало немного тяжелее.
Погрузившись в собственные мысли, Коннор не сразу заметил, что уже по третьему кругу намывает пол, словно в стремлении до невозможного блеска оттереть постаревшие доски. Он тряхнул головой, откидывая прилипшую ко лбу прядку, и отставил инвентарь для уборки в сторону. В церкви стояла такая же умиротворённая тишина, как и час назад, когда мужчина только взял швабру в руки. Огонь свечей легонько колыхался от слабых сквозняков, освещая тёплым светом окружение, за окном протяжно простонал ветер, с силой ударяя в витражные стёкла и заставляя их жалобно дрожать под своим напором. Погода окончательно испортилась, к ночи предвещая начало очередного шумного ливня, и отец Андерсон надеялся, что грунтовую дорогу, ведущую от шоссе к его церкви, не размоет ещё сильнее. Администрация города второй год откладывала укладку асфальта на этом участке, из-за чего количество жалоб на плохую дорогу, которые Коннор слышал от прихожан, увеличивалось с каждым сезоном. Церковная епархия тоже не спешила помогать с решением разрастающейся проблемы, так что мужчине приходилось терпеливо выслушивать чужое негодование.
Настоятель уже собирался протереть накопившуюся за день пыль, как внутренности скрутило неприятным спазмом, а к горлу подступила лёгкая тошнота. Пастор сегодня почти ничего не ел, а на голодный желудок, как только что выяснилось, перемещения демона ощущались явственнее и острее. Спустя некоторое время такого необычного соседства Коннор безошибочно научился определять реакцию собственного тела на эту магическую телепортацию. Хэнк никогда не упоминал ни о чём подобном, ведь одно дело видеть образы демонов рядом с людьми и совсем другое — физически ощущать чужие перемещения. Все ли демоны ощущались также или этот был особенным? Священник не знал ответа на этот вопрос, а спрашивать было некого.
Осмотрев пространство вокруг себя, пастор понял, что Гэвина поблизости не было. Видимо, настойчивый гость, грозивший превратиться в постояльца, снова ждал его в комнате. Коннор на минуту задумался, стоит ли подняться сейчас, чтобы попытаться прогнать навязчивого визитёра, или лучше закончить с уборкой. В итоге решив, что демон может подождать, отец Андерсон смочил тряпку и продолжил наводить порядок. Минут через двадцать он с лёгким чувством удовлетворения и давящим грузом усталости за плечами убрал грязную тряпку, затушил свечи и, выключив свет, поднялся наверх. Пастор замер в нерешительности перед закрытой дверью собственной спальни, внимательно прислушиваясь к происходящему внутри. За дверью было подозрительно тихо. Неужели, Коннор ошибся, и демон был не здесь? Может, он всё же ушёл, наконец оставив в покое этот Божий дом и его настоятеля. Вряд ли, ведь этот Жадность явно дал понять, что никуда не уйдёт.
Вдохнув побольше воздуха в лёгкие, мужчина отворил дверь, делая шаг в густую темноту комнаты. Солнце меньше часа назад село за горизонт, а небо заволокло почти чёрными грозовыми тучами, из-за чего те жалкие крупицы естественного света, проникающие сквозь незашторенное окно, подавляла сдерживаемая тьма, исходящая от сидящего на кровати создания. Гэвин действительно находился в комнате и неторопливо листал столь любимую Коннором библию с почти стёртой позолотой названия на чёрной обложке. Он бережно, стараясь не повредить, перелистывал тонкие страницы, иногда отвлекаясь, чтобы обвести пальцами аккуратные пометки на широких полях. Судя по различному почерку и неравномерно выцветшим чернилам, часть примечаний оставил ещё отец Коннора и лишь более свежие росчерки принадлежали самому пастору.
Священник сглотнул, невольно замерев от противоречивого зрелища. Воплощение греха аккуратно, почти почтительно, держало в руках книгу, и лишь подобие презрения в янтарных глазах отражало его истинное отношение к дорогой отцу Андерсону вещи. Мужчина внутренне взбрыкнул и быстро приблизился к кровати, уверенно, но осторожно забирая у демона библию. Тот в немом вопросе перевёл взгляд на Коннора и встретился с негодованием в карих глазах.
— Больше никогда не прикасайся к ней! — Мужчина едва сдержался, чтобы не слишком сильно повысить голос. — И вообще не нужно трогать мои вещи без разрешения, — продолжил Коннор, довольно быстро беря себя в руки.
