Сэр Бан подошел к Уррию, положил его меч на стол и жестом попросил встать. Он так же, как недавно сенешаль, до подбородка задрал рубаху на Уррие, осмотрел раны, провел по ним пальцем и ушел из обеденного зала.

- Приехал лишь Филиг, слуга Ламорака. Он сказал, что к нему подскакал Триан и знаками попросил провизии. Филиг дал. Может, они говорили тебе куда собираются?

Так... Уррий мгновенно сообразил где его друзья и рассердился. Но тут же взял себя в руки, чтобы сенешаль ничего не заметил. Конечно же они не утерпели и отправились без него к озеру Трех Дев! Встретили кого-нибудь по пути, кто знал подробную дорогу до легендарного Экскалибурна и не утерпели. А Триан, как и подобает слуге, перечить не стал. Ну как же они так - без него? Ведь договаривались же ехать завтра утром! Но говорить об этом сенешалю точно нельзя. Хватит того, что Уррий рассказал про Красную часовню.

- Да, говорили. - Уррий сделал вид, что вспомнил. - Ламорак сокрушался, что запамятовал дома запасной меч и он еще хотел показать нам новых щенков. Наверное, они отправились в замок короля Пенландриса.

- А почему тогда Филиг их не встретил?

- Откуда я знаю? - огрызнулся Уррий, но тут же снова успокоился. - Может он заснул в пути... А, вспомнил, там же тропа ответвляется, по ней большой кусок срезаешь, если ехать к Сегонтиуму. Вы должны знать!

Сэр Бламур кивнул и, сжав серебряную бороду в огромном кулаке, задумался. Казалось, он удовлетворен объяснением Уррия. Подошел вызванный начальник караула и сенешаль встал из-за стола.

Вернулся сэр Бан. В руках он держал склянку с какой-то мазью, за ним шел слуга с тазом холодной воды.

- Снимай рубаху, - приказал сэр Бан.

Уррий покорно подчинился. Четверо слуг втащили в зал огромное круглое корыто с горячей водой. Юноша удовлетворенно отметил, что сэр Бан подумал и об этом, и Уррий наконец лишится пропитавшего его отвратительного рыбного запаха.

- Выпей, - сэр Бан протянул юноше глиняную флягу. - Очень полезно при ранениях.

Уррий глотнул и закашлялся, чрезвычайно горькая жидкость, отдающая травами, обожгла ему рот. Но по груди разлилась успокаивающая приятная теплота.

Уррий залез в корыто и с наслаждением поливал себя горячей водой. Сэр Бан помогал ему мыться и холодной водой аккуратно промыл раны. Затем старый воин зачерпнул из склянки пахучей желтой мази и густо наложил на рану на боку. Уррий непроизвольно дернулся - сразу сильно защипало.

- Потерпи, потерпи, - ласково проговорил сэр Бан, нанося новую порцию мази. - Это оверсановый бальзам, через несколько дней от ран останется лишь воспоминание.

Слуга принес Уррию одежду, и после того, как Бан перевязал раны, Уррий надел тонкую рубашку.

- Я горжусь тобой, - тихо проговорил Бан и для Уррия это прозвучало, как рев триумфальных труб. - Иди отдыхай, завтра съездим туда, посмотрим...

- Бан, я не рассказал, - откровенность вдруг нахлынула на юношу, - но клинки иноверцев я спрятал в озере. И внизу, наверное, таких еще много... Только там, должно быть, все завалено...

- Ладно, ладно, - сказал учитель и шлепнул Уррия по голым ягодицам. - Иди спать.

Уррий натянул штаны и и сапоги - хоть и не далеко до его покоев, но не хотелось пачкать ноги о грязный камыш, который пора менять. Один из слуг взял факел и приготовился сопровождать. Но Уррий забрал факел и сказал, что сам прекрасно дойдет - ему не терпелось остаться одному.

x x x

Уррия терзала досада на Эмриса и Ламорака, что они без него отправились испытывать судьбу у озера Трех Дев - он им этого никогда не простит! Какие ж они рыцари, если не держат уговора?

Поднимаясь по лестнице, он четко представил себе как Эмрис становится на колени и достает легендарный Экскалибурн, меч короля Артура! И он, Уррий, не увидит этого исторического момента. Странно, но Уррий не сомневался, что если это не бабушкины сказки про меч в волшебном озере, то уж коль кому и суждено вынуть его из векового водного пленения, так именно Эмрису. Уррий не знал какой берег у озера Трех Дев, перед глазами встал песчаный берег Гуронгеля.

И тут же звонкий голосок пропел: "Лорел-ла!". Воспоминание о чудесном видении на берегу не давало ему покоя. Была ли прекрасная девушка на самом деле, или это лишь плод воспаленного воображения? Вопрос, на который нет ответа...

Уррий вошел в длинный темный коридор, расположенный над гигантской обеденной залой. Навстречу послышались чьи-то легкие шаги - какая-то усердная служанка еще не добралась до постели.

В свете факела он разглядел Сарлузу. Она склонила голову перед графским сыном, в руках ее была небольшая корзина, в которой что-то белело. Уррий равнодушно скользнул по ней взглядом и направился дальше.

Через несколько шагов он вспомнил о своих утренних страданиях. Золотые волосы, прикрывающие небольшую грудь, и зеленые глаза дивного озерного видения вытеснили в мыслях Уррия образ совсем недавно такой желанной пышнотелой служанки. Но ведь Уррий решил, что сегодня Сарлуза будет принадлежать ему... Рыцарь решений не меняет!

Он обернулся и сказал в спину медленно удаляющей служанки:

- Погоди!

Она тут же остановилась и повернулась на зов.

- Оставь корзину, посвети мне! - приказал Уррий и протянул ей факел.

Она пошла впереди, освещая дорогу. Спина ее показалась юноше широковатой, недавнее страстное вожделение пропало. Уррий поразился - не было утренних сомнений и страхов, он уверен в предстоящей победе. Но не было и сладких мучений, разгоряченной жажды недоступного.

Они миновали прихожую, где обычно храпел Триан и прошли в комнату Уррия.

Он бережно положил "Несокрушимого" на сундук, взял у служанки факел и воткнул в специальный держак, сделанный на всякий случай Уррий не помнил, чтобы им пользовались. Теперь пригодился - Уррий хотел рассмотреть ее голой.

Он стянул с себя рубаху, следя, как она воспримет вид его перевязанной груди.

И она отреагировала, как он и ожидал - охнула и спросила:

- Что это?

- Так, пустяки... - гордо ответил Уррий. - Размахивал один мечом...

- И что?

- Больше не размахивает!

Он подошел и взял за подол ее рубашку. Она покорно подняла вверх руки, ничего не сказав. Он освободил тугие округлости ее груди из плена ткани. В свете факела он увидел, что подмышки у нее поросли черным вьющимся волосом и это неприятно задело его. Но Уррий тут же отогнал этот пустяк, как неприятную муху, о которой тут же, отогнав, забывают - он смотрел.