— Да. Когда мы только познакомились, ты мне понравился, — сказала Панси, смотря прямо на друга. — Я тогда заметила, какие у тебя проникновенные синие глаза и очень красивая улыбка с ямочками. Ты всегда был со всеми вежлив и добр, помогал мне. Конечно, я влюбилась, но потом мы стали чаще общаться с Драко, и я переключилась. Ты для меня казался недостижимым Эверестом.

— Почему? — одними губами спросил Кевин, с нарастающей паникой осознавая, что никакого будущего у них не будет. Это будущее Панси давно похоронила в младшей школе.

— Ты многое скрывал за своей улыбкой, и я подумала, что ты притворяешься хорошим. Подумала, что ты со всеми добр, а не только со мной.

— Панси…

— Потом я поняла, что ты и правда хорошо ко мне относишься, но…

Кевин поднялся, смутившись своего надломленного хриплого голоса, боясь, что друзья увидят выражение его лица. Он скрылся в туалете, не дослушав объяснений Панси. Всю жизнь Кевин скрывал боль за улыбкой: так его воспитали. И тут он узнает, что броня не только спасала его, но и отталкивала людей. Кевин оттолкнул Панси фасадом доброты. Если бы тогда он показал истинного себя, если бы он заметил, что Панси тянулась к нему, если бы…

В раковину упала пара капель. Кевин сжал зубы до скрежета, стараясь подавить нарастающую обреченность. Он поднял глаза, всматриваясь в расплывающееся отражение, и улыбнулся. Улыбка вышла вымученной, полной боли и невысказанных надежд. Кевин все испортил. У него был шанс, который он не заметил.

Он ударил в зеркало, не в силах смотреть на человека, испортившего его жизнь. Боль пронзила костяшки, на белую керамику закапала кровь. Кевин смотрел на свое лицо в сотне осколков, гадая, где бы он стоял сейчас, если бы не собственные страхи. Гарри прав: надо было признаться еще раньше, когда Панси не начала встречаться с Джинни. Возможно, это второй упущенный им шанс.

Потекла вода, и Кевин подставил покалеченную руку под мощную струю, морщась от боли. За зеркалом он нашел бинты и обмотал кисть. Когда Кевин вернулся в комнату, Гарри и Панси уснули в обнимку на полу. Он накрыл их покрывалом, выключил телевизор и ушел в спальню.

Уснуть получилось только под утро. Кевин проснулся от яркого света, наполнившего комнату: на улице светило солнце. Друзья еще спали, но Панси перебралась на диван, забрав с собой покрывало. В гостиной было тепло, поэтому вряд ли Гарри замерз. Кевин прошел на кухню и приготовил омлет с сосисками.

Друзья проснулись от вкусного запаха и потянулись на кухню, зевая и морщась. Кевина немного шатало от бодуна, но голова не болела. Он выпил несколько стаканов воды, пока жарил омлет. Гарри держался за голову, поэтому Кевин приготовил ему семейный отвар от похмелья.

Панси с удовольствием съела омлет и сосиски, нахваливая кулинарные таланты Кевина. Гарри еле осилил половину тарелки. После завтрака Панси взяла телефон и ушла разговаривать с мамой. Вернулась она мрачная, но уверенная.

— Мама сказала, что не будет помогать мне финансово, если я собираюсь последовать нашему с Джинни плану.

— И что ты решила?

Панси посмотрела на Кевина, задрав подбородок.

— Я сделаю так, как мы планировали. Пусть мама хоть подавится своими деньгами, а мы с Джинни заработаем.

Кевин редко говорил «мы», имея ввиду себя и Деми. Он говорил только за себя и свои действия, но вот Деми часто использовала это слово, как и все влюбленные парочки. На телефон пришло уведомление, и Кевин отложил вилку с половиной сосиски.

Деми: я решила, что поеду с тобой в штаты. дождешься меня?

Прочитав сообщение несколько раз, Кевин осознал его смысл и заблокировал телефон. Гарри вернулся из ванны и сел за стол к неоконченному завтраку.

— Кевин, извини, — сказал друг, вырывая его из размышлений. — Я случайно тебе зеркало разбил.

Панси удивленно посмотрела на Гарри.

— Как?

— Там… муха села, и я пытался ее убить.

Панси засмеялась, но Кевин благодарно улыбнулся другу. Он разблокировал телефон и написал Деми сообщение:

Кевин: встретимся сегодня в нашем кафе?

Когда Панси ушла умываться, Гарри спросил:

— Ты в порядке? — он указал глазами на руку.

Кевин убрал кисть под стол.

— Забавно, что я из-за Панси калечу руки?

— Нет.

Горькая усмешка легла на губы Кевина: ему было смешно, хотя он и не чувствовал веселья. Кевин запрокинул голову и рассмеялся.

— Черт. Жизнь такая сука.

Гарри поднялся и обнял смеющегося друга. Он гладил голову Кевина, пока смех не перешел в слезы.

— Как же я ненавижу себя.

— Кевин, — Гарри сел перед другом и заглянул ему в лицо. — Не говори так, пожалуйста. Ты не представляешь, какой ты человек. Я считаю тебя лучшим другом. Ты мне так помог, и не только мне. Пусть мы иногда ошибаемся, но это дар и проклятие человека, так как свобода выбора всегда сопровождается риском ошибки. Твоя жизнь не заканчивается на одной ошибке, на одном неправильном повороте, на упущенных возможностях. Она слишком длинна и разнообразна.

— Гарри, я так не могу. Я так больше не могу.

Гарри взял руки Кевина и поцеловал рану, скрытую за бинтами.

— Ты же сам говорил, что любовь не всегда требует ответа. Она может быть односторонней.

— Но это больно.

— Ты хочешь видеть ее счастливой?

Кевин кивнул, шмыгая носом.

— Я хочу быть счастливым рядом с ней.

— Жизнь не видит вас вместе. Возможно, не сейчас. Может, в будущем. Или никогда.

— Как ты жесток.

— Я не хочу давать тебе ложных надежд, — сказал Гарри мягко. — Ты же сам понимаешь, что Джинни и Панси сильно любят друг друга. Но ты тоже можешь быть счастлив, пусть и не с ней.

— Я не буду счастлив вдали от нее.

— И что ты собираешься делать?

Кевин закрыл лицо руками: на бинтах проступила кровь.

— Не знаю.

Вскоре Кевин успокоился и умылся в раковине, пока Панси не вернулась из душа. Гарри доел завтрак и сложил посуду в посудомойку.

— Я не хочу делать окружающих несчастными, и я больше не буду притворяться.

— Первое вряд ли от тебя зависит, а вот второе — да. Своим поведением ты можешь управлять.

— Ты — сама поддержка, — ответил Кевин с сарказмом, но улыбнулся.

Панси вернулась из душа, выслушала ложь друга про раненную о бутылку руку, помогла обработать раны и поменять бинты, а потом ушла с Гарри. Перед уходом Гарри попросил написать вечером, беспокоясь за состояние друга. Готовясь к разговору с Деми, Кевин прибрался в квартире. Он часто смотрел на часы, жалея, что не назначил встречу раньше.

При встрече Деми поцеловала его, улыбаясь, словно в мире наступил мир. Но в мире Кевина шла многолетняя война, и он больше не хотел посылать на смерть чужие сердца. Заметив серьезность и отстраненность Кевина, Деми растерянно села напротив за столик. Они сделали заказ. Кевин смотрел на девушку, одетую в легкое летнее платье, которое они купили вместе прошлым летом. Деми казалась такой нежной и взволнованной. При виде Кевина на ее губах сама собой расцветала улыбка, а когда она оставалась у него на ночь, то утром всегда готовила завтрак. Деми знала, что Кевин уже давно любит Панси — любит до сих пор, но мирилась с этим фактом. Деми шаг за шагом пробиралась в его сердце: улыбками, заботой, чтением перед сном. Она всегда его поддерживала, помогала с блогом.

— Деми, — начал Кевин таким тоном, которым никогда с ней не говорил, и Деми тут же его оборвала.

— Кевин, пожалуйста. У тебя такой вид, будто кто-то умер. Или умрет.

Кевин посмотрел на нее и увидел страх.

— Это из-за моего решения? Ты боишься, что я буду тебе мешать? Если хочешь, я останусь в Англии. Будем встречаться летом и по праздникам.

— Деми, — повторил Кевин.

— Если я сделала что-то не так, давай поговорим. Я исправлюсь, обещаю.

— Нет, Деми. Дело не в тебе…

— Стоп, — Деми подняла указательный палец и коснулась его губ. — Только не эта чушь. Пожалуйста, не надо так со мной.