– Что будем делать? – Сан был в замешательстве. Молнии не брали Мага, а отбиваться от атак духи долго не могли.

– Придётся использовать мою способность, – ответил Иккиро. – Только ты должен уйти. Я не хочу и тебя ранить.

– Понял, – кивнул Сан и отпрыгнул на крышу другого дома.

Иккиро развязал пояс и скинул с себя кимоно, оставшись лишь в широких брюках и чёрной обтягивающей майке с широким поясом на талии. К этому поясу было привязано несколько ножей, ряд острых спиц и небольшой мешочек. Иккиро пригнулся, опёрся на руки, как перед стартом, а в следующую же секунду всё вокруг него остановилось. Время текло своим чередом лишь для него. Вот Обезьяна побежал к застывшему Магу, на ходу снимая с пояса нож, вогнал его Аркану в грудь, рубанул по диагонали и вытащил, а затем отпрыгнул на крышу другого дома. Как только он приземлился на ноги и остановился, время вновь пошло своим чередом. Оникс завертел головой, повернулся к Иккиро, а в следующую секунду из раны хлынула кровь, а сверху ударила ослепляющая вспышка молнии. Маг оступился и рухнул с крыши на землю.

Иккиро отдышался и вытер рукой пот со лба. Эта способность отнимала слишком много сил. Джисокуна позволяла ему замедлять время, а магия молнии добавляла ей мощи. Но был в этой способности минус – нельзя было останавливаться ни на долю секунды.

– Всё кончено? – удивился Сан, перепрыгнув на крышу ближе к Иккиро.

– Не думаю, – ответил Обезьяна. – Не может быть всё так просто.

Клаудия решила, что хватит обороняться, и начала атаковать Гина своими когтями. Со зловещим оскалом и шипением перед каждой атакой, она только больше напоминала дикую кошку. Гин лишь успевал уклоняться. И, наконец, когти Императрицы достигли цели: женщина со всей силы полоснула Гина по лицу. Глубокие раны задели правый глаз, демон ослеп до тех пор, пока не сработает регенерация. Гин упал на крышу, при этом, чуть не свалившись с неё. Клаудия нависла над ним и замахнулась для удара.

– Рю! – крикнул Гин, когда рука Клаудии уже начала опускаться. – Отражение!

В рукояти ножа Гина вспыхнул маленький зелёный камень и создал небольшую метку. Прозвучали выстрелы. Гин выставил в их направлении печать, мысленно насчитал восемь выстрелов, и почувствовал, как все духовные пули попали в магический круг.

– И что ты делаешь? – удивилась Клаудия. – Зачем надо было стрелять, чтобы печать отразила пули?

– Вот зачем, – хищно улыбнулся Гин и перевёл печать на неё. – Отражение!

Пули, что застыли на поверхности печати, отрикошетили и попали в Клаудию, не ожидавшую такого хода. Несколько пуль прошли навылет. Женщина недолго, неверяще, смотрела на раны, а затем, потеряв сознание, рухнула на крышу. Гин улыбнулся, его план прошёл почти как надо. Но чувство торжества от победы над врагом не приходило. Наоборот, он чувствовал, что что-то было не так.

– А вот это было неожиданно, – пробормотала Клаудия, медленно, словно задумавшись. – Не ожидала такого использования отражающей печати.

Женщина поднялась, её раны затянулись прямо у Гина на глазах. Она встала, потянулась, словно разминая затёкшие мышцы.

– Маг! – крикнула она. – Хорош валяться! Пора прикончить этих сопляков!

– Дай ещё немного отдохнуть! – послышалось недовольное бурчание снизу. – Вообще-то, меня глубоко ранили, и восстанавливаться мне нужно дольше.

– Амону это скажешь! – рявкнула Императрица. – Поднимай свой зад! Меня достали эти детишки. Пора прикончить их.

Снизу послышался грохот и в небо вспорхнул Маг. Он не летал, а именно парил, словно стоял в воздухе. В одной руке у него горело чёрное пламя, а во второй был серебряный кинжал. Иккиро и Сан напряглись. Они не ожидали увидеть у него проклятое пламя. Клаудия же пригнулась, опираясь на руки, выгнула спину, и её густые волосы вспыхнули ярко-алым огнём, иногда перетекающим в лиловый и алый. Гин узнал его – Всепоглощающее пламя отца. Наверняка Амон одарил их этой способностью, доступной каждому ребёнку Белого Демона.

– Не ирония ли, Дитя Водоворота? – задумчиво протянула Клаудия. – Тебя убьёт способность твоего же папаши.

– Это мы ещё посмотрим, – огрызнулся Гин.

В этот момент Клаудия нанесла удар пламенем. Гин взвыл от боли, отшатнулся, схватился за лицо. Он шипел и ругался, но, совсем уж неожиданно, начал громко смеяться. Его лицо обуяло пламя, но на теле не было ни малейшего ожога. Пламя плавно перетекло в руку демона.

– Вот же дура, Амон тебе не говорил, что Всепоглощающее Пламя не трогает наследников рода Хакумори?

– Ничего, я найду способ, сжечь тебя! – прорычала Императрица, её голос стал очень низким. А затем она зарычала, словно львица.

Женщина на глазах приняла звериные черты. Как Гин и думал: она – оборотень. Конечно, полностью она не превратилась, остановившись лишь на жутком промежуточном облике: львиный хвост, заострённые уши, вытянувшееся лицо с приплюснутым носом, руки стали немного больше, а тело покрылось шерстью. Однако стояла Клаудия всё так же на ногах.

Императрица достала из ножен на поясе серебряный нож и попыталась ударить Гина, но парень вовремя увернулся. Тогда она выпустила на него пламя из своей пылающей гривы, Гин слегка зажмурился от яркой вспышки, отшатнулся назад, но вот из пламени выскользнуло лезвие и воткнулось демону в шею. Парень упал на крышу и чудом не скатился вниз. Любой другой умер бы от такой раны. Гин начал задыхаться, сердце заколотилось быстрее, вместо воздуха он заглатывал свою же кровь.

– Исцеляйся! Скорее! – подумал демон. – Быстрее! Сейчас мне нельзя умирать, друзья в опасности!

Клаудия поставила ногу на грудь демона, вдавливая в кожу острый каблук сапога. Гин захрипел, было очень больно. Женщина-львица засмеялась, а затем, словно с торжеством, опрокинула вверх голову и зарычала.

Но её рык заглушил раздавшийся где-то над головами клёкот. Гин вздрогнул. Пламя, всё ещё горящее в его руке, стало сначала синим, а затем начало активно менять цвета. Клаудия в испуге отшатнулась. Он впервые видел такое. Огонь перетёк на места ран, обуял шею, и повреждения тут же зажили. Парень с удивлением смотрел, как многоцветное пламя в его руке ослабло и потухло.

А дальше произошло то, что заставило всех на площади обомлеть.

С грохотом, громкими хлопками и клёкотом, над площадью пролетел белоснежный дракон. Существо, значительно крупнее любого другого дракона, покрывало странное сияние. Казалось, оно сияло изнутри. Дракон сделал несколько кругов над местом ритуала, а затем приземлился прямо возле Альгоса, Кусуры, и ошарашенных ребят. Никакие печати и стены не помешали ему приземлиться, он запросто сломал их. Люк застыл на месте, оказавшись точно под огромным пернатым крылом дракона. Тварь была вдвое больше Окохамы, голову обрамляла корона из тонких изогнутых рогов и пышная белоснежная грива, от морды, по шее и до груди тянулась чёрная метка и переходила в спираль с кругом в центре. Точно такую же, как и на груди Гина.

Дракон обвёл взглядом площадь, спокойно, на мгновение остановил взгляд на Кусуре, а затем заговорил, обернувшись в сторону Аркана.

– Старший Аркан! Этот город и эти дети под моей защитой. Отдайте камень призыва и проваливайте отсюда к своему хозяину! Отказавшись от моего великодушного предложения, вы рискуете расстаться с жизнью!

Клаудия громко рассмеялась.

– И что ты мне сделаешь, ящерица?! – выкрикнула она. – Ты, старый маразматик, если не заметил, у меня здесь заложник!

– Клаудия!!! – выкрикнул вдруг Оникс. – Замолчи, пока не поздно!

Видимо, у Мага инстинкт самосохранения работал куда лучше. А вот Императрица не блистала не только им, но и умом. Это Гин понял, когда она сама начала ещё больше злить гигантского дракона.

– Ты жалкий трус, Маг! Слышишь, Белый Дракон?! Или лучше Белый Демон? Прибежал своего щенка спасать? А мы как раз его тут почти прибили, смотри, как мы его прикончим.

Гину надоело лежать без дела, он рывком поднялся на ноги и с силой рубанул ножом Клаудию по торсу. Женщина взвизгнула и зашипела. Она схватила парня за волосы и скинула его с крыши. Демон неудачно приземлился на спину, раздался громкий хруст и парень затих.