Один из нефари выглядел вполне даже привлекательно, если бы не пересекавшие все его лицо уродливые шрамы: у него были светлые спутанные волосы и застывшие голубые глаза с маленькими зрачками. Второй же больше напоминал вытащенную из болота корягу: тонкий, испачканный какой-то черной вязкой жижей. Слипшиеся пряди падали на изрытый рытвинами лоб, из-под длинной челки выглядывал злой, ярко-красный глаз.

Копье наставника с хлюпаньем вонзилось в жижу. Тварь протяжно заревела и дернулась. Уильям нанес второй удар, но тут длинная цепкая рука вырвала из ладоней Истребителя копье и отшвырнула его к фонтану.

Уильям ринулся за оружием и снова упал. На этот раз нефари навалился на него сверху и с визгом принялся раздирать в клочья костюм Уилла. Ворох черных лоскутков взметнулся в воздух. Второй нефари со снисходительной усмешкой наблюдал за борьбой.

Ронни отползла к кустам и неуверенно поднялась на ноги. Правое колено неприятно ныло, и она, потрогав пропитанную чем-то ткань форменных штанов, уставилась на испачканные кровью пальцы.

Словно бы из ниоткуда на землю спрыгнула группа мужчин: четверо из них незамедлительно бросились на нефари, двое принялись приводить Уильяма в чувство. Вскоре показавшийся знакомым Ронни Истребитель поднял голову – это был явно раздраженный и неимоверно злой Эрхард.

Он коротко кивнул коллеге и зашагал к Ронни, которая, глупо улыбнувшись, не придумала ничего лучше, как поспешно достать разрешение и разорвать его на куски.

– Не смей больше высовываться из комнаты, пока я не узнаю, что здесь произошло!.. – услышала она перед тем, как снова оказаться рядом с по-прежнему невозмутимым Виктором.

В Лицей Ронни вернулась совершенно разбитой и подавленной. С одной стороны, она гордилась собой и своим успешным побегом на Землю, который, судя по тому, что никто не бросился к ней с требованием все объяснить, прошел весьма незаметно; но с другой, она временно лишилась опоры в лице Уильяма, и теперь она опять не знала, что ей следует делать дальше.

Можно было бы попытаться объяснить все Эрхарду, однако Ронни, зная его, прекрасно понимала, что Вернер будет злиться еще долго. Точнее, очень долго.

В разбитом колене неприятно кольнуло. Ронни охнула и машинально схватилась за ногу, почувствовав, что штанина практически полностью была заляпана уже присохшей кровью.

Она хотела сразу вернуться в комнату, однако, уже почти дойдя до нее, развернулась и уверенно зашагала в крыло, где располагалось общежитие для парней: она была полностью уверена, что Фред сейчас либо там, либо в библиотеке. Она чувствовала, что сейчас просто-напросто рухнет на пол и заснет, но стремление поделиться с кем-либо итогами вылазки на Землю было сильнее усталости.

Она дошла до нужной двери и, не постучавшись, заглянула внутрь.

– Альфред здесь?

Один из парней, высокий крупный блондин, обернулся и невозмутимо ответил:

– Ушел полчаса назад.

– В библиотеку? –уточнила она.

– Я не спрашивал, – пожал плечами собеседник. – Передать что-нибудь, как вернется?

– Нет, спасибо, – рассеянно ответила Ронни. – Я сама его поищу.

Парень опустил взгляд на ее испачканные в грязи брюки.

– Тебе нужна помощь? Можешь пройти…

Не ответив, Ронни поспешно закрыла дверь.

– Тебе следует послушаться Эрхарда и пока больше ничего не предпринимать, – сказал Фред, спрятав очки в нагрудный карман пиджака.

– Ты ничего другого сказать не можешь? – огрызнулась Ронни.

– И все же подумай сама, – не уступал он. – Ты и так уже зашла слишком далеко. Пострадал преподаватель. Да и тебя вполне могли убить.

«Может, это было бы к лучшему», – хотела ответить она, но вовремя промолчала.

Незаметно подошедший к ним библиотекарь поздоровался звонким тонким голосом, который как нельзя кстати подходил к его вытянутой угловатой физиономии. Ронни насторожилась: она слышала похожий голос совсем недавно, только вот где?..

Пока она судорожно пыталась вспомнить хоть что-нибудь, библиотекарь уже успел скрыться из виду.

Фред начал недовольно говорить что-то еще, но Ронни уже не обращала на него внимание.

– С Уильямом все будет в порядке, – неожиданно сказал Фред.

– Да, конечно. – Ронни улыбнулась. – Иначе и быть не может.

…Буквально каждое новое утро в Лицее преподносило какие-то свои сюрпризы, и порой студентам даже казалось, что над ними просто кто-то очень жестоко подшучивает.

Куда-то исчезали спрятанные перед сном в тумбочку важные конспекты, кто-то все еще боролся с сильной дезориентацией и потерей осознания того, где он сейчас находится; кто-то находил свои, лежащие рядом на подушке отрезанные волосы. На одежде появлялись огромные дыры, по коридорам, как утверждали те, кто ночью выходил из комнат, летали бумаги, рубашки, брюки, расчески и прочие вещи, которые, естественно, потом тоже никто не мог найти.

Казалось, что по ночам в Лицея веселятся полтергейсты – более разумного объяснения придумать никто не мог, а существование шаловливых привидений со временем перестало быть таким уж невероятным.

У Валери довольно часто пропадала ее небольшая шкатулка с резинками, которую она все время носила с собой при жизни. Точнее, она то пропадала, то появлялась снова, причем на том же самом месте, где Валери оставляла ее в последний раз, что сбивало с толку еще больше.

Ронни это, впрочем-то, не касалось: она из-за своей природной рассеянности и так постоянно путалась в своих вещах и подолгу не могла отыскать тетради. Поэтому «утреннее потрясение», как успели прозвать происходящее ехидные студенты, ее особо не затрагивало – до тех пор, как она обнаружила, что около комнаты ее поджидает не привычная, согнувшаяся над книгой фигура Фреда, а прислонившийся к стене Тобиас.

Конечно, это никак не было связано с полтергейстами, однако Ронни была удивлена не меньше тех, у кого бесследно исчезала одежда.

В то утро Ронни опять не выспалась и опять чуть не опоздала на занятия – она вылетела из комнаты, когда утренний колокол отзвонил положенное количество раз: эти удары означали то, что все студенты уже просто обязаны находиться в классах.

Она, споткнувшись о высокий порог, свернула налево, однако чья-то рука, крепко схватив ее за плечо, потянула ее в противоположную сторону.

– Я опаздываю! – выкрикнула Ронни, пытаясь вывернуться.

– Я тоже, – ответил Тоби и остановился на углу коридора.

– И что тебе нужно? – непонимающе спросила она.

Вблизи Тобиас оказался весьма симпатичным молодым человеком. У него были чуть раскосые темно-карие глаза и торчащие коротким ежиком светлые волосы. Он практически не улыбался, но позже Ронни узнала, что Тоби просто стесняется своей улыбки, считая ее не слишком красивой; однако на самом деле он умел усмехаться очень притягательно и загадочно.

В нем было ничего особенного: слишком высокий рост, слишком широкие плечи, слишком большие ладони с неестественно тонкими пальцами, маленький нос, резко контрастирующий с тяжелым волевым подбородком, – но когда он все же позволял себе улыбнуться, его лицо словно бы расцветало и становилось в разы привлекательнее.

– У меня есть к тебе одно дело.

Тобиас смущенно посмотрел на свои кроссовки и поправил ремешок остановившихся часов.

Ронни потеряла терпение.

– Послушай, может быть, тебе наплевать на занятия и то, что многие преподаватели бывают очень недовольны, если кто-то опаздывает или не приходит, но мне лишние проблемы не нужны, поэтому, если ты позволишь, я пойду.

– Да, конечно, – поспешно ответил Тобиас. – Только… Ты не хочешь прогуляться… со мной?

Ронни недоуменно остановилась. Сегодня она снова проснулась с тяжелым ощущением тревоги и той странной ярости, которая атаковала ее во время битвы Уильяма с нефари, и осадок от этих двух странных, прежде никогда не испытанных ощущений по-прежнему давил ей на голову, крепко сжимая виски. Слова Тоби дошли до нее сразу: ей понадобилось несколько минут, чтобы полностью уложить все в голове.