Приглушенно зазвонил телефон. Марина торопливо подскочила к столу, оглянулась на кроватку дочки. К счастью, Алиска не проснулась, только чуть поморщилась. Номер опознался, как «Носик». Звонила Таня Колокольникова, по мужу Носик, лучшая школьная подруга обеих сестер Белых. До третьего класса – одноклассница Марины, после болезни попала в класс к Маше. Так они и дружили со школы втроем, и жили тогда в «Олимпийском» в соседних домах.

– Маринка, привет! – Неподражаемый низкий тембр голоса подруги Марина узнала бы, не глядя на экран.

– Здравствуй, Таня! Ты куда пропала? Обещала на днях в гости заехать, мы с Машей тебе по мешку вещей для Антошки набрали. И ни слуху, ни духу.

– Нет, это ты пропала, я с утра ни тебе, ни Маше дозвониться не могу.

– Ну, извини! Маша на работе, когда ведет прием, всегда отключает телефон. А я приглушаю звук, чтобы не будить дочку. Наверное, посуду мыла на кухне.

– Я так понимаю, что ты сейчас в своём коттедже?

– Да мы летом, в основном, здесь. А что?

– А мы сейчас на заправке в 10 километрах от вас. У Максима работа посменная, сегодня отдыхает. И мы ездили в Колотово к его маме. Если немного свернем, мимо вас поедем. Можно прямо сейчас к тебе в гости?

– Конечно! Буду рада!

Таня нечасто посещала загородный коттедж сестер Белых. Она ссылалась на занятость, пробки, потом – на беременность, роды, уход за сыном. Но Марина подозревала, что Таня в душе насторожённо относится к её мужу, Андрею Краснову из-за того, что его отец – олигарх. Это чувство не распространялось на Марину и её детей, Сашу и Алису. Но коттедж, приобретенный не без помощи Виктора Александровича, был в сознании Тани тесно связан с олигархом. Не нравился он ей – и всё тут.

В Москве она охотно встречалась с подругами в квартире их родителей в «Олимпийском», забегала в городскую квартиру Марины, приглашала подруг в свой салон-парикмахерскую. Стильная стрижка и модный красноватый оттенок волос – её работа. Таня умела убеждать: «Марина, этим летом весь бомонд будет красным, а тебе к карим глазам особенно подойдёт. А когда отрастут свои каштановые, раз в две недели подкрасишь дома самые корни, это несложно. Только не бери гель-шампунь, он с этой краской совсем не сочетается. Эффект может быть непредсказуемым. Еще, чего доброго, позеленеешь».

Особенно часто подруги общались в те два года, что Таня с Максимом прожили вместе с Таниными родителями. Поначалу Нина Павловна и Алексей Иванович были очень довольны, что единственная дочь вернулась домой. Но не прошло и месяца, как начались ссоры Тани с мамой из-за всяких бытовых мелочей. Таня, прекрасно уживавшаяся со свекровью, потому что уступала ей во всем, у себя дома не желала терпеть «мелочные придирки». Все претензии Нины Павловны относились исключительно к Максиму: не там тапочки поставил, вечно ванну подолгу занимает, на столе пятнышко от кофе оставил, и вообще, что это за мужчина, если своего жилья нет. Максим, молчаливый по природе, не вступал в полемику, Алесей Иванович твердо держал нейтралитет, но Таня взрывалась, как порох.

Марина призывала подругу стать мудрее. «Маму ты не переделаешь. Она тебя очень любит и ревнует к Максиму. Так бывает, когда единственный ребёнок в семье. Ей и принц на белом коне не понравился бы». С недельку Таня сдерживалась, но потом опять срывалась. И всё же отношения наладились. Но только после того, как молодёжь переехала на Алтуфьевское шоссе, где Максим открыл мастерскую по обновлению автомобильных покрышек. Жили они в комнатушке прямо над мастерской. Зятя, приходящего по праздникам в гости, тёща встречала своим обычным радушием и вкусным столом. Тесть с уважением расспрашивал о технической стороне бизнеса и делал рекламу всем знакомым с машинами. В семье наступила полная идиллия. И только провожая дочь, Нина Павловна тихонько вздыхала: «Что же с детишками-то затягиваете? Не получается или как?»

Бизнес Максима особо прибыльным не стал, и накануне финансового кризиса 2008 года он решительно «прикрыл лавочку», и пошел работать охранником-водителем к директору банка. Некоторое время они ютились в салоне-парикмахерской у Тани. Мама стала зазывать молодых обратно, но Таня отказалась наотрез. Она шутила, что ей очень удобно: невозможно опоздать на работу.

А когда неожиданно наступила беременность, Максим взял льготный кредит на работе и купил двухкомнатную квартиру из «вторичного жилья» в получасе езды от «Юго-Западной». Родители Тани уже не чаяли, что единственная дочь порадует их внуком, ведь пятый год замужем, и возраст – под тридцать. Новость они восприняли с таким энтузиазмом, что Татьяне пришлось категорически запретить им покупать детские вещи. На обстановку новой квартиры они выложили все сбережения. А свекровь помогала белить потолки и клеить обои. Таня работала почти до родов, а едва Антоше исполнилось два месяца, снова взялась за расческу и ножницы. Колокольниковы с восторгом принялись нянчить внука с самого первого дня. К младенцу они приезжали сами, а с годика стали брать к себе домой. Сейчас Антоше уже 2 года. А когда Марина забирала у Тани детский манеж, ему было примерно полтора.

«Надо же, как время летит! Интересно, Антон сейчас с ними или у бабушки оставили? – подумала Марина и поставила на стол еще один прибор. – Эх, разбудит он мне Алису! Ну, ладно, она уже неплохо поспала».

Приехали Носик, втроём, но Алису не разбудили, и от еды отказались, только чай.

Максим Носик, спокойный и мужественный, мало изменился с тех пор, как Марина его видела (ездила поздравлять подругу с рождением сына). И как обычно, не отличался болтливостью. Когда Марина предложила выпить чаю на веранде у окна, сразу взял и вынес пару стульев, разложил откидной столик, в двух словах похвалив его удобную конструкцию. Марина поставила поднос с чашками и угощеньем. Антон, крепко сбитый круглоголовый белобрысый мальчик, за полгода совершенно забыл Марину. Оказавшись в непривычной обстановке, он очень стеснялся, голоса не подавал, за конфетку или печенье шёпотом говорил «спасибо».

Подруги не сразу приступили к чаепитию. Сначала они быстро перебрали все приготовленные для мальчика вещи. Таня порадовалась комбинезончикам на осень и на зиму, брючкам на лямках, ботинкам, шапочкам. Она отказалась только от одной футболочки: узкая, голова не пролезет. Попутно поспорили по поводу названия этого вида одежды. Марина, филолог по образованию, категорически была против модного словечка «тишотка». Хватит засорять русский язык ненужными заимствованиями! Собственно, Таня не так уж сильно грешила этим, вот любимый муж Андрей сильно увлекался. То вставит в статью «старт-ап», то сына по-японски похвалит «ня-ка». Но тут ему Марина спуску не давала.

Татьяна после рождения сына сменила стиль «юная девушка-подросток» на «зрелая женственность»: отказалась от джинсов в пользу платьев и сарафанов, отрастила длинные роскошные волосы и стала их красиво укладывать, сделала брови чуточку тоньше, чаще подводила глаза. Это очень красило её узкое длинное лицо. И Марина, конечно, так ей и сказала. Татьяна ответила комплиментом, улыбнулась неотразимой белозубой улыбкой и заговорила на нейтральную тему.

– Как дела у ваших родителей? Мама говорила, что совсем не встречает их ни во дворе, ни в магазине.

– Они часто ездят на дачу, а сейчас целых три недели из маминого отпуска вообще решили там пожить и внуков забрали.

– То-то я смотрю, у вас в доме тишина и покой.

– Папа направил энергию внуков в мирное русло, он хвастался, что Саша и Витя уже помогают ему грядки копать. Могу себе представить эти грядки!

– Какие вообще могут быть грядки в середине июня? – Удивилась Таня, слегка приобщившаяся к огородничеству в доме свекрови.

– Не вникала, кажется, горошек. Сашенька хвалился.

– А, это второй посев. Может, ещё редиска и укроп.

– Какая разница! Главное, у них всё нормально, на здоровье не жалуются, с внуками справляются.