«Я убила его? — спрашивала себя Елена Викторовна. — Не смог он ужиться в доме, потеряв свободу».

Может, и Вика больше не могла жить? Не должна была жить? «Бог забирает лучших», — как говорила Света.

— Нахер такого бога!

Елена Викторовна положила ладони на стекло, тяжело вздохнула и стекло запотело. Заскрипело под ладонями. Сползла на пол и, закрыв лицо руками, тихо заплакала. Посеревшие лепестки цветка опадали в горшок и превращались в прах, едва коснувшись замерзшей в горшке земли. Ягоды в тарелке наливались соком, будто все еще питались с куста, и едва заметно светились красным, но Елена Викторовна этого уже не видела.

Даша пришла после обеда по просьбе Елены Викторовны. Увидев, что в квартире давно не убирались, взялась отмывать полы и протирать пыль. Елена Викторовна было запротестовала, но быстро сдалась. Она сказала, что приляжет, и не заметила, как сморил сон. Проснулась она, когда за окном уже темнело. Ощутив рядом с собой человеческое тепло, улыбнулась и положила свою огрубевшую теперь ладонь на тоненькую руку дочери.

— Вика, — прошептала она.

— Это Даша, — тихо ответила девушка.

Елена Викторовна посмотрела на Дашу и внутри что-то оборвалось. Она слишком резко одернула руку и села на кровати.

— Странно пахнет, — сказала она, принюхиваясь к химическим запахам.

— Я немного прибралась, — ответила Даша. — Но уже поздно, мне идти пора. Ждала, когда вы проснетесь.

— Спасибо, дорогая, — сказала Елене Викторовна, глядя ей в глаза. В такие же голубые, как у Вики.

Пожалуй, она слишком долго рассматривала их, и Даша, ощутив неловкость, отвернулась.

— Ты очень красивая девушка, — Елена Викторовна улыбнулась.

— Спасибо, ну я…

— Погоди, — Елена Викторовна резко поднялась. — Не спеши, чаю хоть выпей со мной. Или, может, покушать хочешь?

— Нет, спасибо… Но чай можно.

Елена Викторовна кивнула и поспешила на кухню. Поставила чайник, достала остатки сладостей: полпачки овсяного печенья и несколько шоколадных конфет в коробке, которые принесла Даша в прошлый раз.

Девушка бесшумно вошла на кухню и села. Краем глаза Елена Викторовна поглядывала на балкон и видела, что ни от цветка, ни от пыльцы не осталось и следа, будто их тут никогда и не было. Что же, они свое отдали.

Щелкнул кнопкой чайник. Елена Викторовна заварила чай, подала на стол вместе со сладостями и села напротив Даши.

— Прости, что я весь день проспала, — извинилась хозяйка.

— Бросьте, — Даша улыбнулась. — Все в порядке.

— Как родители твои?

— Все хорошо, спасибо, — ответила Даша.

— Ты им хоть позвони, чтобы не беспокоились, ты же тут ведь день пробыла…

Даша задумалась и немного отпила из чашки.

— Да нет, все равно пойду сейчас. Я, честно говоря, не сказала, что к вам иду, и учебу прогуляла сегодня.

Елена Викторовна нахмурилась, но тут же смягчилась и посмотрела на девушку понимающим взглядом.

— Ну что же ты так, — Елена Викторовна покачала головой. — Они же наверняка волнуются, уж я-то знаю, каково это. Не стоит так с родителями, тем более ради меня.

Даша тяжело вздохнула и потянулась к печенью, но передумала и убрала руку. Елена Викторовна видела, что девушку что-то беспокоит, но она боится рассказать.

— Дашенька, что тебя так тревожит? Расскажи, я судить не буду. Это из-за Вики?

— Нет, — Даша всхлипнула, глаза покраснели. — Не только.

Елена Викторовна резко встала, подвинула стул к девушке и села рядом с ней, обняв за плечо и легко прижала к себе. Даша сначала напряглась, но тут же обмякла, прижалась к Елене Викторовне и расплакалась.

— Вы такая хорошая, — сказала она. — Вы не заслужили того, что с вами случилось.

— Никто не заслужил, — прошептала Елена Викторовна, прижимая Дашу.

— Вика так много говорила про вас. Она говорила, что вы так сильно любили ее, оберегали. Говорила, что ей стыдно перед вами…

— За что?

— Не знаю… Может думала, что недостойна такой любви.

Елена Викторовна утерла рукавом слезы и усмехнулась:

— Глупости какие.

— Знаете, я завидовала ей даже. Мой папа всю жизнь надо мной смеялся, говорил, что из меня ничего толкового не выйдет. Только подкалывал постоянно. То за стрижку, то за то, что ем много… или, что я не учусь толком. А я просто всегда хотела, чтобы он любил меня, как вы Вику.

Елена Викторовна обняла Дашу крепче и смотрела на ее волосы, которые светлели прямо на глазах. Вдруг она поняла, что осталось сделать. Увидела последний шаг. Даша помогла ей увидеть.

— Я уверена, он тебя любит. Просто боится показывать.

Даша отстранилась, стала аккуратно вытирать глаза пальцами, размазывая по лицу потекшую тушь. Елена Викторовна невольно улыбнулась. Красилась Даша так же неумело, как Вика.

— А чего ему бояться? — сказала девушка с вызовом. — Если меня вдруг не станет, как Вики не стало, то что он думать будет?

— Будет жалеть, — ответила Елена Викторовна.

Даша опустила глаза:

— Я пойду после школы учиться на врача, только потому что он так хочет. А маме не сказать ничего, она только его и слушает. Мне иногда хочется что-нибудь с собой сделать, только чтобы они поняли, что потеряли…

— Дашенька! — Елена Викторовна крепко обняла девушку. — Даже не думай о таком. У тебя впереди вся жизнь…

— Я не буду! — Даша снова отстранилась. — Хрен им! Не дождутся!

— Вот такой настрой мне больше нравится, — Елена Викторовна засмеялась и отодвинулась вместе со стулом. — А ты пей чай, а то остынет. Ягодок хочешь? Очень вкусные.

Елена Викторовна подвинула тарелку с ягодами ближе к Даше.

— Нет, спасибо.

— Попробуй, очень вкусные! Ты такие еще не ела.

Даша внимательно посмотрела в тарелку.

— Красивые какие, — сказала она. — И пахнут так…

— Попробуй.

Даша взяла из тарелки одну ягоду и рассмотрела на свет.

— Это брусника?

— Ага, — Елена Викторовна кивнула. — Только необычная. Очень сладкая и ароматная, совсем не похожа на простую бруснику, такая только в особенных местах растет, мне ее…

Но дальше выдумывать Елене Викторовне не пришлось, Даша положила ягоду в рот, надкусила и стала медленно посасывать, пробуя сок.

— Ммм, и правда! Вкусно!

Елена Викторовна расплылась в улыбке, а Даша потянулась за еще одной ягодой.

— Кушай, дорогая.

— Совсем на бруснику не похоже, скорее смесь земляники и… блин, даже не знаю, что-то цветочное, пряное…

Даша сначала ела медленно, брала ягоды аккуратно, но потом заторопилась, кидая одну за другой в рот и жадно пережевывая.

Елена Викторовна наблюдала за этим с блаженной улыбкой, чувствуя, как уходит изнутри жар, сменяясь приятным теплом в животе и руках.

Даша уже не скрывала наслаждения, запихивала ягоды в рот горстями, мычала и чавкала. Сок тек из уголка рта, но девушка не обращала на это внимания. Чем больше ягод она съедала, тем больше менялась. Стремительно светлели волосы, немного округлилось лицо, припухли щеки. Брови стали гуще, а губы полнее. Когда тарелка опустела, перед Еленой Викторовной сидела Вика. Живая и полная сил.

— Доченька моя, — прошептала мать. — Я знала, что ты вернешься.

Но Вика, похоже, не была рада возвращению. Она с удивлением разглядывала собственные руки, испачканные в ягодном соке, будто не узнавала их. Затем с испугом посмотрела на мать и подскочила на месте, сдвинув стол. Заскрипели ножки, затряслась пустая тарелка, звякнула ложка в кружке с недопитым чаем.

— Что со мной? — прошептала Даша, ставшая Викой.

Родной и знакомый голос дочери ласкал слух Елены Викторовны. А ведь она думала, что больше никогда его не услышит.

— Зачем? — голос девушки сорвался. — Что вы сделали?

— Доченька, солнце мое! — блаженно улыбаясь, Елена Викторовна поднялась со стула и шагнула к Вике.

— Нет! — Вика затрясла головой, кинулась в прихожую. Брякнули ключи в замке.

— Вика, стой!

Елена Викторовна бросилась следом. Ногу пронзила резкая боль, и она рухнула на пол. Попыталась встать, упираясь руками, но руки не удержали. Глаза обжигало. Предметы теряли свое значение, расплывались, оставляя лишь едва узнаваемые контуры. Елена Викторовна снова и снова звала дочь, ползя наугад, но каждое движение отдавалось болью во всем теле.