Знаю, потому что примерно у 13 000 человек с тревожно-мнительным складом личности, прошедших у меня терапию, обнаружились практически одинаковые корни и проявления проблемы.

В далеком 2008 году я, будучи пилотом и психологом, сосредоточился на лечении аэрофобии, что выглядело довольно логичным.

Я придерживался школы когнитивно-поведенческой психотерапии, основной постулат которой звучит так: думай правильно, расслабься физиологически, действуй правильно, и почувствуешь себя спокойно.

Пришли первые успехи, и первые десятки моих учеников-аэрофобов поднялись в воздух после долгих лет полного избегания этого вида транспорта. Первые сотни моих выпускников стали летать гораздо спокойнее, контролируя мысли, занимаясь дыхательной и мышечной релаксацией, контролируя поведение.

Я уверовал в величие когнитивно-поведенческого подхода и даже говорил ученикам что-то вроде: «Какая разница, кто и почему отбирал у тебя игрушки в младшей группе детского сада № 12345?! Это никак не влияет на то, что ты делаешь в полете, и на то, какие мысли сейчас в твоей голове».

Однако чем больше лет проходило, чем больше случалось побед, тем больше я наблюдал случаев возврата аэрофобии.

Появились кейсы, когда аэрофобия не то что возвращалась, а вовсе не собиралась покидать моего пациента.

Я отнюдь не перфекционист и никогда не требовал от себя стопроцентного результата. Я понимал, что люди разные, их способность к восприятию информации отличается, как и самодисциплина.

Но вот что не давало мне покоя: многие мои пациенты, люди успешные и очень умные, просто не могли справиться с задачей элементарного корректного мышления. Будучи сильнейшими личностями в жизни, в моменты тревоги они элементарно не контролировали свои действия.

Для меня стало очевидным, что проблема существенно глубже неверного мышления. Что-то заставляет докторов наук начинать рассуждать на уровне пятилетнего ребенка.

Человек в состоянии покоя говорил: «Окей, конечно, я все понял, так и поступлю», но при первых признаках страха начинал вести себя ровно противоположным образом.

В эти моменты когнитивно-поведенческая терапия (КПТ) оказывалась бесполезной. Что-то глубокое и сильное мешало людям думать и поступать, как рекомендовали учебники по КПТ, чтобы избавиться от фобий, неврозов и панических атак.

Я глубже погрузился в тему. Стал копаться в причинах. Изучать общее между всеми людьми, которые боятся летать.

Так я понял, что страх полета не имеет ничего общего с самолетами и их безопасностью, а корень проблемы – в высочайшем уровне тревоги, в котором живут все без исключения люди, подверженные фобиям и паническим атакам.

Тогда я стал заниматься не только аэрофобией, но и клаустрофобией, паническим расстройством, неврозом навязчивых состояний (ОКР) – словом, всем тем, что является «платой за тревожность».

Продолжая изучать различные психотерапевтические школы, подходы и практики, параллельно я вел курсы и принимал – очно и заочно – около 1000 тревожных людей в год. В моем календаре значились бесконечные курсы обучения у ведущих специалистов мира – работе с перфекционизмом, психотравмой, виной и стыдом, с памятью тела. Курсы по нейробиологии, эмоциональному интеллекту и многому другому. Бережно, по крупицам я собирал и складировал в памяти новейшие мировые исследования и опыт коллег.

Прошло десятилетие активной практики. За эти годы, наверное, я увидел и услышал о тревожности почти все. Мне удалось принципиально повлиять на жизнь многих тысяч человек не только в их взаимоотношениях с самолетами, но и во взаимодействии с миром в целом. Я абсолютно счастлив в профессиональном да и, пожалуй, в личном плане, ведь мои знания и опыт помогают людям меняться. Их жизни становятся проще, легче, в них остается меньше долженствования и критики, но появляется больше удовольствия от каждого прожитого дня.

В конце концов, наше время на этой планете очень ограничено, и день, потраченный на борьбу со своей сутью, на перфекционизм, на бесконечные требования к себе и к окружающим, на критику и самокритику, уже не вернуть.

Пришло время поделиться опытом с каждым, кто хотел бы существенно снизить уровень тревоги в своей жизни. Я приглашаю вас в путешествие к самым истокам тревожно-мнительного типа личности. Осознав их и изменив то, что в наших силах, мы сможем начать путь к переменам.

Я старался написать эту книгу простым и доступным языком.

Вас ждет множество теоретических знаний о тревоге и ее производных, а также огромное количество техник и упражнений.

Совместив теорию с практикой, вы сможете разорвать замкнутый круг тревог, неврозов и фобий. Вы существенно улучшите качество вашей жизни.

В добрый час!

Мы уже обсудили, что сама по себе тревога не вредна, а даже, наоборот, очень полезна и абсолютно необходима. Но она может нанести существенный ущерб, став чрезмерной и, главное, постоянной.

Что же создает эту самую постоянную и вредную тревогу?

Как я уже упомянул в рассказе об оксфордском эксперименте с устным счетом, основная ее причина – это попытка избежать ее и вообще не допустить в свою жизнь другие негативные чувства.

Если вы сильно беспокоитесь, что станете нервничать, и всячески пытаетесь оставаться спокойным в любой ситуации, это провоцирует еще бо́льшую тревогу. Потому что наш мозг должен оставаться на страже двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю: «А не начну ли я тревожиться, нервничать или бояться?!»

То есть сама тревога становится объектом тревоги.

Мы попадаем в замкнутый круг, в котором гормон тревоги – уже знакомый вам кортизол – вырабатывается непрерывно, потому что само беспокойство или другие негативные эмоции воспринимаются как угроза.

Еще одна причина постоянной тревоги может скрываться в выученной модели «моя тревога меня защищает».

Многие видят в этом переживании некий оберег. «Пока я беспокоюсь, ничего плохого не случится». Конечно, это далеко от истины. Тревога – это наше внутреннее субъективное состояние, управляемое автономной нервной системой и не имеющее никакого отношения к внешним факторам. То, что произойдет с нами в будущем, в большой степени непредсказуемо и, конечно, не зависит от уровня кортизола в крови.

Но мы можем найти связь там, где ее нет, и начать верить в защитные свойства тревоги.

Например, представьте: вам восемь лет. Вы идете из школы с тройкой, ни о чем не беспокоясь. Однако дома вы сталкиваетесь с плохим настроением родителей, и их реакция на вашу оценку по русскому причиняет вам моральную или, не дай бог, физическую боль. «Окей, запомним», – говорит ваш мозг.

Через две недели ситуация повторяется. Вы несете домой тройку, только уже по математике. Теперь вы ждете ужасных событий, таких же, как случившиеся с вами две недели назад, и, естественно, беспокоитесь. Но на этот раз родители добры и веселы или им просто не до вашей оценки. «Пронесло», – думаете вы. А в нервной системе появляется запись: «Когда я нервничаю, я в безопасности. Но за спокойствие поплачусь». Поэтому тревога может неосознанно становиться щитом, задача которого – не допустить физической или душевной боли. Парадоксальным образом человек начинает стремиться все время чувствовать ее, «чтобы не вышло чего плохого».

Но мы уже говорили, что плата за такой «щит» очень высока: от разрушительного влияния кортизола до отсутствия ощущения полноценности и радости жизни.

Конечно, тревога – чувство, неприятное для большинства людей. А от таких переживаний вроде бы нужно избавляться, ведь так? Но… Давайте обсудим.

Во что нам обходится постоянная борьба с беспокойством и прочими «плохими» эмоциями?

Во-первых, когда мы боремся с неприятными, «плохими» чувствами, нам необходимо все время тревожиться: «А не посетит ли нас вдруг страшная и опасная тревога?» Верно?