3

Котом возомнился: милый и бесполезный,

Улыбаюся, падая в бездну, пока не разбился,

Добротой пресекаю глубинные раны,

Чужие, разъевшие комедии в драмы,

Не в силах моих сочинять эпиграммы,

Мне симпатичней врагов удивлять,

Светя из своей души панорамой.

Как обожаю блистать.

Маяком будучи, и также котом,

Слепо гадаю, кем стану потом,

А ныне тепло несу за гроши,

Молодости негу отложив.

И охоту веду на тигриц,

Не различая схожестью лиц.

Для обретения царя в себе зверей,

Достаточно защитить самку слабей.

Становишься сразу крупнее, умнее, лаской кошачьей владея.

Независимости следом потеря, но тут вариантов немного для размышлений.

Счастье может молнией меркнуть.

А глаза окажутся закрыты, моргнул ты.

И нет покоя ни в суше, ни в судне.

Ни в боли, политой алкоголем,

Ни в доле массы своих ролей.

Так безволен. Сдался горю.

Зачем догонять ушедшие маршруты,

Мысли меня щадить не будут,

Так оставлю их в зимописях, осенеписях, вёснописях, летописях.

А гулять бы с песней в полях!

Выступать не на публику, но так умею!

Лучшие качества во мне обнаглели.

Шуткой несётся речь шёлковитая,

Визави внемлет, чарой увитая,

Столь люблю, ах, люблю проницая,

Смех взывать, тем себя украшая.

Пока в сравнения бросаюсь,

Абы чем-то утешаясь.

Народ, может, потешаю,

Но они то не мешают, хоть чужды.

Я безнадёжен у вражды.

И отсюда дальше снова,

Ухожу к владенью стона.

Ещё не встретив разочарования, боюсь его найти в новых субъектах,

Якоб я всё зря стараюсь идеальным показаться.

Быстрой нитью моих мыслей вьётся сетка,

Запутает, дабы паукам сомненьям даться.

Я престрашно разный.

Непонятен и себе.

То живу всегда напрасно,

То звездою в темноте,

Пребываю столь отважно,

Что теряю жалость дней,

Где был счастлив, а без них,

Сострадал к чужим сердцам,

Вновь стругал небрежно стих,

Как небрежно разбивал их.

Да, все проблемы заслужил.

Расцветаю без причин,

Как и гасну вновь один,

Всё один. Долбитель льдин.

Дома всё не так, как надо,

И услышан в другом смысле,

Мы пасёмся в крытом стаде,

Веря, что причастны к жизни.

Мук ментальных не раскрою,

В чём беда родных моих,

Не хочу стыдить толпою,

Их. А мне представляется счастье только двоих.

Романтик возрос на бескрепкой подошве,

Не зная, что тягостна яркая ноша,

Чистоту в детях нахожу, обнял бы!

Только обществом это презренно.

Мотивы меня кошмарно понЯты,

Думаю скорбью, глядя на вены.

Нет, глупая заимствованная с фильмов идея.

Да и до дела руки не ходят, робеют.

С каждым годом всё больше дурею,

Исполняя былые шальные затеи.

Влечёт не опасность, а пьедестала злато,

Хоть знаю, рад стану, но не познаю благо,

Не сидьба ль у водоёма тихомирит разум,

Осчастливиться всегласно я ещё не смог ни разу,

Намекает иногда история на это,

Только люди всё не те. Нелепость.

4

Шаги по граниту рядом с элитой,

Эстетика зданий для меня эгида.

Кафе карманы облегчит,

От холода сужены плечи,

Лишён бордовости вечер,

Эффект бессилья замечен.

Хирург, что друг, заткнут,

Цветов я – луг , спасу от мук,

Раздут лежак ленивых дел,

Вокруг стояк рекламных тел,

Я не посмел застрянуть в ком-то,

Растерпел стремьё к Джоконде,

Глобально истощал, любовь спуская,

К идеалу по ночам себя таская.

Плыл в печали,

На причал, немо кричал,

Ревел в врача, гневно рыча,

Другой мой дорогой,

Вильгельм покой сулил логично,

Письмо ему дарил не лично,

(Выражался прозаично).

Мы обогнём немало поворотов,

Чтоб вспомнить после громко что-то.

Мне заботы неизвестны,

Мотыльком стареет место,

Не найду себе невесту,

Хоть стараюсь честью, честно!

Природною целью роднятся приматы,

Почему же робею при виде помадных…

Пока-то мне долг нести рано,

Простите, идти хочу прямо.

Не вниз, а упрямо, чуть ввысь, постоянно.

Кому нравлюсь – спасибо. Знатный вкус.

Позвольте, не портьте примата же, ну-с.

Понеслась!

Слегка трус, серенады неровно пишу.

Заглупел, завонял, словно куст,

Надежду над смыслом ношу.

Буквы рядуются в слова: нежна, мила, умна, чиста, проста, слаба, храбра!

Не повторю сие конструкций той одной я никогда. Не пусть, но будет так.

Слеза глупа, и не видна тепла минута,

Содрогаюсь, а веду себя занудно,

Самцом сальцо втяну, кольцом воспряну грудь,

Еду в метро, дышать темно, да и шатает поезд путь,

А сколько встреч в центрах тех станций.

И ненужных, и забавных, выступленья вне оваций. Ладно.

Поражаюсь напору писательскому,

Вникая, что он обывательскому,

Чтенью ложен и туп.

К чему, мол, недуг раскрывать,

Тебе бы лечащимся стать.

Предполагаю, человек нормальный разниц не узнает психушек, тюрем иль армий,

А человек вроде меня повещает, что отличия там минимальны!

Стан одетый в кари кеды, спорт штаны и кожемех,

Мной задеты интересы, кто находит в этом смех,

Я особо не умею надругать бактерий цех,

Плюс волненье заставляет быть слабее в глазах тех.

Тремор,

Мыслей пробка,

Тенор,

Спрятан ломко.

Позор.

Недоумением целован.

Минор,

В уши дале засован.

Лестницей дефектом я спрессован,

Пораженьем вздорным сломан.

Ай, напишу позже про что-то в позитиве,

Как умею восхищать себя в сатире,

Дам идею сохранить меня в картине,

"Герой оберегает юных леди от сношений, спрятавшись в сортире".

5

Вселенски много книг про то, как общество себя вести должно.

К чему читать сей плюрализм, если на деле иной тон,

Обладанье власти сильных, люди – звери, хоть и мыты,

Каждый разный и забитый целью заглушить либидо,

Либо заменить либидо, либо завести либидо, кем оно вовсе забыто – мне, увы, не видно.

Интересуются планетами,

Звери одетые.

Настройками образовываются пунктуально,

По возможности, убивая за взгляд,

Колонны в марше бреда уже не пугают,

Зверям же напросто мало себя.

Не упущу подчеркнуть: принять нутро нужно,

Не все поймут суть, но кто-то бросит оружие,