Мрак обнял окрестность щедро: спало поле, почти спало море, спала брошь, дающая нектар и красоту, спали все. Наверное все, кроме меня и солнца. Другие звёзды мертвы в настоящий, нет, не стоящий, а текущий момент, причём текущий спиралью, завитком, волютой – о, сколько слов мне известно! Да-да, сейчас сияют мёртвые звёзды, но их запоздалый след нам ярок и кажется нынешним – и чем же ностальгия не звезда? Мишура всё это.

Декорация чуть ближе в физической парадигме – коробки. Должен думать, меня превратили или в кота, или в бомжа, ведь я всюду завален коробками. Куда всё проще, если проститься с ирониями – я разгружаю поставку на работе. Милы мне тяготы судьбы, я везучий неудачник. Раскрывать не соизволю. Смотрите, что способен я исполнить:

888

742

000

– Эдакий вздор! – помыслится на первый взгляд вам. Вам. Нет, "вам" с маленькой буквы – мы не знакомы, вдруг вы… Впрочем, неважно. Важно то, что я нарисовал цифрами, точнее написал цифрами морской пейзаж:

8 – бесконечность, она же даль;

7 – утёс;

4 – корабль с парусом;

2 – рядом плывущий лебедь;

0 – каменный берег.

Пересмотрите мою картину. Видите, чувствуете? Соглашусь, сложно понимать без контекста новое искусство, либо же "искусство", но я удосужился применить аналогии символов с объектами. Например буква "ч" не походит на перевёрнутый стул? Будто минималистичный эскиз, не так ли? Список всех мною открытых сопоставлений держите:

Т – весы, антенна;

Н – мост, кровать;

Мерещится голод белково-жирово-углеводный, смешанный с жаждой чаевой, но отчаиваться запрещаю, поскольку не брошу затею начатого:

П – дом, ворота, арка, стол, урна;

С – полумесяц, радуга;

З – женское что-то;

Ф – при дамах выражаться не стану (верьте, что это анфас совы, а не член с яичками);

Л прописная – линия диаграммы;

Й – облако над хребтом гор;

Г – ступенька;

Ё – чудик с грустным лицом;

А – Эйфелева башня;

Р, Ь – округлый тупик дороги, нота;

(о) – бочка, открытый рот;

И – толстая молния;

Ш – канделябр, неправильная вилка;

Ж – снежинка, бабочка;

К – ажур в наличнике;

Устали читать? А я устал писать. Но кроме того:

М – фрагмент короны, ногопожатие двух углов;

е – рыбка;

8 – вы вспомнили про матрёшку и бесконечность;

+ – столб и его отражение в зеркале воды;

7 – помимо утёса можно увидеть нос металлического корабля;

5 – крюк, утка;

0 – каннелюр, яйцо, камень опять же;

U – рогатка, камертон;

V – ласточка, овраг;

D – лук с тетивой;

S – неполноценный скрипичный ключ.

Во, готово. Как и готова другая история. Это ложь, но вы-то думаете, что она реально готова, что я не притворствую.

Белый-белый свет вслед за пригласившей его зарёй запел, теребя уши всей планете. Ах, как прекрасен белый свет, точно вытащенный из моей любимой птицы – лебедя.

Сам лебедь, что лишён одного пёрышка, проснулся возле причалившего корабля. Птице снились кошмары, сплетённые с тоской об его погибшей избраннице – на одном вечернем рандеву они плавали вблизи горы: возлюбленная читала стихотворения небу, торжествовали любовь, блаженство и медленная нега; но конец счастью настал ужасно, нежданно – пала часть камней, придавивших насмерть лебедиху. Самец, к своему несчастью, остался жив, и ныне он весь ни жив ни мёртв.

В данный момент вдовец читает немо сочинение в рифмах "У моря ночью" Бальмонта, скорее, воздвигая элегию как молитву.

Вдруг полусонный пират встаёт, идёт по палубе и стреляет в белое очарование взглядом – печальный лебедь просто идёт по песку, а чувствуется, что излучает благо, мягкость и непорочность.

– Что за ангел! – воскликнул мигом избавленный от горя капитан.

– Сказать любую пакость или воспеть мадригал аж к самой Вселенной – один прок, ведь ты меня не поймёшь, человек, – промямлил вздыхающий лебедь.

– Я тебя слышу! Расскажи о себе, друг! Милый мой, позволь подойти к тебе! – почему-то ответил пират, в спешке спускаясь к пляжу.

Безразличием несчастный принял объятия разбойника, а я смекнул на завершение главы.

Улыбнитесь дугою набережной, ведь читать проще, чем строить, хотя трогать глазами книгу тоже надо уметь. У метких умов сие получается.

Цыц! Не шуметь. Я с вами говорю тихо. Жаль, что со мной общаются и Куприн, и Набоков, и Брюсов, но лишь монологом. Небо советовало мне не путать мечту с занозой: интеллект шебуршит ошибками. Чистите при наличии разум перпендикулярствованием в зенит небосвода, – добро легче, поэтому выше всего плохого. (Ну и слог у меня.)

Меняется ли мир, что сложен? Пропитан ложью, выжать некуда.

Выходит, кстати, я посягаю на покой пустоты венчанием философского тра-та-та с абсурдной многолинейностью, плюсом шлейфую сей брак авторскими комментариями, – сам себе удивляюсь.

Уклоняется гора от чего-то. Лениво лежит поле. Я пью воду, а на планету прилетает, нет, прилетел куб, довёзший иное существо. Оно наглостью взяло верх и остановило время – заледенела жизнь – и давай тут шагать, некто, ты же крутой, круче трамплина или сабли…

Незванный выряжен в пиджак окраса расщеплённого света, прозрачные широкие штаны, шляпу, что вроде плоскостью была диском, но как-то держалась на макушке; цвет кожи непонятен, ибо покров похож на рыхлую пашню. Допустим, что пигмент был карим, несколько гречневым.

Странник наблюдал, как на пляже хоронили Поездолиза: чёрно-золотистый фон бескрайнего моря забирал все негативные мысли об усопшем. Из песка торчал могильный камень, рядом с которым уже была вырыта яма, а над ней висел бриллиантовый гроб. На нём лежали искусственные, то есть вечные цветы. Что-то приятное шептали свечи, стоящие по периметру ящика; тёплые утешители будто гладили слух. Хныкало небо, ветер молчал, оплакивающие родственники прятали скорбь чёрной вуалью, священник-кальмар (все морские прощающиеся были в скафандрах) читал молитву. Йодовый внезапно явился и стал рушить стулья, цветы, стулья, цветы. Затем засыпал могилу песком. А дельфинов раскромсал на роллы – мотив остался непонятен.

Расторопными пощёлкиваниями каблуков пошёл некто, за спиной скрестив руки; человекоподобен, но развитее оных. Наводя деструктив в долине, он ухмылялся солнцу. Оно единственное, кто видело мерзавца, но не знало, чем помочь Галактике. Злодей сделал море резиновым неаппетитным желе; а лебедя, застывшего в воздухе, не касался, посему неизменившаяся поза оставалась грандиозной, героической, сильной.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.