Реверанс со своим верным помощником, шел по мосту, нависшему над сонно мерцающей падью Сердца Истока. Здесь дыханье неизвестности становилось полностью осязаемым. Оно колючими волнами омывало колыбель Сердца: грандиозный конический зал, в котором постоянно слышалось беспристрастное «о-х-х». Сердце дремало внизу. Оно выглядело как сияющая спираль с большим пятном в центре
Реверанс на минуту остановился и посмотрел вниз, перегнувшись через поручни.
— Что-то слручирось, Жрец? — неуверенно спросил Маширо.
Он всегда побаивался высоты.
— Ничего, мой друг, ничего, — Реверанс выпрямился. — Я вспоминаю, каким оно было раньше. Там внизу стоял холод способный превратить пламя в иней. Скоро там разгорится жар светозверя. Я смиренно ждал этого четыреста нерестов. А теперь не могу потерпеть всего несколько циклов.
Он еще раз поглядел вниз, улыбнувшись своей настоящей улыбкой. Маширо не заметил этой улыбки. Никто из людей не смог бы ее увидеть.
— Реверанс-семпай…
— Пойдем, — мягко произнес первенец.
Они вышли из покоев Сердца в широкий овальный коридор. В нем сотни голубоватых экранов демонстрировали символы, которые невозможно было расшифровать.
«~Ǧ넮6W_ʯǔ⇬űĂLjηŝ» — беззастенчиво сообщали они.
Реверанс шел, соразмеряя свою величественную поступь с щелкающими полупрыжками Маширо. Он пробовал языком окружающий воздух, чувствуя таинственные, присущие только Истоку запахи искусственных материалов.
— Жрец, — одним голосом сказали стражники, стерегущие узкую дверь.
Подняв ее вверх за округло выступающие ручки, они пропустили Реверанса внутрь. Маширо остался снаружи.
Сложно-спроектированный зал, похожий на выдавленный в породе слепок ограненного алмаза, встретил первенца натянутым как тетива молчанием. Такое молчание обычно означает, что лучше бы тебе начать говорить первым.
Реверанс поднимался по широкой лестнице, которая перемежалась с площадками застроенными уродливыми произведениями из нематериала. Их назначение так и осталось для него загадкой. Впрочем, его голова и так потрескивала от количества знаний, которой ей приходилось удерживать. Еще немного и они прорвут все плотины.
Как бы то ни было, главное — он узнал давно. То, что ждало его на вершине, — было ключом ко всему.
Вожди отсеков ожидали Жреца в своих креслах. Они сидели прямо, глядя перед собой строгими взглядами. Все кроме Кафрая, — тот спал, почти утонув в своем скафандре, — и Кейрона, — это как обычно развалился поперек седушки и был переполнен иронией и сарказмом.
— Жрец милостив к нам! — вскричал он, не удержав игравшее в нем баловство. — Всего сорок минут ожидания, и мы вознаграждены!
Первенец поднял взгляд, и снова, незаметно для всего мира людей, улыбнулся.
Комбинезоны и скафандры оставшиеся со времен выхода из Истока, эволюционировали уже не одну сотню нерестов. Наследуясь по цепочке от вождая к вождю, они обрастали атрибутами, становясь чем-то вроде исторического архива.
Реверанс прошел сквозь ряд кресел, предназначавшихся вождям, к трону капитана. Это было сложное устройство, окруженное какими-то лепестками и прозрачными щитами. Скорее всего, из него когда-то можно было управлять Истоком, не касаясь приборной панели, замершей перед широким загнутым зеркалом. Это зеркало, как Реверанс единожды мог убедится, показывало окружающее исток пространство. В любом направлении.
На панели было множество помеченных надписями элементов. Это было то, что Реверанс успел изучить и понять скрытое назначение. Всего четверть. Но зато — какую четверть! Ее хватило бы, что б поднять Исток в воздух.
Реверанс отогнул лепестки и величественно опустился на трон. Он, и вожди, одновременно повернулись друг другу. Жрец лизнул языком воздух. Пахло уверенностью. Хорошо.
— Рад снова оказаться в вашем обществе, — сказал он, скрежетнув когтями по подлокотникам. — Предлагаю пренебречь моими впечатлениями от путешествия, и начать с действительно важных вопросов.
Вожди молча кивнули.
— У кого-нибудь есть замечания, которые стоит огласить до начала совета? — осведомился Реверанс.
— Я скажу, — немедленно откликнулся улыбчивый вождь. Его лицо было источено долгими нерестами незавидных приключений. Глубоких оспин и резаных шрамов на нем было куда больше, чем кожи. Над глазами поблескивали вместо бровей проколы из клыков щуки.
— Кейрон, — Реверанс снова попробовал воздух. Привкус тщеславия.
— Выражая наше общее стремление, — начал блок Запасливых Пеликанов, скосив взгляд в сторону вождей, — хочу поздравить тебя с успешной миссией, наш Жрец. Мы восхищаемся твоей инициативностью. Изобильными всходами после тяжкого труда. Это непростая задача, заселить нашу священную родину вонючими корсарами, пираньями Авторитета, а также импортными доходягами из Империи Сай.
— Клянусь Марлеем, Кейрон! — воскликнула сидящая справа от него женщина в комбинезоне, украшенном черными жемчужинами. — Дождись хотя бы подходящего момента, для своячных скандалов. Неуважения к регламенту не потерпит никто!
— Скандал начинаешь ты, Глена, — прошептал Кейрон, гримасничая. — Тебе не нравится, что я воздаю должное почтение нашему Жрецу? Может быть, он не заслуживает его, так ты считаешь? Неблагодарная королева Аспидов.
— Провокатор, — спокойно ответила Глена.
— Еще замечания? — мягко спросил Реверанс.
— Я прошу начать совет с обсуждения точек десанта, Жрец.
Прозвучал голос низкий, как урчание китовьего желудка.
— Возражения? — качнул головой Реверанс. — Кто-нибудь хочет оспорить предложение Хтонида?
Предложения Хтонида оспаривать было не принято. Общество может быть сколь угодно цивилизованным, купаться в правах и прикуривать сигары от свобод, но кое-какие инстинкты всегда найдут повод не перечить существу, которое может выдавить пальцами стакан воды из гранитного бюста. Ко всему прочему стотри все-таки официально считались варварами.
Хтонид шевельнулся, закидывая правую ногу на платформу. Из всех блоков он единственный кому было тесновато в кресле вождя. Реверанс с некоторой опаской размышлял, что во времена выхода из Истока все мужчины стотри смотрели на мир с высоты двух с половиной хвостов. К сожалению, никаких графических свидетельств, с тех времен не сохранилось. Первые шаги Океанического народа служили только выжШышию.
— Тогда начнем совет с размышлений Хтонида, — кивнул Реверанс. — Прошу вас, дорогой.
Вождь Красных Касаток поднялся. В зале Управления вроде бы стало темнее. С фигурой Хтонида не справлялась даже нетьма.
— Согласно вашим рекомендациям, Жрец, наша разведка неустанно патрулирует западные берега континента. Обнаружилась вражеская активность. Хубернаторы, кажется, начинают поддаваться давлению Гротеска. Они значительно укрепили свои порты и увеличили флот за счет сокращения расходов на предметы роскоши. Кроме того, они закупают у менадинцев фортовый гранит. Наши корабли разобьются об него в щепки.
— Менада, — вздохнул Реверанс. — Кстати о ней… Рика?
— Я старалась изо всех сил, мой Жрец, — преданно подалась вперед женщина в желто-синем комбинезоне, украшенном яркими плавниками рыбы-павлина. — Они утверждают, что нейтралитет у них цениться больше, чем еда. Однако, когда я просила прекратить торговлю с Авторитетом, они отказались, ссылаясь на бедность своего государства.
— Почему же они не принимают нашу помощь? — недовольно спросил Керан.
— Их вождь сказал, цитирую: «мы не умеем жрать невидимую рыбу, и тратить невесомое золото».
— Что это значит? — изумился Хтонид.
— Они в нас не верят, — просто ответила Рика. — Они все так же безнадежны.
— Не верят?! — вскочил Кейрон. — Ведь мы очевидная сила! Неужели они не видели воинов миссии?!
— Спокойно, — повел рукой Реверанс. — Все гораздо сложнее и одновременно проще. Менадинцы не верят в Твердые Воды не из-за предполагаемой уязвимости перед Авторитетом. Они не верят, что мы существуем. Мы для них, за пределом вероятности. Их самобытная религия говорит о том, что примерно после пятьдесят третьего меридиана начинается безжизненная верхушка планеты, которая служит домом светозверю. Туда он уходит на ночь и на время Тьмы. Они также считают его неодушевленным предметом. Чем-то вроде облака очень горячего газа. Его жар выжигает все вокруг на многие мили. Они вполне серьезно верят в то, что вода стоит стеной там, где кончается жар светозверя. Под этой стеной, как раз после пятьдесят третьего меридиана, начинается кость земли. Таким образом, мы просто не можем существовать. Они думают, что мы обманщики. Я надеялся, что обаяние Рики что-нибудь изменит, там, где не помогла даже моя маггия. Что ж.