— А это вторжение… — проговорил я, смещаясь влево. У меня не оставалось никаких сомнений, что между нами началась дуэль. И кто-то должен будет ударить первым. — Оно тоже одобрено человечеством?

— Нет, — Реверанс оскалился. — Нет. Как и Авторитет. Я уже говорил: клин клином.

Миумун куда-то пропал. Я не видел его за сожженными шкафами и колоннами.

— Кем ты себя возомнил, Реверанс? — спросил я, ощущая щекой присутствие Цыпленка. Тот расставил в стороны крылышки и хищно приоткрыл клюв в сторону первенца. — У тебя было триста нерестов. Триста нерестов чтобы понять: такая ответственность тебе не по зубам. Два раза ты проигрывал и бежал просто потому, что не мог найти в себе сил продолжить. У тебя еще оставались войска. Ты мог бы давить. Мог поднажать и заработать себе пиррову победу. Но ты отступал. Разве дело было только в любви к Соленым варварам? Нет. Ты каждый раз безумно боялся того, что может начаться после твоего триумфа.

— Догадки, догадки, беззубые укусы, — проговорил Реверанс срывающимся голосом. — Ты считаешь, мои планы оканчиваются на разрушении Гротеска? Невежа. Это будет началом моего проекта. Я налажу новый мировой порядок, дам людям планы и… — он осекся и посмотрел на меня с ненавистью.

Я показал десны.

— Ну, давай! — вскричал он, и едва взял себя в руки. — Давай. Скажи, что я просто создам еще один Авторитет со мной во главе.

— Ты ведь и сам это понимаешь, — проговорил я, собирая в щепоть тепло.

— Я не собираюсь диктовать, — медленно и твердо проговорил Реверанс, занимаясь, похоже, тем же самым. — Я буду свободным советником. Я построю небольшую крепость, где буду заседать с гарнизоном стотри. Ты спрашиваешь, кем я себя возомнил? На данный момент я движущая сила истории. Я обладаю ресурсами, чтобы повернуть ее курс в другую сторону и делаю это. Я обеспечиваю борьбу, которая является залогом прогресса. А вот кем возомнил себя ты, червь? Ты только знаешь, что я равняюсь жертвам, равняюсь новой войне и неким катаклизмам. Но кто ты такой, чтобы лишать людей этого будущего? Быть может, ты прошел по всем селениям, заглянул в каждую халупу и спросил каждого человека: хотите ли вы, чтобы все осталось как прежде? Их воображение угасает, их мысли черствеют. Что ты сможешь сделать с этим? Отвечай! Но тебе нечего сказать. Ты один их тех, кто достаточно умен, чтобы критиковать, но слишком ограничен, чтобы придумать собственный выход. Вчерашнее ничтожество, плененный выродок, теперь ты делаешь вид, что тебе небезразличен Авторитет. Кто тебе сказал, что от одного твоего желания должна зависеть судьба континента?

На это мне ответить было нечего. Я почувствовал сомнение. Мы действительно находились в одинаковом положении. Я был воплощенным эгоизмом осторожного труса, а Реверанс аватаром дерзости решительного оппозиционера. При этом он действительно вынашивал свои идеи несколько веков. А я? Я просто вбил себе в голову, что должен ему помешать. За что я в действительности ратовал? За «Смеющуюся тень»? За хотельный дом госпожи Борьбусь? За глупую стражу? А кого это волновало кроме меня и других уголовников?

Уголовников!

Яйца Первого, вот чьи интересы я в действительности представлял!

Все это было змейски серьезно, и я, наконец, понял, во что ввязался.

В этот же момент кулак сжатого воздуха отшвырнул меня назад.

— Не мешай мне! — крикнул Реверанс. — Не мешай истории!

Он еще раз ударил по агонизирующему Терминалу и скрылся за колоннами.

Там, где он стоял, появился Миумун.

— Чего разлегся?! Не мог задержать его еще хоть на секунду? Проклятье. А что с твоим взглядом? Не слушай его бредни, колдун! Ему нужны свободные люди, ха! Единицы нужны ему, в единицах все его воспоминания. Он такой же эгоист, как и прочие, поверь мне! Он будет коллекционировать лучших и равнодушно наблюдать за страданиями миллионов недостойных его интереса. Соберись! Ты сейчас тоже движущая сила истории, не забывай об этом!

Он побежал следом за Реверансом.

— Циф! — выругался Цыпленок. — Циф-циф-циф! Циф!

— Да, мне это тоже не нравиться, — согласился я, поднимаясь. — Куда думаешь, он побежит?

— Циф-циф?

— Первый, откуда в тебе столько сарказма сегодня?

— Циф!

Я завернул за колонны и увидел, как Миумун стоит в конце короткого коридора, на развилке двух ответвлений. Он посмотрел направо, плюнул, и побежал налево.

— Что ж, — сказал я. — Значит, мы с тобой пойдем направо. Не может быть, что б такому козлу везло больше, чем нам, правда же?

— Циф.

Добежав до конца коридора, я свернул в затененный проход. Грязный, пахнущий маслами, уходящий вниз. Я бежал по нему, думая о стотри, томящихся внутри кораблей. Как они, уже построившись для высадки, с каменными лицами ждут своего часа. Они не знают, за что собираются воевать, не знают, чего от них в действительности хотят. Их запланировали надолго оторвать от моря, заставить вмешиваться в совершенно безразличные им дрязги новых республик.

Об уровне моего дилетантства и глупости можно было судить хотя бы по тому, что я никак не мог удержать картину целой. Меня бросало от одного конфликта к другому, и везде расчеты моей совести выдавали противоречащие результаты.

И что раздражало меня больше всего, это невозможность остановиться и как следует все обдумать. Нет, сейчас я мог полагаться только на инстинкты.

«Рано или поздно тебе придётся убить», — некстати шептал Рем из моих воспоминаний.

Реверанс стоял на мосту. Растопырив локти, он уперся ладонями в поручни и глядел вниз. Там слабо пульсировала плоская спираль. Жар ее смешивался с холодом, который наступал сверху. Одеяния первенца развевались в потоках теплого воздуха.

— Давай же! — кричал он. — Осталось совсем немного.

Словно в ответ ему спираль разгорелась с новой силой и резко аритмично запульсировала.

— Реверанс, остановись! — крикнул я. — Дай команду двигаться назад! Брехню, которой ты забил уши Соленым варварам ничем не оправдаешь!

Он посмотрел на меня уже не с сожалением, с яростью и усталостью.

— Отстань от меня! — закричал он. — Есть вещи…

— Циф!

Я ударил в первенца конусом оглушительного шума. Он схватился за свои перепонки и подался назад.

— К змею твои вещи, — бормотал я, приближаясь к нему.

Я был совершенно бесстрашен и спокоен в этот момент. Я его остановлю, билось у меня в черепе. Да, я не уверен, поступаю ли я правильно, и мне не хватает ума, что бы учесть все нюансы. Но все это зашло слишком далеко. Реверанс теряет контроль над ситуацией. Исток упадет. Упадет и разрушит собой Гротеск. После чего останется здесь если не навсегда, то на очень продолжительное время. Для стотри это будет не меньшее потрясение, чем для всего Истока. Две культуры пойдут на слом, возможно перемешаются, возможно истребят друг друга в бессильной ярости…

— Я все просчитал, — сипел Реверанс, словно читая мои мысли. — Все варианты!

У тебя никогда не было соратников, думал я непреклонно. А ведь за все это время ты, наверное, мир кругом обошел. Но никто тебя не понял, никто не смог даже вообразить себе операцию таких масштабов, Реверанс. Все проникались страхом и неверием от твоих идей.

Мы скрестили посохи, и я сразу же почувствовал, как сильно уступаю Реверансу в плане сноровки. Я давил его внутренней, необработанной силой, пока он тонко оборонялся с минимальными затратами маггических сил.

Наконец он отшвырнул меня: вырвавшиеся молнии ударили в мост.

— Циф, — сказал мой играющий тренер, вытирая крылышком кровь с моего подбородка. — Циф-циф!

— Ты сдаешься? — спросил Реверанс.

— Змея с два!

— Что ты сделал с Маширо?

— Понятья не имею, о чем ты!

— Я пытался связаться с ним перед тем, как уничтожил Терминал, — Реверанс поднял меня за ворот комбинезона и толкнул на поручни, едва не перебросив через них. — Он отвечал за Советника! Ты послал туда менадинца? Отвечай!

Я хрипел, нависая лопатками над пропастью.

И собирался бить ниже пояса. Подло. Но момент был подходящий.