– Я это понимаю, но он обвинял меня в таких вещах…
– И ты повёлся! Я знаю, что он тебе говорил – отчёты и свидетельства уже собраны. Я согласен, он подло бил по твоим болевым точкам. Но у Судьи не может быть таких точек, Фауст! А если тебе клиент будет говорить то же самое?
Фауст сник. Помолчали.
– Считай, что это был тест на эмоциональную стабильность, и ты его с треском провалил. Раньше ты как-то с этим справлялся. На твоём месте я бы плотно задумался – как. Пока – ты отстранён на 3 месяца. Тебе просто нужен отдых. Следи за кошкой, я постараюсь оформить эту опеку, как официальное задание. Через полгода пройдёшь повторную квалификацию, а на следующей неделе освидетельствование у психиатра.
Псу ничего не оставалось, кроме как покорно кивнуть.
Глава II. Ганолват.
Первая неделя прошла просто ужасно. Фауст откровенно маялся. Ходил, следил, наблюдал, часами томился в тесном салоне прокатного автомобиля, проклиная себя и своё наказание. Тем не менее, он вынужден был признать, что Марк поступил справедливо. Он и сам чувствовал, что за последние пару лет изменился. Только в одном диабл был не прав. Фауст стал не злым – а пустым. Внутри него росла и зрела черная, бездонная пустота, поджидала его вечерами перед сном, утрами после пробуждения. Сейчас, из-за всей этой истории с Грогом и разговора с Маркусом он понимал, что вспышками гнева просто пытается заполниться и как будто оживить себя заново.
Кошка не далеко уехала от Стикса. Она снимала малогабаритную квартирку в одном из немногих тихих секторов Гамора. Многомиллионный город распластался уродливой кляксой на западном берегу Черата. В хорошую погоду, когда смог немного расступался, с самой северной части набережной можно было видеть вдалеке термитные башни КС. Из порта два раза в сутки на Стикс ходил паром, а также скоростная электричка метро. Стеклянные тоннели были проложены прямо по дну реки. Фауст никогда не любил Гамор, хотя бывать и жить ему тут приходилось довольно много. Из-за разрешенных двигателей внутреннего сгорания тут было слишком шумно. Слишком грязно. Город славился свободой нравов и пестротой населения. Благодаря близости базы КС, тут всегда было полно как сотрудников, так и наемников, отдыхавших между заданиями или на выходных. Так что преступность тут водилась с одной стороны в избытке, но с другой – исключительно мелкая и несмелая.
Девушка жила работой. Везде и повсюду она таскалась со своим неизменным портфельчиком, в котором содержался гибридный ноутбук и какие-то к нему прибамбасы, плюс что-то вроде фотоаппарата-сканера. А таскалась она много, особенно вечерами: бары, концерты, фольклорные, литературные вечера, балет, театр, опера – ей было всё равно куда, лишь бы было побольше народу. И всюду со своей машинкой. А днём она просто гуляла по городу. Что можно было фотографировать с таким остервенением в этом гигантском душном мегаполисе псу было решительно непонятно, но Фауст старался об этом не думать. Он маялся, томился и скучал. Вникать в проблемы и жизнь хвостатой девчонки, которая к тому же могла уволиться через год или два, ему совершенно не хотелось. Личное дело он просмотрел наискосок и отложил. За эту первую седмицу ничего странного или мистического он, как и ожидалось, не заметил. Только один раз отогнал от нее хулиганов. Было это в субботу ночью, когда она возвращалась из клуба.
Тогда Судья чуть не поперхнулся своим дурным кофе, увидев, как девушка выходит вечером на улицу в малюсеньком обтягивающем платье. Пожалуй, впервые он увидел её с хорошо уложенными в гладкое каре волосами и подведенными глазами. Он отметил про себя, что ее собранный пытливый взгляд и рабочая сдержанность движений в сочетании с полупрозрачным платьецем смотрятся очень сексуально. Ночная дискотека называлась «Ватная зубочистка» и была ничем не примечательным заведением среднего класса. Музыка грохочет, однообразные басы слышны ещё снаружи. В клубе проблем не было. Сначала она просто нашла себе местечко за столиком на балюстраде второго этажа, откуда прекрасно просматривался весь зал, две из трёх клетки с полуголыми танцовщицами и часть барной стойки. Пёс оценил выбор места для наблюдений на отлично. Там она открывает свой ноут. Устанавливает на треногу бритву-фотоаппарат, направляет пузырь объектива на танцпол, и чуть не до двух ночи пялится в экран, потягивая ледяной милкшейк. Откровенно говоря, странное поведение для молодой красавицы в ночном клубе. Пёс внимательно следил, как в половине второго к ней бесцеремонно подсел мелкий неприятный человечек в кепке, натянутой по самые брови и завёл разговор. Это не было попыткой склеить девку – человек был из службы безопасности заведения. Фауст уже напрягся, ожидая проблем, но вопреки его скепсису, конфликта не последовало. Уже через несколько минут новые приятели непринуждённо разговаривали, смеялись и чокались безалкогольными напитками. Так продолжалось до утра. Ну а потом Фауст сильно усомнился в умственных способностях этого сотрудника СМЕРТИ – девушка отправилась домой – одна. Пешком. По городу с весьма паршивой криминогенной репутацией. Почему она не взяла такси, почему не нашла себе кавалера какого-нибудь – он не понимал. Её начали пасти в первом же переулке – четверо малолетних панкариков следили за одинокой фигуркой целых два квартала, прежде чем отважились напасть. Пёс просто спугнул шпану, выскочив из-за поворота с жутким рыком и клацнув зубами. На этом приключения и закончились – выглянув за угол, он удовлетворённо отметил, что, по крайней мере, теперь она решила убежать. К его удивлению бежала она на четырех лапах и довольно шустро, забавно распушив полосатый хвост.
На второй неделе Кира практически не вылезала из этого клуба. Толстый охранник пропускал её сразу, лишь приветственно кивнув, внутри встречал неприятный мелкий человечек, дружески обнимал и провожал до её места на балкончике, теперь стабильно украшенном табличкой «Reserved». К счастью больше она не отваживалась гулять ночью в одиночку и пользовалась услугами такси.
К концу второй седьмицы, Кира собрала сумку и двинулась в путь. Она и правда много переезжала. Города, городки, городочки и мегаполисы. Все, правда, в пределах Северной Серой зоны Зоомы. Логику передвижения Фауст не понимал и сделал вывод, что алгоритм ей задают таинственные данные в маленьком ноутбуке. Как такового дома у неё и не было. Судя по всему она вот так каталась, собирая данные, потом возвращалась на Стикс в лабораторию на пару дней для их обработки, а затем снова уезжала, оставляя разбираться дальше трех своих лаборантов.
Прошла и третья неделя. Съёмные апартаменты, квартиры, дома, номера в гостиницах. Прогулки. Тихие дни с книгой или в музее и вечера на концерте, в кабаке или филармонии. Пес поймал себя на мысли, что стал привыкать как к такому образу жизни, так и к кошке. Ему начинало нравится то, что вместе с ней он ведет вроде бы очень активный образ жизни, но одновременно с тем и очень размеренный, тихий. В молчании. За это время ей удалось несколько раз удивить его. К примеру, девушка вполне сносно ездила верхом, предпочитая в качестве транспорта рогатых парнокопытных. Она легко находила общий язык с кем угодно, была обаятельной и умела расположить к себе. Но при этом – почти все время проводила одна и ее это, казалось, совсем не тяготит.
Многие обескураживающие вещи не вызывали у неё никакого смущения, а какие-то пустяки заставляли краснеть. Она могла ходить с нелепым бантом на шее, и постесняться обратиться к полисмену на улице, чтобы узнать дорогу. Она могла нырнуть в книгу утром и случайно проседать с ней в кафе до вечера, пока не перелистнет последнюю страницу. При этом отстоять очередь из трех человек в магазине ей не хватало терпения, и она могла бросить набранную корзину с покупками. Она могла передумать идти куда-то не то ,что на полдороги, а вообще у самых входных дверей. Развернуться и отправиться домой или куда-то в другое, порой неожиданное заведение. У неё был парень, который, нужно сказать, проявлял к её работе чуть ли не меньше интереса, чем Фауст. Звали его Джекоб, здоровенный человек с пушистыми соломенными волосами и брезгливым выражением лица. Вместе они не жили, только изредка встречались и ночевали в его частном доме в хорошем районе Лесты, когда она проезжала через этот живописный скучный городок, маленький культурный оазис неподалеку от громоздкого Гамора. Он редко ходил с ней, только в бары, и ещё иногда встречал. Зато он вытаскивал ее «в свет», на официальные приемы. Для этого Кира делала укладку, макияж и наряжалась, превращаясь в настоящую красавицу – стройную и грациозную. Глубокого серо–сизого цвета короткая шерстка контрастировала с пепельно–белым каре, а человеческие глаза в естественной светлой обводке придавали ее и так миловидному лицу особую искорку. Она могла быть очаровательной, особенно когда улыбалась. Но она этого всего не любила. И старалась смыться с таких мероприятий при первой возможности. Однажды пес засек из своего неприметного экипажа, как она выбирается из окна второго этажа пафосной усадьбы какого-то богатея, куда ее затащил на такой вот прием Джекоб. Кошка ловко спустилась на когтях по стене, затем яростно стянула с себя сверкающее вечернее платье и затолкала его в клумбу. Напоследок она с силой зашвырнула в кусты высокие туфли, взлохматила тщательно уложенные белесые волосы, встала на четыре лапы и нырнула в подлесок. Пес долго смеялся. Он не слышал, но почему-то был уверен, что она при этом ворчит и матерится. Еще больше он смеялся, глядя, как Джекоб выскочил из парадного входа и бестолково озирался по сторонам. Парень почему-то ужасно не нравился псу – вызывал раздражение. То ли снобом казался, то ли выскочкой. И то, что любовничек не так уж много времени уделял своей музе, объясняя это постоянными переездами последней, было Судье на руку.
