– Теперь ты можешь рассказывать на свиданиях историю про «девушку, которой я так понравился, что она придумала себе жизнь в Малави».

Он рассмеялся, несколько неохотно.

– Надо было что-то заподозрить, ведь ты так мало об этом рассказала. Я знаю нескольких людей, которые занимаются подобными вещами, и их невозможно заткнуть.

Так было… лучше, правда? Он скорее смеется над ней, чем испытывает отвращение.

И, конечно же, мистер Сент-Джон Палмер выбрал именно этот момент, чтобы остановиться перед ними. Выйдя со стороны водителя, он освободил багажник, чтобы Розалина смогла уложить свою сумку.

– Я приехал так быстро, как только смог, – сказал он ей. – Застрял за каким-то кретином с автофургоном на автостраде. А еще на всех местных дорогах полно чертовых овец. – Примерно в этот момент он заметил Алена и, то ли из-за его близости, пола или поведения, решил, что он, вероятно, важная персона. – Ужасно извиняюсь. Где мои манеры? Сент-Джон Палмер. Отец Розалины.

Пока Розалина пыталась извиниться взглядом, Алену не оставалось ничего другого, как пожать чрезвычайно сильную руку ее отца.

– Ален Поуп. Участвую в конкурсе вместе с Розалиной.

– А-а. Я подумал, что вы – продюсер.

– Нет, я – архитектор.

– Работали над чем-нибудь, что я могу знать?

– Возможно. Когда вы в последний раз были в Дубае?

– Не год и не два.

Ален улыбнулся той улыбкой, которую берегут для собеседований.

– Тогда, к сожалению, вы не знакомы с моим последним проектом. Может быть, посещали поместье Кумбекамден? Я и там кое-что делал.

Розалина часто видела, как ее отец поступал так с людьми. Игра заключалась в том, чтобы продолжать молчаливо намекать, что он считает тебя неудачником, пока ты не сдашься и не признаешь это. И, что необычно, Ален, похоже, был очень близок к победе.

– А вы занятой человек, – согласился Сент-Джон Палмер. – Каким ветром вас занесло в выпечку?

– А, вы об этом. Когда перестраивал свой дом несколько лет назад, мне установили газовую плиту, и я подумал, что должен научиться правильно ею пользоваться.

– Для супруги покупали?

– Нет. Я не женат. – Ален продемонстрировал левую руку, с отсутствующим обручальным кольцом.

К полному ужасу Розалины, Сент-Джон Палмер похлопал Алена по спине и, положив руку между его лопаток, направил к задней части машины, куда она только что бросила сумку.

– Розалина, – позвал он, – я помешал вам с этим молодым человеком?

– Что? – Она совершенно не знала, как на это ответить. – Нет. Не помешал. То есть…

– Розалина очень милая. – Ален бросил на нее взгляд, который можно было назвать заговорщическим. – Но из-за конкурса мы оба очень заняты. Тем не менее я уверен, что со временем мы узнаем друг друга лучше.

С другой стороны парковки раздался автомобильный гудок, и Ален оглянулся, узнав водителя.

– А это моя подруга, Лив. Приятно было познакомиться с вами, мистер Палмер. – Он снова пожал руку ее отцу, получив в ответ такое же крепкое рукопожатие, как свое собственное. – Увидимся на следующей неделе, Розалина.

Времени хватило лишь на то, чтобы очень быстро и тихо поблагодарить Алена за то, что он не опозорил ее перед отцом, прежде чем он поспешил к приехавшей за ним машине. Он коротко поздоровался с вызывающе привлекательной блондинкой, и они умчались прочь.

Сент-Джон Палмер вернулся к своему автомобилю, и Розалина села рядом с ним. Она едва успела пристегнуть ремень безопасности, как машина завелась.

– Мама ждала, что ты позвонишь.

– Я даже не успела выйти со съемок.

– А время для общения нашла.

В каком-то смысле это было так, но у него не было никаких фактических доказательств.

– Ты про Алена? Мы просто стояли на одной парковке и ждали, пока за нами приедут.

– А мне показалось, что вы разговаривали.

По правилам дорожного движения отец был обязан смотреть прямо перед собой, пока говорил с ней. Но Розалина была уверена, что он бы так делал, даже если бы они не ехали.

– Просто из вежливости. Я думаю, он… приятный, не правда ли?

– «Приятный». – Ее отец презирал многие вещи, но по какой-то причине особенно сильно злится на ограниченный набор слов, который Розалина всегда считала совершенно произвольным. – Раньше у тебя был такой хороший словарный запас.

– Он создает впечатление очень старательного, способного, умного и… – она подумала, что ее отец будет против слова «сексуальный», – элегантного молодого человека.

– Не ребячься, Розалина. Это ниже твоего достоинства. Или, по крайней мере, должно быть.

Она вздохнула.

– Прости.

Последовало такое молчание, которое обычно дает ложное чувство безопасности.

– Честно говоря, – продолжил Сент-Джон Палмер, – я несколько удивлен, что такой человек пришел на шоу… Как оно называется?

Он знал, как оно называется. Ему просто нравилось заставлять произносить название.

– «Пекарские надежды».

– Так вот, полагаю, что когда карьера состоялась, можно заниматься любимым хобби. Оно не так уж отличается от гольфа, не так ли?

Ее отец не любил гольф, но это было одно из немногих развлечений, на которое он не смотрел свысока. Наверное, этот пример был бы больше похож на поддержку ее выбора, если бы не было так мучительно заметно, что он одобряет участие Алена потому, что тому ничего не было нужно от шоу. Розалина же, напротив, отчаянно нуждалась в нем, тратила время и позорила свою семью.

– Не отличается, – ответила она. – Оно словно гольф, только изюма больше.

Сент-Джон Палмер не ответил. Возможно, так он наказывал Розалину за ее постоянное легкомыслие.

И через минуту-другую включил «Радио 4», чтобы успеть послушать конец прогноза относительно грузооборота.

В некотором смысле возвращение на вторую неделю было еще удивительнее, чем приезд на первую. Как только Розалина уехала, Пэтчли Хаус и все, что в нем находилось, стало казаться странно правдоподобным сном. Но теперь она вернулась, и время, которое провела дома – отвозила Амели в школу, ходила на работу, пекла бесконечные пирожки с курицей, – потекло в том же русле. Это означало, что у нее никак не получалось отвлечься от своего выступления на первой неделе. Выступления, на котором она сходила с ума от тщетности происходящего. Еще и приготовила посредственный торт перед всей страной и выставила себя полной дурой перед тем, кто, похоже, был ей интересен. «Три с минусом, Розалина. Старайся лучше. Увидимся после уроков».

Успешно сориентировавшись в общественном транспорте и бросив сумку в номере, она отправилась в беспокойное блуждание по территории. Она не умела строить машину времени из хрустящего теста, замешанного на кипятке, и шоколадного ганаша, который стоило приготовить на прошлой неделе, а значит, ничего не могла поделать с историей о Малави. Но она могла изменить свое отношение. Ведь хоть победа в конкурсе «Пекарские надежды» не превратит ее волшебным образом в квалифицированного кардиохирурга, Корделия и Сент-Джон Палмер учили ее не бросать дело, едва его начав.

И хотя они не одобряют ее участие в реалити-шоу, они, скорее всего, отрекутся от нее, если она вылетит в середине шоу.

Поэтому она должна сосредоточиться. Работать. Стараться изо всех сил. Не отвлекаться на парней. Готовить такую выпечку, которая заставит зрителей, сидящих у экранов, сказать: «Ого, впечатляет для второй недели».

И пока она пробиралась через лесок, примыкавший к дому, чувствовала, что неплохо справляется со своей задачей, настраивая себя на то, чтобы стать опасной и целеустремленной машиной-пекарем. Пока не увидела Алена, который шел в противоположную сторону.

Черт, черт, черт.