– Отказываешься от договорённости?

– Отложим хотя бы на пару лет. – Финну разговор не нравился, а Отто, перепив, клевал носом. В таком состоянии Отто почти ничего не соображал, сейчас Йоаким схватит его за жабры, заставит дать обещание или вовсе бумаги на подпись подсунет.

А Йоаким разлил по новой.

– Понимаю, у Отто дети, но тебе заняться нечем. Пусть твой братик возится с мелким хозяйством, а ты поработаешь на меня. – И усмехнувшись, подтолкнул к ним рюмки.

– Мне понадобится кредит, а на одного столько не дадут.

– У тебя ведь есть прибыльный бизнес в Кристиансанне, возьми деньги под залог. – От его ледяной усмешки у Финна внутри всё похолодело. Конечно, закончится тем, что он всё потеряет, а Йоаким за его счёт обогатится. – Я давал тебе неделю подумать, время ещё есть, потом пеняй на себя, – закончил тот с угрозой и поднялся из-за стола.

Их выставили из бара буквально в минуту. Вывели под руки, хорошо, что не вышвырнули. Отто вырвало, Финн только и успел отвести его в тёмный уголок, брат к такому количеству выпивки не привык, да и зашла она тяжело. Придерживая Отто за плечи, Финн пытался сосредоточиться и вызвать такси. Сейчас он ненавидел алкоголь вдвойне. Неудивительно, что папка сгорел за пару месяцев, похоже, непереносимость у них наследственная.

– Дами меня убьёт, – пожаловался Отто, когда немного полегчало.

– Он ещё пару дней в больнице будет, не переживай.

– Я обещал завтра утром подъехать.

– Отмажу, придумаю что-нибудь.

– Лучше не надо, а то мне точно крышка.

Финн со вздохом подхватил брата под руку и направился к прибывшей машине. Чтобы не светиться на глазах у охраны, они прятались в переулке рядом с баром, но такси подъехало к главному входу. На машине прибыл другой пассажир, и когда Финн с братом подошли к ней, дверь распахнулась, и из салона выскочил темноволосый омега. При виде Кая у Финна сердце в пятки упало, тот действовал на него словно взрывная волна. Не получалось рядом с ним держать себя в руках, а сейчас Финн, кроме всего прочего, был ещё и пьян.

– Ты что, меня преследуешь? – рявкнул Кай. – Девять лет не светился, а теперь проходу не даёшь!

Финн отодвинулся в сторону, не желая стоять на пути, но Кай, вместо того чтобы просто уйти, задержался на мгновение и зачем-то его поцеловал.

Ночевать они приехали в дом родителей – Отто побоялся ехать в больницу, и Финн решил его не бросать. Спать легли в общей спальне. Когда-то тут была комната Финна, а сейчас всюду валялись вещи Дамиана: его косметика, бижутерия, пробы из лаборатории и куча детского барахла.

После того как Финн сбежал в армию, в комнате сделали ремонт, старые плакаты и миниатюрки разложили по коробкам и убрали в подвал, стены перекрасили, а на пол лёг пушистый ковёр. Но мелкие вещи, незначительные детали, как скол на подоконнике или приклеенная звёздочка на потолке – всё это напоминало о прошлом и возвращало в отрочество.

Переехав в этот дом, он очень боялся, что его вернут в приют. От Отто отказывались трижды, тот намеренно вёл себя вызывающе, чтобы оказаться рядом с братом. Но на этот раз их обоих усыновила молодая, неопытная семья, и страх, что его не примут, преследовал Финна первый год постоянно. Он старался изо всех сил, учился лучше прежнего, не спорил, не ругался. И раньше не был задирой, но тогда вёл себя тише воды. Позволил Алексу стать лидером в семейных играх, поддерживал Каспера на соревнованиях, хотя сумо никогда его не интересовало. И только с Каем не сложилось.

Красивый, маленький и очень застенчивый Кай вызывал неприятные, раздражающие чувства. Финн то и дело ловил себя на мысли, что смотрит на него так пристально, что, наверное, уже прожёг в нём дыру. А Кай прятался за спинами братьев, сбегал при любой попытке заговорить и смущённо улыбался, если Отто приглашал его на семейную прогулку.

Вспомнилось, как на одной из таких прогулок Кай поскользнулся и потянул ногу, Финн предложил свою помощь, но маленький омега испуганно отказался. Тогда впервые Финну захотелось убить кого-нибудь. Например, Каспера, который водрузил Кая на спину и понёс домой. Эта злость с каждый днём росла и ширилась. Стоило Каю попасть в поле зрения, и Финна начинало трясти.

У них не получилось нормально общаться, хотя когда Кай подрос, то стал посмелее и начал проявлять любопытство к двоюродным братьям. Но Финну его редких вопросов было мало, он то и дело ловил себя на мысли, что хочет схватить его за руку и увести от всех. Спрятать куда-нибудь, чтобы они могли побыть наедине. Только Кай прикосновений не выносил, и от этого становилось ещё хуже. Ломало как без дозы, Финн стал ввязываться в драки, кутить с дурной компанией и даже порыкивал на приёмного отца. К счастью, родители оказались понимающими людьми и его выходки спускали на тормозах, а папа так и вовсе обнимал за грубые слова, и от этого сразу становилось стыдно.

С родителями он смог договориться. С Каем – нет. Финн быстро понял, что к этому омеге просто нездорово влечёт, тянет как магнитом, а по ночам его преследовали желания. Финн мысленно раздевал Кая, представлял под собой голым и стонущим. Первые годы он гнал эти мысли, неправильные и ненормальные. Кай выглядел младше своего возраста и приходился Финну кузеном.

От его близости тело ломило, раздражение накрывало слепой волной и хотелось сделать ему больно. Финн сходил с ума, пытался смыть влечение трахом с другими, но становилось только хуже. Когда Каю исполнилось восемнадцать и запах омеги приобрёл более яркие оттенки, терпеть их общение стало невыносимо. Финн решил прекратить с ним видеться. Намеренно избегал встреч, говорил только в кругу семьи, но Кай – недоступный, а оттого ещё более желанный, повзрослел и сам стал цепляться. Тогда пошли обиды и ссоры. Кай ругался на Финна без повода. И Финн отвечал ему тем же. Братья Кая пытались сгладить их перебранки, старались обходить в отношениях острые углы, но Финн всё равно рычал на Кая, бросался, огрызался. А потом корил себя, ненавидел за срывы и яростно дрочил, представляя Кая рядом с собой.

Свой очередной день рождения Алекс праздновал на снятой вилле. Пригласил туда все классы с параллели, кучу друзей и, конечно, братьев. Кай пришёл просто потрясающе красивый, у Финна от его вида яйца зазвенели, а в голове растекался туман похоти. Он пытался держаться в стороне, поздравил кузена и больше к их семейству не приближался, но Кай, как назло, то и дело мелькал перед глазами. Финн пил, не следил сколько, просто вливал в себя всё подряд, сам не понимая, что напился вдрызг. А потом заметил, как Кай обжимается с каким-то альфой, и у него сорвало тормоза. Он набил морду тому ухажёру и потащил Кая в одну из пустующих комнат. Только тогда понял, что у Кая началась течка, и это совершенно свело с ума.

– Подожди, что ты творишь?! – Испуганный Кай пытался вырваться, но что он мог сделать против взрослого альфы?

От запаха ландышей жгло лёгкие, Финн рычал, сдирая с Кая одежду, а омега вскрикивал, отбивался, пытаясь вырваться из жёсткого захвата. Бельё у него совсем промокло, и Финн разорвал на нём шёлковые клешеные штаны и кружевные трусики. Кай, такой красивый и желанный, как лакомая добыча, наконец-то попал к нему в руки, и Финн не мог его отпустить.

– Подожди, подожди, не надо, – рыдал Кай, отчаянно отбиваясь.

Финн чувствовал его страх, видел, что тот не готов к первой и такой поспешной близости. Всегда оберегаемый, под защитой старших братьев, Кай был слишком наивным и неопытным. Но Финн набросился на омегу оголодавшим зверем, не замечал, как тот сопротивляется и просит не трогать. Сорвал с него рубашку и кружевную ленту с шеи, зажал под собой обнажённое, стройное тело и с силой вошёл. Втиснулся в девственный вход, с наслаждением рыча и не обращая внимания на болезненные стоны. Каю было больно, он плакал, царапался, дрался, но Финн ощущал это как комариные укусы. Он трахал его, потому что хотел. Желал много лет, возможно, с самой первой встречи, и теперь получал то, что казалось ему жизненно необходимым. На пике собственного удовольствия запихнул в Кая узел и вонзил в шею клыки. А потом отрубился. Пьяного и обкончавшегося, его свалил сон.