И мы продолжили молча работать.

— Достаточно. — через какое-то время сказал Энгел и поднялся, чуть пошатываясь направился к нам.

Я с тревогой наблюдала за ним, как он будет совершать обряд, если еле стоит на ногах. И снова я ничем не могу ему помочь. Пентаграммы чертить не умею, да и вообще не в состоянии ровно круг начертить. Но может хоть кровь моя подойдёт?

Этот вопрос и задала.

— Нет, в тебе больше нет магии. — ответил Энгел, споро чертя подобранной палкой какие-то символы в центре.

Мы с мамой присели рядом со Стасом.

— Почему? — полюбопытствовала я.

Не сказать, чтобы я совсем не переживала по поводу утери былого могущества, кто раз ощутил себя настолько сильным, всегда будет стремиться к этому ощущению. Но я, когда подобные мыслишки накатывали, одёргивала себя. Я бы снова променяла всё могущество мира на свою семью. Представить, что они бы тут с ума сходили, а я жила бы на Улулле Повелительницей Четырёх Стихий. Нет, всё правильно. Я со своей семьёй и дороже них для меня ничего нет.

Жаль только, что в данной ситуации я бессильна. Но ничего не поделать.

— Твой мир вытянул всё. — только я собралась задать следующий вопрос как он, чуть улыбаясь моему любопытству, продолжил. — На Улулле твою силу пробудил Дорнагел, на Земле ты была обычной. Тут нет источников, чтобы питать Стихии.

— А на Улулле я снова буду крутышкой? — как ни старалась себя убедить, а вопрос всё же прозвучал с надеждой.

— Вероятность крайне мала. — продолжая вычерчивать проговорил он.

Я в досаде прикусила губу. Но что поделать? Жила же без магии и дальше проживу, пусть и в окружении магически одарённых.

Это всё второстепенно сейчас.

— Милая, твоя сила не в магии, а в характере. Ты прошла через все испытания и завоевала уважение всех тех лю…хм…существ, не за счёт магии. И от её потери не потеряла себя, а стала ещё сильнее. — как всегда нашла нужные слова мама.

Я почувствовала, как и всегда, большой прилив благодарности, она всегда чувствует, что надо сказать Это такой мамский дар? Вот вроде ощущаешь себя сильной и независимой женщиной, а когда мама ласково гладит по голове и смотрит с такой любовью, млеешь от счастья и поддержки, как ребёнок. Или это я такая несамостоятельная личность?

Мою кисть аккуратно сжал Стас. Сбитые костяшки снова напомнили, что переживаю я не о том:

— Не горюй, Малая, мы любим тебя и ущербной. — в своей манере утешил старший братик. Кажется, моя мордаха от счастья и неги сейчас осветит всю округу.

На этом наши милые семейные посиделки завершились.

— Соаль, ты мне нужна. — в иных обстоятельствах эта фраза прозвучала бы весьма романтично. Но когда милый хрупкий золотоволосый юноша стоит в лесной чащобе в центре пентаграммы с маленьким, но дюже острым, стилетом в руке… Трагизм — вот имя для этой ситуации.

Нежно коснувшись брата и взглядом передав благодарность матери, поспешила к Энгелу.

— Будешь резать, когда они начнут стягиваться. — просто проговорил он, и аккуратно надрезал свои запястья.

А меня спросить?! Сумасшедший! Как я его резать буду?

Меня тут же затрясло от ужаса. Я никогда в жизни никого резала. Господи, да я криворукая! Рукожопая! Я его исполосую просто! Какие надрезы к херам, тем более на теле моего Ангела?

Стоп! Выбора нет. Справлялась раньше справлюсь и сейчас.

Сжав зубы взяла стилет. Выбора нет. Ещё раз напомнила себе.

В конце концов он сам попросил. Он прекрасно знает меня и мои возможности. Сам ни раз кривился, из за «катастрофической неточности движений», так что с меня взятки гладки.

Трусливо утешив себя такими мыслями, сосредоточила всё внимание на поставленной задаче. Постаралась тотально абстрагироваться от происходящего и чётко выполнять то, что требовалось от меня. Кровь капала на землю, Энгел застыл мраморной статуей и только губы едва заметно шевелились. Ангел регенерировал очень быстро, я резала ему руки, чуть дрожащими стилетом. Самовнушение сработало хреновасто, но сработало же.

— Встаньте все рядом и возьмитесь за руки, иначе раскидает по мирам. — еле слышно проговорил Энгел, и сжал в окровавленном кулаке артефакт.

— Мам, Стас, подойдите и за руки возьмитесь. — повторила я погромче.

Мама аккуратно подхватила Стаса, когда он поднялся сквозь стиснутые зубы вырвался глухой стон. Бедный мой братишка.

Мы все встали рядом. Но что-то пошло не так. Я ощутила это за несколько мгновений до того как на поляну выскочили люди во главе с Валентином Валерьевичем.

Энгел не сбился ни на минуту, продолжая читать заклинание перехода. А нам оставалось с ужасом наблюдать как волна людей хлынула на нас. Воронка перехода начала скручиваться, всполохи светящейся голубоватой силы спиралью закрутились вокруг нас, и я уже с радостью ощутила, что нас «засасывает», как Валентин Ваерьевич, швырнул в наш вихрь какой-то тёмный шар. Нас с силой оторвало друг от друга. Я крепко поддерживала Стаса, а мама держалась за Энгела. В последний миг, мой Ангел распахнул глаза, и я увидела ужас во всегда безмятежном взгляде голубых глаз моего…кого?

Глава Шестнадцатая части Третьей и снова всё сначала или, здравствуй, новый мир

Часть Третья

Вспоминая верь

Что вообще происходит? Голова чугунная? Где я?

С этими вопросами я открыла глаза. Топот ног, я слышала сотни разных запахов и голосов. Зрение никак не могло сфокусироваться на чём-то одном. Попыталась сосредоточиться на том откуда я здесь? Последнее, что помню, это брата и маму в каком-то лесу. Что мы там делали? Спасались — со скрипом, но всё же всплывает ответ. От кого? От каких-то странных людей. Что им надо было от нас?

На этот вопрос, сколько я ни силюсь в ответ приходит только нарастающая головная боль. И ощущение какой-то неправильности. Будто у меня отняли что-то важное. Пытаюсь понять, что и кажется снова теряю сознание. Дальнейшие события помню урывками, кажется действовала на инстинктах.

Я просто очнулась лежащей посреди рынка, люди, снующие туда-сюда, я лежала посреди дороги и не могла толком понять кто я и где нахожусь. Звон в ушах нарастал, голова гудела, всё окружающее шло разноцветными пятнами.

Я мало помню первые дни пребывания в этом мире, потому как у меня всё время болела голова, иногда приступы боли были такими сильными, что я не могла пошевелиться, потом начинало ломить тело, так что я могла только стонать и молиться чтобы поскорее всё это прекратилось, пусть даже это будет означать мою смерть. Хорошо помню тот момент, когда боль отпустила. Внезапно просто перестало болеть. Я лежала в каком-то грязном вонючем закутке, кажется заползла сюда сама. Кругом были дома, разные каменные строения, и крысы. Две. Они сидели прямо напротив моего лица и внимательно смотрели на меня. А я лежала и думала, что делать дальше. Самое странное что меня не ограбили, не раздели не разули, все вещи были при мне.

Я прикидывала что могу продать из своих вещей. Из ценного на мне были серьги, две золотые цепочки, и пять золотых колец. Перед тем как попасть сюда, я кажется весьма продуманно нацепила это всё на себя. Только вот зачем? В толстовке и в золоте. Нелогично. Впрочем, когда начинала думать о прошлом, боль возвращалась, потому я трусливо отодвигала эти проблемы на задний план. Сейчас надо что-то делать, чтобы выжить, а после этих адских дней боли, поняла насколько сильно хочу жить и насколько мало я по сути пока сделала. Врачом не стала, детей не нарожала… Из глубины сознания выскочило: а от кого рожать? И услужливая память подсунула Яна и Саню, стоящую перед ним на коленях. Ну и что, досадливо сморщилась я, что он последний мужик во вселенной? Или был ещё кто-то, кто пах солнцем и домом. С ним было спокойно, и глаза такие яркие голубые…

Меня тут по ходу закинуло в какой-то непонятный мир, а я всё о мужиках! Почему-то внутри была слепая уверенность, что я именно в ином мире и довольно странно, но паники по этому поводу тоже не было. Как будто всё как надо. Но это же не так. Или так?… Чёрт, опять голова кружится.