"О Боже! Дункан... он...?"

"Он жив," - сказал Кардиель, положив руку на ладонь Келсона, сжимающую чашку, и заставив Келсона допить ее. - "Он в хороших руках. А теперь пейте. Пока Вы не придете в себя полностью, Вы ничем не сможете помочь ему."

"А Аларик... Дугал..."

"Они остановили кровь. Им придется подождать, прежде чем они смогут сделать что-нибудь еще, потому что ему дали какое-то снадобье, которое не позволяет использовать силу Дерини."

"Мерашу".

"Похоже, именно так они его и называли. А теперь пейте или я больше ничего не расскажу Вам. Вряд ли они обрадуются, если у них появится еще один пациент. Ни один врач не радуется этому."

Келсон, дрожа, осушил чашку. С логикой Кардиеля спорить было невозможно. Когда Кардиель налил ему еще чашку воды, Келсон выпил и ее.

Когда архиепископ налил ему третью чашку, Келсону показалось, что вода уже булькает в нем, но, опершись на локти, продолжал послушно прихлебывать из чашки, пока Кардиель сворачивал свой плащ, чтобы подложить его королю под ноги. Через несколько минут боль в голове стала стихать. К сожалению, Келсон тут же вспомнил о своих прочих обязанностях, которые были ничем не лучше головной боли.

"Я отдохнул достаточно," - сказал он, отставляя чашку. - "Мне нужны данные о потерях. Где Эван и Реми? А Глоддрут?"

"Сир, полежите еще немного," - сказал Кардиель, прижимая плечи Келсона. когда тот попытался было подняться. - "Убитых немного, во всяком случае, с нашей стороны, хотя врачам придется поработать всю ночь, занимаясь ранеными. Меарцы, кажется, пали духом. Большинству пленных, похоже, не терпится присягнуть Вам на верность."

"Пленных?.."

Келсон, вспомнив падающего с коня Сикарда, из глаза которого торчала стрела, на несколько секунд закрыл глаза, затем печально вздохнул и прикрыл глаза рукой.

"Вам рассказали, что мне пришлось сделать с Сикардом?"

"Да". - Голос Кардиеля был тих и спокоен. - "Он восстал против Вас, Сир, и отказался сдаться."

"И я пристрелил его," - пробормотал Келсон.

"Да, он пристрелил его," - сурово сказал Эван, просовывая голову через полог палатки. Келсон приподнял руку, чтобы взглянуть на него. - "А ты, архиепископ, позволяешь ему из-за этого копаться в себе. Парень все сделал правильно. Он казнил одного предателя, чтобы заставить остальных спокойно сдаться."

Внезапно почувствовав смертельную усталость, Келсон, все еще не уверенный в своей правоте, сел, не обращая внимания на боль, запульсировавшую в его висках.

"Я все-таки должен был попытаться сделать так, чтобы он предстал перед судом."

"Он сам так решил, Сир."

"Но..."

"Келсон, он же знал, что в любом случае умрет!" - присев рядом, сказал Эван, взяв короля за руку и глядя ему в глаза. - "Подумай сам. Он был тяжело ранен. Он был схвачен во время мятежа, все сыновья его погибли. Думаешь, он не знал, что его ждет? Разве не лучше умереть с мечом в руке, чем предстать перед судом и быть казненным за измену? Разве стрела хуже веревки или меча палача, я уж не говорю о четвертовании..."

Келсон сглотнул и уставился глазами в землю. - "Я... не думал о случившемся с этой стороны," - признал он.

"Я так и понял," - сказал Эван. - "Это непросто - стать королем, пока еще растешь, правда, парень? Если тебе станет от этого легче, твоему отцу да упокоит Господь его душу - было ничуть не легче."

Келсон слабо улыбнулся. - "Я думаю, это очень непросто."

"Тогда не будем больше об этом."

Келсон кивнул и глубоко вздохнул, чувствуя, что слова Эвана сняли груз с его плеч. Разумом он понимал, что старый герцог прав, несмотря на то, что ему самому хотелось, чтобы все было иначе.

Но тут он подумал о Лорисе, который послужил причиной нынешнего положения дел, и, сжав зубы, поднял взгляд на Эвана.

"Да, Эван, Вы правы," - сказал он. - "Но я знаю кое-кого, кто виноват в случившемся сегодня куда больше Сикарда. Где Лорис?"

"Под стражей, Сир," - быстро сказал Кардиель, опуская руки на плечи Келсона, когда король собрался было вскочить на ноги. - "Горони тоже. Но я думаю, что будет лучше, если Вы встретитесь с ними утром."

Серые глаза Келсона стали темными и холодными, и он почувствовал, что несмотря на то, что он совершенно не пользовался своими деринийскими возможностями, Кардиель еле заставил себя встретиться с ним взглядом.

"Я видел Горони и смог удержаться от того, чтобы убить его," - спокойно сказал он. - "В чем дело? Или Вы считаете, что Лорис - слишком большое искушение?"

"Сир, Эдмунд Лорис способен даже святого довести до святотатства," ответил Кардиель. - "Зная, что он сотворил с Дунканом, и что он сделал Генри Истелином, я не уверен даже в самом себе."

"Томас, я не собираюсь убивать его без суда! Кстати, я не стану мучать своих пленников, как бы ни было велико искушение."

"Никто и не говорит, Сир, что Вы это сделаете."

"Тогда почему бы мне не посмотреть на него прямо сейчас?"

Кардиель, не обращая внимания на твердый взгляд Келсона, расправил плечи, показывая, что его не так-то легко поймать, и Келсон отвел глаза, сожалея о своей вспышке.

"Вы ведь не боитесь меня, правда?" - прошептал он.

"Нет, Сир. Во всяком случае, за себя."

"Государь, а ведь архиепископ прав," - вставил Эван, присевший на корточки, чтобы лучше слышать короля. - "Почему бы не подождать до утра? Для людей вроде Лориса и Горони сам факт того, что они попали в руки Дерини, подобен пытке. Пусть немного помучаются! Чем дольше ты заставишь их ждать, гадая о том, что ты с ними сделаешь, тем меньше они будут сопротивляться."

Вновь поразившись логике Эвана, Келсон посмотрел на полог палатки.

"Хотел бы я иметь такую возможность, Эван."

"А почему нет?"

"Мне надо знать, куда скрылась Кайтрина. Вы же понимаете, что эта война не кончится, пока ее не схватят."

"Ах, ну, если это все, что тебя беспокоит," - сказал Эван, хитро усмехнувшись в свою рыжую бороду, когда Келсон повернулся, чтобы посмотреть на него, - "то вези их в Лаас и суди там. Она там."