Но после того, через что ему пришлось пройти, это усилие стоило ему слишком дорого, и он потерял сознание. Несмотря на усилия Сайарда, замки не поддавались, и Дугал, положив руку на один из них, проник разумом в тугой механизм, забитый пылью, не задумываясь в это мгновение о том, кто мог увидеть результаты его работы и узнать кто он такой.

Когда первый замок поддался, Сайард даже глазом не моргнул, а Роджер ахнул. - "Лорд Дугал? Вы?"

Когда и второй замок, открывшись, отскочил, освободив обе руки Дункана, и Сайард с Роджером подхватили повисшего на них мертвым грузом Дункана, связанный Лорис вытянул шею как раз вовремя, чтобы увидеть, как Дугал открывает кандалы на ногах отца простым прикосновением.

"Дерини! О Боже, ты тоже Дерини!"

Дугал мельком взглянул на Лориса, помогая Сайарду и Роджеру осторожно опустить Дункана на носилки и стараясь при этом не задеть торчащих из его тела стрел.

"Правильно, Лорис. Я - Дерини. А епископ Дункан - мой отец. Так что тебе лучше помолиться, чтобы он выжил," - добавил он.

"Еретик-Дерини породил деринийского ублюдка!" - успел прокричать Лорис прежде, чем один из дугаловских приграничников заставил его замолчать хорошим ударом в челюсть. Но его крик успели услышать те, кто еще не знал об этом.

Дугал, помогая Сайарду и Роджеру перетащить бесчувственное тело своего отца через наваленный вокруг столба хворост, нисколько не задумывался о том, что вечером станет предметом обсуждения всего лагеря.

Сражение тем временем не закончилось, но армии Келсона удалось разрушить систему командования меарской армией и ополченцами. Когда противник начал отступать, Келсон применил ту же тактику, что и в Талакаре, только в большим масштабах: его копейщики и тяжелая кавалерия отрезали и изолировали небольшие группы меарцев, чтобы взять их в плен или перебить. Чтобы выбор был более очевиден, за их спинами шли конные лучники.

Морган, увидев, что героический поступок Дугала расстроил планы Лориса, поставил перед собой задачу взять Горони - и даже умудрился сдержать своих солдат, чтобы те не изувечили изменника-священника. А Келсон, ведший за собой отряд рыцарей, загнал в тупик Сикарда.

"Сикард, сдавайся!" - закричал Келсон, когда Сикард, пытаясь вместе со своими солдатами найти путь к бегству, заставил своего усталого коня кружить внутри плотного кольца солдат Келсона.

С Сикардом оставалось несколько рыцарей, примерно две трети от отряда Келсона, некоторые из которых были дворянами, мелкими лордами. В отчаянии они окружили его напряженным, хорошо организованным кольцом, готовым к бою. Несмотря на то, что их круг ощетинился оружием, и они были готовы принять свой последний бой, Келсон посчитал, что для одного дня убийств было достаточно, и решил хотя бы попытаться добиться более мягкого решения.

"Я сказал, сдавайся!" - повторил Келсон. - "Ты проиграл. Тебе не уйти, Сикард, можешь не надеяться. Если тебе не жаль себя, то сдайся ради своих солдат, вся вина которых в том, что они пошли не за тем вождем."

На теле Сикарда было не меньше полудюжины ран, из которых текла кровь, и, когда он, сняв шлем, отшвырнул его в стороны, его лицо стало болезненно бледным, но он, сжав слегка подрагивающей рукой свой покрытый кровью меч, вызывающе посмотрел на Келсона.

"Я не могу этого сделать это, Халдейн," - тихо сказал он, покачнувшись в седле. - "Я принес присягу своей госпоже... я буду защищать ее дело до самой смерти."

"Так ты жаждешь смерти - и для себя, и для этих солдат?" - спросил Келсон. - "Если ты будешь упорствовать в своем неповиновении, ты ее получишь."

"Тогда выходи против меня один на один!" - бросил Сикард. - "Я не боюсь смерти. Если я выйду победителем, мне дадут уйти. Если нет..."

Келсон холодно посмотрел на своего врага. Ему было по-человечески жаль его, но Сикард МакАрдри стоил слишком многих жизней. Пока он гонялся за Сикардом, столкновения сводились к нескольким небольшим стычкам, но на равнине Дорны с обеих сторон полегло слишком много людей - и убитыми, и ранеными. А если более опытный Сикард, который значительно старше его, сможет ранить или убить его...

"Нет, Сикард," - сказал он наконец.

Сикард, казалось, не мог поверить в то, что услышал. Невидящим взглядом обвел он окружавших его рыцарей, Эвана и остальных воинов Келсона, стоявших возле короля, покрывавшее руку Эвана знамя Халдейнов, неподвижно висевшее в душном летнем воздухе, сверкающий меч, лежавший на покрытом доспехами плече Келсона.

"Что значит - нет?"

"Это значит: нет, я не буду драться с тобой один на один," - спокойно сказал Келсон.

"Не будешь... но..."

Когда Сикард полностью осознал слова Келсона, в темных глазах его мелькнуло отчаяние. Тяжело дыша, он поднял своего коня на дыбы, заставляя его обернуться вокруг своей оси, и обвел полным отчаяния взглядом командиров армии Келсона, ища в них сочувствия. Но мечи и копья, нацеленные на него и его солдат, не дрогнули, а в лицах рыцарей Келсона он увидел только беспощадную решительность.

"Я... не сдамся," - сказал он наконец. - "Тебе придется взять меня силой."

"Нет," - еще спокойнее сказал Келсон. А затем, спокойно вложив меч в ножны, оглянулся через плечо и добавил. - "Лучники, ко мне. И, кто-нибудь, принесите мне лук."

Когда Келсон, сняв свой шлем и кольчужные перчатки, передал их оруженосцу, лицо Сикарда посерело, а его солдаты зароптали.

"Ты... ты не можешь так поступить!" - прошипел Сикард.

"Не могу?" - ответил Келсон, не глядя ни на лазутчика, несшего ему лук и колчан со стрелами, ни на отряд конных лучников, подъехавший следом, чтобы рассредоточиться между рыцарями, окружавшими Сикарда и его солдат.

"Но есть правила войны..."

"Да? Что-то я не заметил, чтобы армия Меары соблюдала их," - сказал Келсон. - "Или, может, Вы не знали, что, пока герцог Кассанский был у вас в плену, его пытали?"

"Он был пленником Лориса!" - возразил Сикард.

Келсон молча взял принесенный лазутчиком лук и, проверяя тетиву, заставил своего коня сделать несколько шагов вправо, встав боком к командующему меарской армией.