"Брайс, барон Трурилльский, ты признан виновным в государственной измене," - сказал Келсон, кладя руки на подлокотники своего походного кресла. - "Ты не просто нарушил клятву, данную своему законному сюзерену и королю, присягнув на верность главарям мятежа, поднятого против твоего законного правителя, но и пособничал врагу и безжалостно мучил невинных людей. Посему суд наш выносит тебе приговор: подлежишь ты повешению за шею до тех пор, пока не умрешь. Ты должен быть благодарен, что я не буду ни потрошить, ни четвертовать тебя, в отличие от того, как твоя "правительница" поступила с моим епископом. Сержант, отведите его вон к тому дереву на той стороне и исполняйте приговор."

Когда стражники рывком подняли Брайса на ноги, Ител ахнул, а сам Брайс, вытаращив глаза, бешено запился, пытаясь освободиться от пут, ведь вот так запросто повесить человека его ранга - это было просто неслыханно.

"Государь, Вы не хотите дать ему исповедаться?" - тихонько спросил Эван, стоявший слева от короля. - "Ведь с такими грехами на душе..."

"С ним обойдутся так же, как он обходился со своими жертвами," холодно сказал Келсон.

"Но, парень... око за око..."

"Именно так, Эван. Это правило Ветхого Завета. Я не собираюсь больше спорить. Сержант, повесить его."

Когда стражники, сержант и двое солдат с веревками потащили приговоренного к указанного королем дереву, Келсон, не обращая внимания на глухое бормотание Эвана и блокирование разума Моргана, молча сидевшего справа от него, обернулся к ошеломленному Ителу. Командиры, стоявшие за спиной Итела, испуганно перешептывались, солдаты выглядели не менее потрясенными, но как только Келсон вызвал на суд Итела, все немедленно смолкли.

"Ител Меарский, выйди вперед."

Ител, лишенный силы духа суровостью приговора, вынесенного Брайсу, и моливший Бога, чтобы гнев короля смягчился от того, что в его жилах тоже течет кровь королей, послушно выполнил приказ, не смея даже задуматься о том, что происходит у расположенного за его спиной дерева.

"Ител Меарский," - Келсон глубоко вдохнул и осторожно выдохнул. - "Я признаю тебя виновным в государственной измене и выношу тот же приговор: смерть через повешение."

"Но... ведь я же принц!" - ахнул изумленный Ител, на глаза которого навернулись слезы, когда до него дошла окончательность решения, а двое стражников схватили его за разом напрягшиеся плечи. - "Ты... Ты не можешь повесить меня как простого уголовника!"

"А ты и есть простой уголовник," - равнодушно сказал Келсон. - "Своим безжалостным разрушением города Талакары и прочих, число которых слишком велико, чтобы я перечислял их, изнасилованием беззащитных женщин..."

"Изнасилованием?" - выпалил Ител. - "Я никого не насиловал! Спросите моих солдат. Я вообще не слезал с коня!"

"Я думаю," - спокойно сказал Морган, - "что Его Величество имеет в виду некий монастырь к югу отсюда, в осквернении которого ты лично участвовал и изнасиловал по меньшей мере одну из девушек, нашедших там приют."

Ител побледнел так быстро, что, казалось, он вот-вот потеряет сознание.

"Кто рассказал эти басни?" - прошептал он.

"Басни?" - вставая, спросил Келсон. - "Мне что, попросить герцога Аларика проверить, правда ли это?"

Морган только посмотрел на напрягшегося Итела, но меарский принц, казалось, тут же побледнел еще сильнее, несмотря на то, что в его лице и так было ни кровинки, и пошатнулся. Все хорошо знали о том, что королевский Защитник - Дерини; а меарцы, страх которых был, несомненно, раздут речами Лориса, явно преувеличивали ваозможность того. что Дерини могли сделать с человеком одним своим взглядом.

"Дай мне, по крайней мере, умереть от меча," - сказал Ител, сумев наконец оторвать взгляд от герцога-Дерини. - "Не вешай меня, пожалуйста. Моему брату ты даровал..."

"Нет," - сказал Келсон с решимостью, которая удивила даже Моргана. "Смерть от меча почетна. Твой брат, несмотря на то, что он совершил убийство, истинно верил, что действует во имя чести, спасает честь своей семьи. Именно поэтому я даровал ему почетную смерть. А в твоих делах нет чести ни для тебя, ни для твоего семейства."

"Но..."

"Решение принято. Приговор будет приведен в исполнение. Стража, взять его."

Когда стража выполнила приказ, потащив ошеломленного и спотыкающегося Итела через поляну, чтобы исполнить приговор, Брайс уже корчился в петле. Некоторые из меарских солдат отсалютовали принцу, которого протащили мимо них, но тут же обратили внимание на своих командиров, оставшихся стоять перед королем. Подгоняемые стражниками, они сделали несколько шагов вперед и опустились на колени в пыль перед палаткой короля.

"Так," - сказал Келсон, обводя их взглядом своих серых глаз и вновь опускаясь на свое кресло. - "Что же мне делать с вами? Нельзя карать военных, которые просто выполняли приказы своих командиров. Но, с другой стороны, разве могу я забыть о том, что кое-кто из вас выполнял эти приказы чересчур рьяно, выходя далеко за пределы того, что вам было приказано на самом деле. Вы имели дело со своими соотечественниками, а не с теми, кого покорили. Я не могу простить вам убийства и грабежи, которые творились при вашем попустительстве и согласии, а иногда и с вашей помощью."

"Государь, пожалуйста!" - закричал один из стоявших на коленях солдат. - "Не все из нас приложили руку к случившемуся. Ради Бога, пощадите нас!"

"Пощадить? Хорошо. Я окажу вам куда большую милость, чем кое-кто из вас оказал своим жертвам," - ответил Келсон, лицо которого стало решительным и суровым. - "Но я должен наказать виновных. Жаль, но у меня нет ни времени, ни желания выяснять насколько каждый из вас виновен. А если бы я решил сделать так, то вряд ли кто-то из вас сможет честно сказать, что он абсолютно невиновен."

Когда он продолжил, никто из пленников не издал даже звука.

"Посему я решил использовать древнюю форму правосудия: каждый десятый из вас будет казнен. Один из каждого десятка будет повешен. Эти четверо будут выбраны жребием. Остальные получат по двадцать плетей и будут оставлены на милость жителей Талакары. За одним исключением..."