Ганор уже и не надеялся увидеть белый свет. Сидя в тесной холодной камере, он с тоской поглядывал в малюсенькое зарешеченное окошечко. Небольшой кусочек утреннего неба – это всё, что ему осталось от целого мира.

Он знал, что император Удулэ́й не собирается его помиловать. Военный советник, который благоволил к низложенному герою, по секрету шепнул об этом пару недель назад. Суровый вояка с сожалением сообщил о предстоящей казни и ушёл, оставив после себя аромат сандалового мыла и горькое разочарование.

Ганор просто ждал исхода и дышал всей грудью. Он в буквальном смысле наслаждался каждым вдохом. Он почти не спал, проводя всё время то лёжа на жёсткой постели, то бродя от стены к стене. А в голове мелькал бесконечный ворох воспоминаний, начиная с самого глубокого детства и заканчивая ужасающим моментом, когда по навету предателя императорские стражи схватили его и бросили в этот каменный мешок.

Ганор был виновен и даже не думал отпираться. Он собирался свергнуть узурпатора Удулэ́я, власть которого считал незаконной, чтобы возвести на престол законного малолетнего продолжателя основного рода. Долгие недели Ганор и несколько северных лордов тайно собирали солдат и ковали мечи, чтобы взять неожиданным приступом императорский дворец. Но когда они выступили из родовых замков, кто-то из них сообщил о заговоре в столицу. На подходе к Срединным Холмам бунтовщиков неожиданно встретило войско, в несколько раз превышающее их численностью…

Ганор снова бросил тоскливый взгляд на бледно-голубое осеннее небо и тяжело вздохнул. Сегодня он собирался вспоминать о славной битве при пограничной реке Колоно́ко, когда их бравое войско наголову разбило несметную рать северных врагов. Тогда кровь варваров щедро залила священную землю Дитая, и на время воцарился долгожданный мир, чтобы истерзанная держава смогла восстановиться и подготовиться к будущим битвам.

Ганор перебирал в памяти имена лучших боевых друзей, когда неожиданно в тёмном коридоре послышались звуки шагов. Он сбился и насторожился. Сердце забилось чаще, а дыхание стало поверхностным. Неужели уже казнь?!

Славный воин вскочил на ноги и принял боевую стойку. Несмотря на умышленно скудное мерзкое варево, которым его кормили последние три недели, он всё ещё был полон сил и не собирался сдаваться просто так. В голове мелькнула шальная мысль перебить стражу и сбежать из столицы. В родной замок возвращаться нельзя, но можно будет спрятаться у кого-нибудь из родни – его обязательно примут и укроют, ведь весь север страны ненавидит проклятого Удулэя.

Ганор различил шаги восьмерых человек. Ничего, он справится с ними одной левой, и не такое бывало. Сжав кулаки и зубы до скрипа, он стоял и ждал. Визитёры остановились у двери, стражник зазвенел ключами, щёлкнул замок. Дверь начала открываться, Ганор рванул вперёд и внезапно застыл на месте. Он оказался не готов, что к нему пожалует женщина.

Судя по цветам тканей, укрывающих гостью с головы до ног, она принадлежала к императорскому роду. Узник растерялся. Кто и зачем решил навестить его в темнице?

– Приветствую тебя, славный воин Ганор, – проговорила она почтительным тоном, и он растерялся ещё больше.

Если его не обманывала память, то…

– Приветствуй на коленях императрицу! – приказал начальник стражи, вошедший в камеру вслед за высокопоставленной госпожой.

Ганор подчинился приказу не задумываясь. Теперь он пребывал в потрясении и лихорадочно пытался сообразить, зачем жена узурпатора пожаловала к предателю лично. Что случилось в государстве? Неужели мерзкий любитель молоденьких девочек отправился в мир иной?!

– Что привело вас ко мне, госпожа? – глухо пророкотал он, глядя в грязный пол и гадая, какая роль уготована ему при новом императоре.

– Великий Удулэй поручил мне передать тебе его высочайшую волю, – ответила она.

Жесточайшее разочарование постигло коленопреклонённого узника, но он постарался ничем не выдать своих чувств.

– Я готов исполнить волю.

– Покиньте нас, – приказала гостья таким тоном, что начальник стражи тут же выскочил из камеры и с грохотом захлопнул тяжёлую дверь.

Ганор смотрел туда, где за полупрозрачной вуалью влажно блестели глаза императрицы.

– Здесь плохо пахнет, – неожиданно сказал он.

– Не важно, – мягко ответила женщина и села на грязную постель.

Ганор остался стоять, как того требовал этикет, но она протянула руку и попросила:

– Присядьте подле меня, лорд Ганор. У меня к вам очень тайный разговор, который не предназначен для чужих ушей.

Лорд? Он не ослышался?! Ведь его лишили титула и земель, а родовой замок передали одному из южных лордов. Как это понимать? Она оговорилась?

– Присядьте же, – более требовательно попросила императрица, он качнулся словно подрубленное дерево и упал на другой край постели.

Гостья немедленно придвинулась к нему так близко, что он почувствовал сладкий запах лотоса. Она быстро оглянулась на дверь и приблизила лицо к его уху. Тонкая дорогая ткань защекотала ухо и щёку, но он не посмел шевельнуть ни одним мускулом.

– Государство наше в страшной беде, славный лорд! – быстро зашептала она, отчего по телу узника побежали многочисленные мурашки. – Северные варвары собрали невиданные силы и устремились к нашим границам.

Ганор дёрнулся и посмотрел на неё в упор, желая проникнуть взглядом сквозь вуаль. Тогда она нетерпеливо схватила его за руку и потянула на себя. Это нарушало все мыслимые и немыслимые нормы этикета.

– На сей раз все три северных королевства решили действовать сообща…

Узник похолодел от ужаса. Великие боги, но Дитаю точно не выстоять против трёх войск!

– Уж не ведомо нам, как они преодолели разногласия друг с другом, но разведчики вовремя донесли о приближении невиданного войска к пограничной реке. На сей раз варвары решили полностью уничтожить нашу родину! И у них это выйдет, потому что никогда нам не собрать столь же могучую рать.

– Мы будем биться до последнего! – с убеждённостью опытного преданного воина воскликнул он.

– Тише! – зашипела она, впиваясь длинными ногтями в его левое предплечье, и оглянулась на дверь.

Ганор слышал взволнованное дыхание императрицы и ждал, когда она соберётся с силами, чтобы продолжить.

– Биться не придётся на сей раз! – снова горячо зашептала женщина, продолжая сжимать его руку. – У императора возник другой великий план, который может остановить извечную вражду и спасти нас от гибели.

Внезапно она всхлипнула, а узник часто заморгал, пытаясь предугадать, что же ему уготовано волей узурпатора.

– Северных королей трое… – она шумно сглотнула. – И есть способ отвести их оружие от нашей земли, хотя это и поставит нас в определённую зависимость от их воли. И если кто-то из них захочет при неблагоприятном исходе выдвинуть права на наши земли, то мы не сможем этому противиться.

Ганор решительно не понимал, о чём она толкует.

– Способ этот противен нашим желаниям и кажется жестоким, но иного не существует. Нам всем придётся с этим смириться и исполнить предназначение ради сохранения отчизны.

Императрица наконец-то отпустила его руку и чуть отстранилась. Он с запозданием догадался, что они тихо плачет. Узник замер в недоумении, объятый тревогой и сомнениями, нетерпеливо ожидая, когда слёзы иссякнут, а дар речи снова вернётся к гостье.

– Что нам предстоит сделать? – прошептал он, глядя в окошко и мечтая о возвращении в отчий дом.

– Северных королей трое… – снова повторила она. – И дочерей у нас трое…

Ганор обернулся и уставился на неё, не в силах поверить в услышанное.

– Мы должны выдать наших дочерей за этих королей. Таким образом наши правящие династии породнятся и станут одной семьёй. И мы станем равными друг другу. Долгие века мы отказывали грязным дикарям в признании равенства. И этим во многом и объясняется их враждебность – ибо никто так не ожесточается, как отвергнутый и сочтённый недостойным.