— Джон, я не смогу… — шепотом говорит Шин, становясь боком, чтобы пропустить в комнату Джона, и отводя взгляд: — Давай ты…

И Такаяма молча проходит в комнату. Распихивает вытянутые ноги неизвестных ему парней, протискивается между столиком и диваном к Юске, хватает его рукой за предплечье… Облегченно вздыхает первый раз, когда обнаруживает, что рука мужчины теплая. Потом поднимает пальцы к сонной артерии на горле и щупает пульс. И когда ему удаётся распознать размеренный слабый ритм, Джон делает второй тяжёлый вздох.

— Живой, — говорит он стоящему позади Шину. — Но глубоко под кайфом.

Ямамото лишь на мгновение закрывает глаза, мысленно благодарит всех существующих богов, а потом снова смотрит на Джона и уверенным голосом командует:

— Забираем его в машину.

***

— О чём ты, мать твою, думаешь?!

Нужно отдать должное Шину, он дождался пока Юске придёт в сознание и только потом отвесил ему очень тяжёлую пощечину. Щека покраснела и её болезненно дергало, губа от удара треснула и из уголка губ тонкой струйкой потекла кровь.

Юске как-то невесело улыбнулся и поднял на друга потухший, ничего не выражающий взгляд:

— В том-то и дело, что когда я под кайфом, то не думаю ни о чём, — его голос был хриплым и безжизненным.

Джон, наблюдающий за всей этой перепалкой, стоял неподалёку, скрестив руки на груди и прислонившись спиной к стене. Где-то в недрах дома, в одной из комнат, молча ждали их с Шином возвращения Алекс и Джексон, которые по понятным причинам в этом диалоге не участвовали.

— Парень, так не пойдёт, — негромко, но строго говорит Джон и Юске переводит свой взгляд на него.

— Почему вы просто не можете оставить меня в покое?

— Потому что ты наш брат, — последовал короткий ответ от Пса.

— И я жалею об этом, — Юске смеётся как-то надломленно и голос его дрожит, когда он продолжает: — Я не хочу всего этого… Просто не лезьте в мою жизнь и дайте уйти.

Он делает усилие, чтобы подняться с кровати, но Шин с силой толкает его ладонью в грудь и парень снова падает на жесткий матрас. Одно резкое движение Юске в сторону Ямамото и Шин направляет на него дуло пистолета. Рука названного брата не дрожит, а черный металл приятно холодит кожу лба, покрытого мелкой испариной.

— Давай, стреляй… — Юске криво усмехается и крепко сжимает дуло пистолета рукой, плотнее приставляя его ко лбу. — Стреляй!

— О, я выстрелю, — чуть ли не рычит ему в ответ Шин, — я клянусь, что вышибу всю дурь из твоей тупой башки, если ты не перестанешь вести себя, как последний уёбок.

— Шин, — Джон окликает его, в голосе сквозит предупреждение.

— Всё нормально, мы просто разговариваем, — отзывается Ямамото, а потом опускает руку с зажатым в ладони пистолетом, направляя дуло Юске в ногу, и давит пальцем на курок.

Бах.

— Блять! Сука! — Юске дёрнулся, подпрыгивая на месте, и тут же схватился обеими руками за простреленное бедро. Из раны хлынуло горячее и парень с силой надавил на отверстие, в попытках остановить кровь. Всё ещё сдавливая рану, Юске падает спиной на матрас и, сцепив крепко зубы, в сильнейшем приступе боли монотонно покачивается по застеленной стеганым пледом постели.

— Это ранение даст тебе силы преодолеть боль от ломки. Обезболивающее под запретом, сам понимаешь, — известил Шин бросающего в его сторону проклятья Юске. — Если ты, брат, не возьмёшься за ум и не бросишь наркоту добровольно, следующая пуля попадёт тебе прямиком между глаз. Я понятно выразился?

— Пошел ты! — Выплюнул Юске ему в ответ, пока Шин прятал пистолет за пояс, а в комнату уже ввалились двое испуганных мужчин в лице Алекса и Джексона.

— Какого чёрта?! — Выдал округливший глаза от удивления Джексон, пока Шин кивнув Джону на последок, проходил мимо.

— Не обращай внимания, просто воспитательный процесс, — ответил Джон вместо покинувшего комнату Шина.

— Ну нихуя себе! — Протянул Джексон, встревоженно осматривая корчащегося на постели паренька.

— Алекс, принесёшь аптечку? — обратился Джон к побледневшему возлюбленному, застывшему в дверях. — Я вызову врача, но пока он приедет, нужно будет наложить временную повязку, чтобы этот дебилушка не истёк кровью.

— Я ожидал от этого мудака чего угодно, но ты… Не думал, что ты будешь с ним заодно! — выкрикнул ему в спину Юске.

— Потом поблагодаришь, — коротко ответил ему Джон, подходя ближе и сильно надавливая пальцами на кровоточащую рану друга, специально так, чтобы было больно.

— Блять! — Юске взвыл от боли: — Кретин хренов!

— Чувствуешь? — хрипло говорит ему Джон, неотрывно смотря в глаза. — Это значит, что ты жив. Твоё тело испытывает боль, оно сопротивляется и хочет жить. Твой разум сейчас ослаб, ты измучил его душевными страданиями и наркотиками. Ты не понимаешь, что творишь со своей жизнью и своим телом. Через пару лет эта больная любовь останется в твоей памяти лишь блеклым воспоминанием, я обещаю, но до этого момента ты ещё должен дожить. Понимаешь меня?

Юске не отвечал. Он смотрел на Джона почти не мигая, его глаза блестели от влаги, а бледные губы были плотно сжаты в тонкую, упрямую линию. И Джон снова надавил пальцами на открытую рану, заставляя парня задыхаться от боли, судорожно хватая ртом воздух.

— Ты понимаешь меня? — повторил он свой вопрос, пристально всматриваясь сосредоточенным взглядом в лицо напротив.

— Да… Да! Чёрт бы тебя побрал… — хрипит Юске в ответ, пока из его глаз текут неконтролируемые слёзы. Эту боль было невыносимо терпеть. — Я понимаю.

— И? — Джон перестал нависать над ним и выпрямился, убирая руки с кровоточащей раны, однако с места так и не сдвинулся. Это не помешало Алексу тут же взяться за накладывание временной повязки. Мужчина тяжело опустился на матрас рядом с раненым парнем и, недовольно поджав губы, принялся того забинтовывать, плотно перетягивая марлевой тканью бедро выше раны. Джон был уверен, что Алексу есть что ему сказать относительно всей этой сцены, но сделает он это позже, не при всех.

— Чего ты от меня хочешь?! — устало выпалил Юске, утирая мокрый нос тыльной стороной ладони.

— Ты знаешь.

Последовала небольшая пауза, во время которой Юске обреченно закрыл глаза, а после согласно кивнул.

— Я не хочу умирать, — признался он и вскинул голову, посмотрев Джону в глаза.

— Хочешь жить?

— Да.

— Поедешь в клинику добровольно?

— Да…

*** Спустя четыре года ***

Итан

Бледно-розовые, словно нарисованные акварельными красками, облака медленно тянулись по небу, царапая верхушки высоток. Хотелось поймать их руками и смять в ладони воздушную мякоть, что так сильно напоминала сахарную вату из детства. Интересно, какие облака на вкус? Сладкие, как клубника с мёдом? Или сочные и кислые, как первая вишня?

— Сугияма, ты дрыхнешь там что ли? — получив весьма ощутимый пинок в плечо, Итан возмущённо ойкнул и тяжело вздохнул.

— Как же, уснёшь на твоих костлявых коленках.

— Че-е-его?! В жбан захотел? Это у меня костлявые коленки? У меня?!

Итан, до этого любующийся утренним небом сквозь растопыренные пальцы, поднял ладони в примирительном жесте, а потом ловко поймал кружащийся в воздухе перламутровый цветок и протянул его под нос воинствующей обидчице, готовой в любой удобный момент спихнуть нахала со своих многострадальных колен на грешную землю.

Каори Сано можно было назвать какой угодно, но только не костлявой. Шумно выдохнув, так что внушительная грудь плавно покачнулась, заставив Итана опасливо сглотнуть, Каори придирчиво осмотрела нежные лепестки, а после благосклонно приняла подношение. Чемпионка последних пары лет среди студентов по дзюдо, Каори была обладательницей не только внушительной груди, но и крепких кулаков, а также весьма крутого нрава, и с самого момента их знакомства ее излюбленным развлечением было подтягиваться и отжиматься на спор с Итаном. Стоит ли говорить, кто чаще в этом споре проигрывал?

— Ты так же прекрасна и изящна, как этот цветок сакуры, — Итан сделал самое милое из всех возможных выражение лица и широко улыбнулся, чтобы через мгновение начать громко отплевываться, потому что следующий цветок спикировал прямиком в его открытый рот.