— Значит, Итан Томпсон, ты пришёл за местью?

Мысли Шина лихорадочно путались. Он знал наверняка, что должен во что бы то ни стало защитить Джексона, который вот-вот должен был прийти. Знает ли этот мальчишка о том, кто убил его отца? Пришел ли он сюда за Шином или всё-таки за Джексоном? Это следовало узнать.

— И я её получу, — уверенно ответил парень, не переставая целиться в лицо мужчине напротив. — Скажи мне, за что ты убил моего отца? Я хочу знать правду.

Шин сглотнул, переминаясь с ноги на ногу и опираясь задом о диван. Значит, всё-таки малец пришёл за ним. Это хорошо. Глубокий вдох и медленный выдох упорядочивают мысли. Разум снова становится чистым, когда страх за Джексона уходит на второй план. Себя Шину было не жалко, да и смерти он давно не боялся. Взять на себя чужое убийство совсем не сложно, тем более, если это убережёт его любимого мужчину от нелепого возмездия, совершенного руками горюющего по родителю малолетки.

— Всю правду? — Шин тянет время.

Он внимательно оценивает ситуацию: стойку, в которой застыл Итан; его напряжённую спину и еле заметно подрагивающее дуло «глока», зажатого в вытянутой и начавшей отекать с непривычки руке; расстояние, которое их разделяет, вполне подходило для более, чем пяти защитных манёвров; собственное состояние и внутренний резерв сил, который, кажется, только увеличился после того, как над Джексоном замаячила угроза. Развернувшаяся сцена не виделась Шину безнадёжной, ему только нужно было решить, чего он хочет добиться в итоге. Убить юного мстителя, поранить или просто обездвижить, памятуя о том, что где-то там всё ещё существует Юске, томно вздыхающий по этой смазливой мордашке. А Юске, вряд ли, простит Шина, если тот хоть как-то навредит парню.

— Да. С того самого момента, как согласился быть его протеже и стал колесить с отцом по ресторанам. Всё, что было до, мне не интересно.

— Оу, — присвистнул Шин, удивляясь, — ты и это знаешь? Навёл справки?

Итан улыбнулся ему в ответ слишком надменно и самодовольно, чтобы сказанное им после не было правдой:

— Рассказал твой дружок.

— Юске? — переспрашивает Ямамото, не веря своим ушам.

— Он самый. Это тебя так удивляет? — короткий насмешливый смешок и желание уколоть за прошлые обиды: — Ты такой наивный, Шин, раз думаешь, что влюблённый Юске не способен доверить твои драгоценные секреты человеку, который, по твоему мнению, не должен был задержаться в его жизни надолго.

— После сегодняшнего и не задержишься, пацан, — чуть ли не рыча от взбудоражившей его злости, отвечает Ямамото. — Или думаешь, он и после моего убийства продолжит слюни по тебе пускать?

— Меня это больше не волнует, — Итан качает головой, — Юске остался в прошлом.

— Готов поспорить, что у него на этот счёт другое мнение, — парировал Шин, всё ещё помня о том, что парня стоит заговорить и отвлечь.

— Хватит! Я задал тебе вопрос, Шин Ямамото. Отвечай, — терпение, как и время до прихода гостей, у Итана заканчивалось.

С каждой минутой нахождения здесь, он нервничал всё сильнее. Он готов был нажать на курок в любое мгновение, но для этого ему необходимо было услышать ответы на все свои вопросы.

— Зачем ты убил моего отца?

Итан

— Потому что иначе он бы убил меня.

— О чем ты? — Итан недоверчиво качнул головой и покрепче сжал пистолет, ни на мгновение не переставая тщательно следить за каждым движением или жестом Шина. Зубы заговорить пытается?

— Так ли ты хорошо знаешь своего отца, а? — чужая нарочито расслабленная поза и ядовитый, насмешливый тон раздражали и только усиливали желание поскорее покончить со всем. А Шин, заметив мелькнувшую в серых глазах растерянность, неторопливо продолжил:

— Наверное, папочка никогда не рассказывал, как пытал, насиловал и убивал? — он демонстративно сложил руки на груди, про себя молясь, чтобы сброшенный незаметно от Итана пару минут назад экстренный вызов Джону был истолкован верно. — И правильно, зачем тревожить нежную детскую психику откровениями о собственных зверствах, благодаря которым ты мог сыто есть, обряжаться в брендовые шмотки и безнаказанно гонять на дорогущей тачке.

— Ты лжешь! Мой отец никогда бы не сделал ничего подобного! — «он был честным человеком…». Но насколько истинным было данное утверждение теперь?

Сказанное этим мудаком не могло быть правдой, просто не могло. Итан не хотел верить ни единому слову, произнесенному Шином, ведь тот ненавидел отца по каким-то своим дурацким причинам и поэтому сейчас старался очернить его в глазах Итана. Да, все именно так. И рука, сжимавшая пистолет, непроизвольно дернулась, а палец соскользнул на курок, готовый в любой момент нажать на него.

Шин прекрасно видел, какой эффект его слова произвели на мальчишку: сейчас Итан напоминал бомбу, таймер которой отсчитывал последние секунды, и нужно было быть максимально осторожным, чтобы не дать произойти взрыву.

— Ты ведь не такой, как он, зачем портить себе жизнь столь необдуманными поступками? — Шин кивнул в сторону пистолета, но Итан не обратил на это никакого внимания, он продолжал жечь его полным злости и ненависти взглядом. Однако зерно сомнения, посеянное чужим рассказом, начинало медленно прорастать: Итан не желал соглашаться с тем, что его отец, бывший всегда для него примером и эталоном настоящего мужчины, мог оказаться убийцей и насильником, но уже неосознанно в глубине души понимал, Шин не врал.

Но даже если и так, этот ублюдок все равно должен ответить за то, что сотворил с его отцом, убийство не должно остаться безнаказанным.

— Заткнись, — Итан едва ли не прошипел это, вновь почти упираясь дулом пистолета в ненавистное лицо, — ты ничего обо мне не знаешь, ни-че-го!

Спорить с мелким гадёнышем означало приближать его к тому, чтобы спустить курок, поэтому Шину пришлось набросить на себя смиренный вид, как бы ни хотелось заломать глупого пацана, решившего покончить с его, а заодно, видимо, и своей жизнью.

— Ты прав, — голос прозвучал глухо и спокойно, — я ничего о тебе не знаю, но, — Шин вскинул голову, чтобы посмотреть прямо в чужие глаза, — я не думаю, что ты хочешь загреметь в тюрьму за убийство.

— Не тебе рассуждать о подобном, — Итан сделал шаг вперед и поджал губы. Какая чудовищная ирония — тот, кому убийство его отца сошло с рук, смеет что-то говорить о наказании. Ну что ж, больше он ни о чем говорить вообще не будет, Итан об этом позаботится. — Свое вранье в аду заливать станешь.

Итан был на грани, и Шин отчетливо это видел, поэтому следующее его действие было вызвано внезапным всплеском инстинкта самосохранения, нежели холодным расчётом, который раньше был ему вовсе не чужд. Не дожидаясь того, пока новоявленный мститель нажмет на курок и вышибет ему мозги, Шин сам подался вперед, чтобы резко выбить пистолет из рук. Итан, явно не ожидавший столь внезапного напора, попятился назад, но когда до него дошел смысл произошедшего, подстегнутый волной какой-то сверхчеловеческой ненависти, бросился на Шина, с силой пихая его в грудь и пиная по колену, так что тот невольно упал.

Где пистолет? Пока Шин, чертыхаясь, поднимался, Итан ошалело оглядывался в поисках отлетевшего оружия. К его счастью, темная рукоятка показалась у ножки декоративного столика, и Итан бросился к ней, хватая пистолет, и немедленно направил его в сторону Шина. Пристрелит урода без колебаний.

— Итан, опусти пистолет.

Слышать этот голос Итан не хотел больше никогда и нигде, как и видеть это лицо, бледное, встревоженное, смотрящее на него с мольбой. Юске медленно вошел в комнату, а следом за ним Джон, который тут же кинулся к потиравшему ушибленное колено Шину.

— Вы же с ним заодно, да? — Итан выплюнул свои обвинения, обводя всех троих потемневшим, угрожающим взглядом, но руки с пистолетом не опустил, а продолжил целиться в Шина.

— Вот же бедовый пацан, — пробормотал Джон, аккуратно оттягивая Шина в сторону от траектории предполагаемого выстрела.

— Итан, послушай…

— Что? Что ты мне скажешь? Что я совершаю ошибку? — голос Итана стал громче, и в нем все яснее проскальзывали нервные, истеричные нотки, а Джон, пользуясь тем, что сейчас тот смотрел на Юске, опять потянул Шина дальше, стараясь увести его в безопасное место.