***
— Ты не посмеешь! — мимо невозмутимого лица Рэя, больше напоминающего восковую маску, со свистом пролетела изящная фарфоровая чашка и со звоном врезалась в стену, осыпав последнего дождем из мелких осколков. Рэй не глядя стряхнул фарфоровую пыль с плеча и сложил руки на груди, оставаясь все на том же месте, где и стоял.
Вернувшийся полчаса назад из города на такси Итан был поставлен перед коротким ультиматумом, что с сегодняшнего дня он под домашним арестом, и без ведома Рэя не смеет даже в туалет сходить, не говоря уже о личных делах и поездках в школу.
Итан походил на рассерженного хорька и яростно кидался в ненавистного опекуна всем, что попадалось под руку, и любимая чашка матери из редкого коллекционного набора китайского фарфора была всего лишь очередным снарядом в борьбе с крайне несправедливым (по мнению Итана, естественно) наказанием.
— Мама этого не допустит!
— Я действую согласно указаниям твоей матери.
«Ага, конечно, ты б и в интернат меня сдал, лишь бы угодить ей, козел старый!»
— Ты мне не отец, чтобы решать!
Доводы Итана стремительно заканчивались, погребенные под гнетом бессильной злобы. Рэй вздохнул, в пару шагов достиг мечущегося по гостиной в поисках чего потяжелее Итана и вздернул его за шкирку.
— Послушай сюда, сопляк. Ты прогулял школу, разбил машину, не соизволил ответить ни на один звонок и ни на одно сообщение, довел свою мать молчанием до нервного срыва, а теперь смеешь заявлять мне, что я не имею права что-то решать. Это ты бы помалкивал, пока окончательно не лишился всех своих цацек.
Итан отчаянно брыкался, пытаясь побольнее заехать Рэю по ноге или животу, но тот с силой тряхнул его, чтобы привести в чувство, и Итан взвыл от боли в груди. И как он только мог забыть, что сломал ребро. Хотя, вестимо как — все мысли были забиты одним, и имя у этого одного было Юске.
— Ты чего? — Рэй тут же отпустил свою несчастную жертву, что успела скривиться, обнимая себя руками вокруг корпуса. Не дожидаясь объяснений от часто задышавшего Итана, Рэй рывком поднял его рубашку и громко чертыхнулся, замечая фиксирующий бандаж. — Ну что за блядство. Это ты виноват в аварии?
Глупый вопрос. Итан был уверен, что Рэю давно известны все подробности его утреннего столкновения, но все же упрямо закивал, подтверждая свою вину. В конечном счете, если бы он так не гнал, то, скорее всего, они бы с Юске просто разминулись. Вот же несчастливая счастливая случайность.
Шумный глубокий вздох Рэя над ухом не предвещал ничего хорошего, и Итану пришлось затолкать свои обиды и возмущения куда поглубже. Отдышавшись, когда боль немного стихла, он схватил опекуна за руку и умоляюще заглянул в потемневшие от гнева глаза. Каким бы Рэй назойливым, нудным и упертым ни был, но он действительно любил Итана, как сына, и Итан это знал (и нагло пользовался).
— Я согласен на все наказания. Но только забудь об аварии, хорошо? Мы уже все решили.
— А твоя машина?
— Она будет в порядке.
— А ты?
— И я. Все заживет быстро, так доктор сказал.
Рэй закатил глаза и поджал губы: верный признак того, что он начинает смягчаться. А Итан мысленно скрестил пальцы, молясь, чтобы тот все же решил оставить все, как есть, и отстал как от него самого, так и от предполагаемого виновника его бед.
— Хорошо. Но следующий месяц ты под присмотром. Никаких гулянок, вечеринок, только школа и учеба. Мои парни будут сопровождать тебя.
— Месяц?! Да ты охре… — Итан вовремя прикусил язык, замечая, как мрачнеет лицо Рэя, и понуро опустил голову, смиряясь со своей участью временного заключенного. — Месяц так месяц.
Но домашний арест совсем не означает, что придется пропустить свидание. Поднявшись в комнату после того, как они с Рэем, наконец, пришли к какому-то подобию перемирия, Итан опустился на кровать и достал телефон. На экране высветилось входящее сообщение от его «свидания в четверг»:
«Ты как?», а губы сами растянулись в блаженной и довольной улыбке. Итан снова посмотрел на телефон и почувствовал, как от груди по телу растекается такое необычное, щекочущее, легкое ощущение чего-то сладкого и невероятно приятного.
«Я норм, а ты?»
Вдаваться в подробности своих препираний и взаимонепонимания с семьей Итан не стал, хотя очень хотелось пожаловаться и как следует поныть на несправедливое наказание, но он ведь взрослый уже, а взрослые не ноют. Прижимая к груди телефон, он прикрыл глаза и мечтательно вздохнул, облизывая губы. Вспомнился поцелуй на колесе обозрения, и от этих воспоминаний все тело бросило в жар, так что Итан удивленно распахнул ресницы, пытаясь осознать такие новые и непривычные для себя ощущения, которые очень хотелось повторить. Да он с ума от нетерпения сойдет, пока дождется второго свидания.
========== Часть 9 ==========
Юске
Юске не спешил уезжать. Он внимательно наблюдал за тем, как худощавый парнишка скрылся в темноте парадной, потом подождал ещё некоторое время и только после этого снова нажал кнопку запуска двигателя на приборной панели. Всё время, пока он ехал в клуб, его одолевали смешанные и странные чувства. Мысли всё никак не могли упорядочиться и то и дело вновь возвращались к смазливой мордашке с фиолетовой сливой вместо носа, выразительными серыми глазами и мягкими, теплыми губами. От воспоминаний о проведённом вместе с Итаном времени Юске незаметно для себя начинал улыбаться. С мягкой и сдержанной улыбкой на губах, задумчиво покручивая в руке связку ключей, он зашел в клуб, где его уже давно заждались.
— Ты поздно, — без особой эмоциональной нагрузки в тоне сказал ему Шин, когда Юске открыл дверь своего кабинета. Это не было укором или замечанием, скорее констатацией факта, который Шин решил озвучить вслух, пока его карие глаза с интересом изучали лицо друга.
— Джон сказал, что вы в аварию попали. Итан не сильно пострадал? — звучит так, как будто ему на самом деле интересно, и отчасти это так и есть. Шину на самом деле было весьма любопытно наблюдать за теми метаморфозами, которые творились с Юске.
— Нет, не сильно. Его машине досталось сильнее, — сдержанно ответил блондин и сел в кресло напротив.
— Тогда почему это заняло у тебя так много времени?
Под «этим» Шин наверняка имел в виду поездку с Итаном в больницу. Она действительно не должна была занять у них много времени, и Юске вполне ещё мог успеть к началу рабочего дня в клубе, если бы отправился на работу сразу же после того, как доставил мальчишку в госпиталь. Однако он этого не сделал.
— Я остался с ним в больнице.
— Вот как, — задумчиво протянул Шин и сощурился. — Выглядит так, будто ты действительно беспокоишься о нём.
Юске не стал отвечать на умозаключение друга. Признаться, он и сам ещё не до конца понимал, что чувствует по отношению к парнишке, но, наверное, единственное, что он не мог отрицать, так это то, что Итан его по-настоящему волнует. Как-то этому чертёнку удалось зацепить его, обратить на себя своё внимание и интерес, да так, что Юске теперь почти постоянно думает о нём.
— Ты выглядишь по-другому, — внезапно нарушил тишину Шин и поднялся с места за столом, чтобы занять мягкое кресло рядом с другом. — Иногда смотрю на тебя и не узнаю.
— Это почему же? — Юске повернулся и пристально на него посмотрел. Может ли быть, что со стороны Шину было видно то, что Юске сам в себе не до конца замечал и понимал?
— Твой взгляд изменился, — спустя несколько мгновений ответил Шин, — из него исчезла привычная мне беззаботность. Кажется, словно что-то очень сильно тебя беспокоит.
Юске отвернулся и устало потер ладонью затылок.
— Мы были на свидании сегодня.
— С Итаном? — Шин не смог спрятать нотки удивления в голосе.
— Да, с ним.
Он всё ещё сомневался, стоит ли рассказывать об этом другу, но почему-то происходящее с Юске казалось ему чем-то важным, даже если он ещё не произнёс ни разу вслух о том, что они встречаются или о том, что Итан ему нравится. Скрывать подобное от практически своего брата он не хотел, тем более молчание, в свою очередь, могло бы породить множество вопросов у друзей, которые всегда отличались чрезвычайной наблюдательностью. А лишние вопросы ему были ни к чему.